Подарок судьбы - Джо Беверли
Миссис Горленд проработала здесь около двадцати лет и, будучи опытной кухаркой, могла бы найти работу в любом другом месте, но, поскольку придерживалась республиканских взглядов, не хотела, чтобы хозяйка требовала излишне почтительного отношения к себе.
Сьюзен знала, что будет скучать по всем этим людям, так же как и по семейству Карслейков.
Амелия, хоть никогда еще не бывала в столовой для слуг, моментально освоилась и с удовольствием принялась перемывать кости местным жителям и слушать всякие истории о старом графе. Сьюзен отметила, что истории, слава богу, более-менее приличные, хотя оберегать нравственность Амелии, кажется, не было никакой необходимости: девушки, выросшие в сельской местности, не были наивными.
При этом воспоминании сладко защемило сердце. Когда Амелии пришло время уходить, Сьюзен проводила ее до главного входа и, только прощаясь, вспомнила и спросила:
– Да, а зачем ты приходила-то сюда?
– Ох, совсем забыла! – Амелия покопалась в кармане и протянула ей слегка помятое письмо. – Оно адресовано тебе. Мы подумали, что это от леди Бел. Интересно, она уже добралась до Австралии?
– Сомневаюсь. Прошло всего три месяца, – Сьюзен взяла письмо. Действительно, адресовано ей, но без указания отправителя. – Зачем бы ей понадобилось писать мне?
– Ты ее дочь.
– Всю мою жизнь она игнорировала этот факт.
Сьюзен вдруг осознала, что не знает, как выглядит почерк матери. С какой же стати теперь она ей написала?
Конверт был сильно потрепан, так что по штемпелю она не смогла разобрать, откуда именно отправлено письмо; видно было только, что из-за границы.
Преодолевая волнение: может, это сообщение о смерти кого-то из родителей, – Сьюзен сломала печать на конверте.
В конверт было вложено три страницы рукописного текста и что-то запечатанное. В конце стояла подпись: «Леди Бел». Не «мама», нет. Неужели по прошествии стольких лет она все еще лелеет надежду, что леди Бел станет похожа на тетушку Мириам?
Леди Бел. Жива-здорова. И несомненно, ей что-то нужно.
Сьюзен развернула первую страницу. Почерк леди Бел нельзя было назвать изящным: размашистый, небрежный, с сильным наклоном в правую сторону и большими петлями. Бумагу она явно не экономила, и почтовые расходы ее не волновали, что было для нее весьма характерно.
– Что пишет? – спросила Амелия, наклонясь к ней. – Боже мой! Ну и каракули!
– В этом вся леди Бел, – сдержанно заметила Сьюзен.
«Дорогая моя дочь, – начала она читать и не удержалась, скорчила гримасу. – Я знаю, что слово «дорогая» не принято между нами употреблять, но как же еще можно начать письмо?» Сьюзен рассмеялась. Что правда, то правда: леди Бел никогда не скрывала своих чувств – вернее, их отсутствия – и не искала оправданий. Сьюзен в какой-то степени даже восхищала эта ее манера.
Тем не менее у нее возникло какое-то дурное предчувствие, и она сказала:
– Думаю, мне следует прочитать письмо одной.
Кузина отодвинулась от ее плеча, кажется, впервые осознав, что человек иногда хочет побыть один.
– Понимаю. Хотя все это очень странно, – заметила Амелия, как будто мысль о необычной родословной Сьюзен никогда прежде не приходила ей в голову. – Я все равно собиралась уходить: обещала маме не задерживаться здесь слишком долго. Она, наверное, боится, как бы я не попалась в когти злому дракону. А я даже в глаза его не видела! Даже вспомнить не о чем!
Девушка убежала, а Сьюзен хотела было пойти к себе и спокойно прочесть письмо, но передумала и отправилась на вересковую пустошь, туда, где свежий воздух и свет, где вчера они разговаривали с Коном. Туда, где – пусть на короткое время – они нашли мир и согласие.
«Я ведь понимала, – с горечью думала Сьюзен, – что близкие отношения все разрушат, но не нашла в себе сил устоять». Может, она такая же, как мать? Яблоко от яблони…
Она уселась на землю, разгладила страницы и начала читать:
«Дорогая дочь!
Я знаю, что слово «дорогая» не принято между нами употреблять, но как же еще можно начать письмо?
Как оказалось, во время морского путешествия появилось много времени для размышлений, и я подумала, что мой дражайший Мел может не одобрить, что я взяла деньги на это путешествие, хотя ничуть не сомневаюсь, что он будет рад видеть меня. Я вспомнила, ты говорила, что шайка из Драконовой бухты может оказаться в трудном положении из-за нехватки средств и что моему сыну, возможно, придется подвергнуть себя большому риску. Конечно, теперь поздно говорить об этом, однако…»
Сьюзен перевернула страницу. О чем это она? Может, где-нибудь имеется еще один тайник?
«…то, что я хочу сообщить, возможно, как-то поможет. Хотя ты, несомненно, считаешь меня бессердечной, мне все-таки не совсем безразлична судьба моего единственного сына.
Ты не раз упрекала меня в том, что я не вышла замуж за Мельхиседека. Хочу, чтобы ты знала, что я в этом не виновата, как не виноват и Мел. К сожалению, я уже была замужем, за графом Уайверном».
Сьюзен перечитала последний абзац. Неужели ошиблась? Но нет, черным по белому написано именно то, что она прочла.
Силы небесные! Может, ее матушка тоже спятила?
«Уайверн ухаживал за мной, и, признаюсь, мысль стать графиней казалась мне привлекательной. В те дни он был не такой уж странный, хотя с некоторыми заскоками. Он и тогда уже был одержим идеей произвести на свет наследника и фактически сделал мне гнусное предложение, которое впоследствии приобрело широкую известность».
На этом заканчивалась первая страница. Леди Бел, как видно, сообразила, что письмо будет длинным, и дальнейший текст был написан убористым почерком, что существенно затрудняло чтение.
«Я, конечно, отказалась, но он был настолько без ума от меня, что предложил другой план. Мы должны были пожениться тайно, а как только я забеременею, объявить об этом. Он даже предложил мне нормальную брачную церемонию. Мне тогда было семнадцать лет, и, признаюсь, я не могла устоять. Впоследствии я очень сожалела о содеянном, так как не могла сочетаться браком с моим дражайшим Мелом в церкви, в присутствии всех наших друзей.
Ты спросишь, как все это удалось организовать?»
«Да, – подумала Сьюзен, – спрошу!» Как смогла ее матушка, мисс Карслейк из поместья Карслейков, незаметно сбежать в Гретна-Грин и вернуться обратно? Либо она действительно
