Сара Ларк - Земля белых облаков
— Вы, должно быть, новоиспеченная миссис О’Киф! Мы померить не могли, когда услышали, что Говард собирается жениться! Не стойте на пороге, проходите в дом. Вы, наверное, ужасно замерзли. А чего стоит тряска в этой колымаге... вы ведь из Лондона, так ведь? Наверняка привыкли к более удобным экипажам! — Женщина расхохоталась, как будто ее последнее замечание было сказано в шутку. — Меня зовут Маргарет.
— Хелен, — представилась Хелен.
Похоже, здешние жители не придавали слишком большого значения формальностям. Маргарет была чуть выше своего мужа, более худой и выглядела немного удрученной. Одета она была в изношенное и покрытое множеством заплат серое платье. Обстановка фермерского дома, в который она завела Хелен, была довольно простой: столы и стулья из грубо сколоченных досок и открытый камин, также использующийся в качестве очага. Однако еда, которая уже начинала закипать в большом казанке, пахла очень даже аппетитно.
— Вам повезло, я сегодня зарезала курицу, — сказала Маргарет. — Не самую молодую, но суп из нее должен получиться приличный. Подсаживайтесь к огню, Хелен, чтобы немного обсохнуть. Вот кофе, да и глоток виски у меня для вас, пожалуй, найдется.
Хелен озадаченно посмотрела на фермершу. Молодая учительница еще никогда в жизни не пила виски, но для Маргарет в этом предложении, похоже, не было ничего необычного. Она подала Хелен эмалированную кружку, наполненную крепким черным кофе, который, наверное, целую вечность держали у огня. Хелен не осмелилась попросить сахара или молока, но Маргарет сама услужливо поставила и то, и другое на стол перед гостьей.
— Берите побольше сахара, он пробуждает желание жить. И немного виски!
Алкоголь не ухудшил вкус кофе, а скорее даже наоборот. С сахаром и молоком его вполне можно было пить. К тому же виски помогало прогнать из головы печальные мысли и расслабить ноющие мышцы. С такой точки зрения его можно было воспринимать как лекарство. Поэтому Хелен не стала отказываться, когда Маргарет предложила подлить ей еще немного.
Когда куриный суп был готов, все вокруг в глазах Хелен выглядело немного размытым. Она наконец-то согрелась, и освещенная огнем комната начала казаться ей уютной. Если ей придется в первый раз пережить то, о чем не принято говорить в приличном обществе, это, наверное, будет не так уж плохо.
После супа настроение Хелен улучшилось. Еда была замечательной, однако после нее девушку начало клонить в сон. Хелен сейчас бы с радостью отправилась в постель, хотя Маргарет, по всей видимости, хотелось еще немного поболтать с гостьей.
Говарду, очевидно, тоже не терпелось поскорее закончить ужин. Он вместе с Уилбуром осушил несколько стаканов виски и громко расхохотался, когда последний предложил ему перекинуться в картишки.
— Нет уж, старина, как-нибудь в другой раз. На сегодня у меня запланировано кое-что поинтереснее, и это самым тесным образом связано с прекрасной женщиной, прилетевшей в мои объятия из самой Англии!
Говард галантно поклонился Хелен, которая тотчас же залилась краской.
— В общем, где мы можем уединиться? Это ведь... так сказать... наша первая брачная ночь!
— О, нам следовало осыпать вас рисом! — воскликнула Маргарет. — Но я ведь не знала, что вы только-только обвенчались! К сожалению, не могу предложить вам нормальную кровать. Но в хлеву полно свежего сена, на нем вам будет мягко и тепло. Подождите, я сейчас дам вам простыни и одеяла, ведь ваши, должно быть, совсем отсырели под дождем. И фонарь, чтобы вам было хоть что-то видно... хотя в первый раз большинство предпочитает делать это в темноте. — Фермерша захихикала.
Хелен была в ужасе. Неужели ей придется провести первую брачную ночь в хлеву?
Корова добродушно замычала, когда Хелен и Говард — она с охапкой простыней и одеял, а он с фонарем в руках — вошли внутрь. В хлеву было относительно тепло. Кроме животных Говарда здесь находились корова и три лошади. Их крупные тела немного согревали помещение, но в то же время наполняли его не самым приятным запахом. Хелен расстелила полученные от Маргарет одеяла на куче сена. Неужели с тех пор, как она жаловалась даже на отдаленное соседство с лошадьми, прошло всего три месяца? Гвинейре бы вся эта история показалась довольно веселой. Хелен же, по правде сказать, не испытывала ничего, кроме страха.
— Где... здесь можно раздеться? — робко спросила она.
— Жена, ты что, совсем глупая? — нахмурил лоб Говард. — Конечно, я сделаю все, чтобы тебя согреть, но это не место для кружевных рубашечек! Ближе к утру здесь станет намного холоднее, к тому же в сене наверняка водятся блохи. Лучше останься в платье.
— Но... но если мы...
Хелен стала пунцовой.
Говард довольно захохотал.
— Предоставь это мне! — сказал он и как ни в чем не бывало стал расстегивать пряжку на ремне. — А теперь живо под одеяло, а то замерзнешь. Помочь тебе расшнуровать корсет?
Очевидно, Говарду не раз приходилось оказывать женщинам подобную услугу. И он, в отличие от Хелен, не казался робким или растерянным — напротив, на лице фермера было написано радостное предчувствие. Однако женщина стыдливо отклонила его предложение. Справиться со шнуровкой она могла и сама. Но перед этим нужно было расстегнуть платье. Довольно нелегкая задача, учитывая, что пуговицы располагались сзади. Хелен вздрогнула, почувствовав на спине прикосновение мужских пальцев. Говард ловко расстегивал одну пуговицу за другой.
— Так лучше? — спросил он, изобразив на лице подобие улыбки.
Хелен кивнула. Ей хотелось лишь одного — чтобы эта ночь поскорее закончилась. И все же новоиспеченная жена фермера с отчаянной решимостью опустилась на покрытое простынями сено. Она выполнит свой долг перед мужем, что бы ее ни ждало. Улегшись на спину, Хелен закрыла глаза и натянула на себя одеяло. Вытащив пояс из брюк, Говард скользнул к ней. Хелен ощутила на своем лице его губы. Муж целовал ее щеки и губы. Ну что ж, это она разрешала ему и прежде. Но затем Говард попытался просунуть свой язык ей в рот. Хелен тотчас же оцепенела и почувствовала огромное облегчение, когда фермер заметил реакцию жены и оставил ее лицо в покое. Вместо этого он поцеловал шею Хелен, стащил ее платье и корсет вниз и начал неуклюже ласкать нежную кожу декольте.
Хелен боялась даже вздохнуть, в то время как дыхание Говарда становилось все более частым и хриплым. Казалось, еще немного — и он начнет задыхаться. Хелен спрашивала себя, нормально ли это, и до смерти испугалась, когда муж просунул руку ей под юбку.
Возможно, на более удобной постели это было бы не так больно. С другой стороны, не исключено, что уютная домашняя обстановка только усилила бы страдания девушки. Здесь же все происходящее казалось ей дурным сном. В хлеву было совсем темно, и одеяла вместе с задранными пышными юбками Хелен закрывали ей вид на то, что делал Говард. Однако ощущать это было не менее страшно! Фермер просунул ей между ног что-то твердое, пульсирующее и живое. Оно было ужасно пугающим и противным и причиняло ей боль. Хелен закричала, когда почувствовала, как что-то внутри нее разорвалось. Она заметила, что из раны сочится кровь, но Говард, казалось, не собирался прекращать ее мучить. Он словно обезумел, стонал, ритмично вжимал женщину в сено и, кажется, даже наслаждался этим процессом. Хелен пришлось изо всех сил стиснуть зубы, чтобы не закричать от боли. Затем она почувствовала волну теплой жидкости, а спустя пару мгновений Говард обмяк, повалившись на нее. Все закончилось. Фермер сполз с Хелен и немного отодвинулся от нее. Его дыхание все еще было учащенным, однако довольно быстро успокоилось. Хелен тихо всхлипывала, поправляя смятые юбки.
