Юлия Андреева - Тюремная песнь королевы
Когда ей показалось, что она уже не в силах сопротивляться, Бертран неожиданно вскрикнул и, резко вскочив, тут же упал рядом с ней со стрелой в спине. Энгебурга тоже вскрикнула и, поспешно оправив одежду, наклонилась над Бертраном. Тот был жив, но стонал от боли. Не зная, следует ли извлечь стрелу или попытаться укрыться самой, королева смотрела в лес, не понимая, кто и для чего их преследует.
В этот момент раздался хруст веток, и на поляну выехало сразу же несколько конников, на одежде и щитах которых сверкали лилии. При виде их Бертран со стрелой в спине попытался подняться. В последний момент Энгебурга удержала его от падения, думая больше о своем спасителе, нежели о собственной жизни и репутации.
– Милейший Бертран ля Руж! – Один из воинов подъехал ближе, разглядывая рыцаря и его даму. – Мне кажется, вы брались воспрепятствовать освобождению дамы Энгебурги бароном Анри де Мариньяком и ее братом королем Дании.
– Я почти что сделал это. – Бертран изгибался, безуспешно пытаясь извлечь стрелу.
– Вы должны были вручить королеву нам, а не воплощать свои порочные фантазии! – Лицо говорившего сделалось мрачным.
– Ваша правда, господин Мишле, но вы же сами обещали, что я получу королеву в жены. Вы говорили, что, став женой обыкновенного дворянина, она перестанет представлять опасность для короля Франции. И он оставит нас в покое. А если я все одно женюсь на ней, отчего же…
– Планы изменились, любезный Бертран, – Фернанд Мишле брезгливо повел плечами. – Королева должна ехать с нами в Лувр. С вами же я планировал, как обычно рассчитаться звонкой монетой. Но после того, что вы чуть было не совершили… Думаю, будет правильным повесить вас вместе с остальными заговорщиками, что ворвались в Этамп. Хотя, если вы настаиваете, я могу перерезать вам поджилки и оставить подыхать здесь. Выбирайте?
Глава 59
Заговор, заговор, заговор…
Энгебурга наблюдала всю эту сцену, удивляясь про себя, как до сих пор не лишилась сознания.
«Девушка, встретившая рыцаря, не знала, что встречает предателя и насильника. Хотя, вполне возможно, в самом начале рыцарь был подлинным и лишь потом его подменили проклятым оборотнем, играющим с ней свою жестокую и непонятную игру».
– Ваше Величество, позвольте вашу ручку. – Мишле нагнулся к Энгебурге, но та от отчаяния не могла даже пошевелиться.
Спешившись, Фернанд Мишле и двое его слуг подсадили королеву в седло лошади Бертрана.
Мысли Энгебурги путались, рассеянно она обернулась на раненого рыцаря и увидела, как кто-то из воинов Мишле грубо вырвал из его спины стрелу, в то время как другой связал Бертрану руки веревкой, другой конец которой был привязан к седлу коня…
Когда Бертран покачнулся и упал, Энгебурга вскрикнула, прикрывая рот ладонью, так что Мишле был вынужден остановиться. Поймав полный боли и мольбы взгляд королевы, Хранитель печати пожал плечами. Какая, мол, разница, на своих ли ногах или волоком будет доставлен преступник к месту казни?
В сердце Энгебурги не было и тени обиды ни за предательство, учиненное Бертраном, ни даже за его попытку надругаться над ней. Все мысли ее были заняты раной на спине рыцаря и той болью, которую ему причинили и продолжают причинять. Но ничего исправить было уже невозможно.
В Этамп они возвращались спокойным шагом. Мишле не торопил события, давая своим людям, явившимся на подмогу защитникам крепости, разобраться с последними заговорщиками.
– В Лувре давно уже знали о том, что Анри де Мариньяк вместе с вашим августейшим братом готовят ваш побег из тюрьмы, – чтобы чем-то развлечь королеву, сообщил ехавший рядом с ней Мишле. – Сведения о проходящей подготовке мы получали непосредственно от нашего агента Бертрана ля Ружа, которого сейчас повесим вместе с остальными. Изначально Его Величество даже одобрял эту идею, думая, что после вашего побега и замужества он легко сумеет убедить Ватикан в необходимости дать ему свободу. Но в последний момент пришлось изменить все планы. «Столетний мир»… Вы слышали что-нибудь о столетнем мире? Договоре, заключенном между Иоанном Безземельным и нашим королем по случаю бракосочетания его сына и наследника престола Людовика с Бланкой Кастильской? Представляете, означенный столетний мир продержался каких-нибудь девять лет! – Мишле тихо рассмеялся, следя за выражением лица королевы. – И теперь мы находимся на пороге войны с Англией и ее союзницей Германией, так как Иоанн Безземельный вступил в союз против нас с императором Германии Оттоном Брюнсвиком. Можете себе представить такое вероломство?
– У Англии есть флот, а у Франции, насколько я знаю, такового нет. – Энгебурга напряженно размышляла, лоб ее при этом прорезала острая морщинка.
– Ах, как вы умны, как догадливы, моя королева! – искренне обрадовался Мишле. – Клянусь честью, далеко не каждая женщина, да что там женщина, далеко не каждый министр способен на такую быструю и трезвую оценку происходящего.
– Флот есть у Дании, поэтому король и хочет, чтобы я вернулась в Лувр, ведь тогда мой брат…
– Вот именно! Не было бы счастья, да случай помог! Так что теперь вам не нужно бежать из невыносимой тюрьмы, не нужно выходить замуж за неимущего мессена ля Ружа. Теперь вы получите все то, чего были лишены прежде, и, дай бог, заживете в свое удовольствие!
Глава 60
Белые волосы
Когда отряд въехал в открытые врата обгоревшего Этампа, глазам Энгебурги открылись улочки, залитые кровью, на некоторых из которых еще не успели убрать трупы. В замковом дворике Энгебурга увидела горстку покрытых кровью связанных людей, в одном из них она с болью в сердце признала Анри де Мариньяка.
– Сейчас мы повесим этих мятежников, а после можно и в Лувр, – потирая руки, сообщил Фернанд Мишле. – Эй, кто-нибудь, поставьте эн Бертрана рядом с остальными, – весело отдал он распоряжение. – Что же касается вас, любезный кузен, то, хоть вы и принимали участие во всей этой неразберихе, причем не на моей стороне, я прощаю вас и, более того, обещаю вам наше ненавязчивое общество вплоть до Парижа, где мы с вами, впрочем, и расстанемся.
– Я останусь с моими людьми. – Черные волосы Анри слиплись от крови, но как ни старалась Энгебурга понять, его ли это кровь, ей это не удалось.
Меж тем двое воинов господина Мишле оттащили барона де Мариньяка в сторону.
– Даже если вы сохраните мне жизнь, господин Мишле, вы не сумеете помешать мне покончить с собой! – Анри хотел было подбежать к Хранителю печати, но ему не дали этого сделать.
– К чему такие страсти? Это же обыкновенные наемники, – улыбнулся Мишле, немного задетый угрозой родственника. – Считайте, что вы теперь освобождены от необходимости делиться с ними деньгами датского короля.
