Фела Смит - Разбуженная тигрица
Ариэль словно просыпалась от глубокого сна. Она ехала домой! Ее охватило чувство успокоения. Страх, преследовавший ее, потускнел на фоне ее возбуждения.
— Ты что-то притихла сегодня, Ариэль. Рука Дилана скользнула вокруг ее талии. Он крепко прижал девушку к себе, глядя ей сверху в глаза. Как всегда, Ариэль почувствовала особое наслаждение от ощущения его близости.
— И вообще, — шепнул он ей на ухо, — ты стала какой-то тихой после вчерашней прогулки. — Ариэль задрала голову.
— Ты слишком много волнуешься.
— Только когда это касается тебя, моя любовь. — Ее улыбка уничтожила все его тревоги.
— Может быть, нам следует подумать о более важных вещах?
Дилан хищно улыбнулся. В синеве его глаз вспыхнул огонек страсти.
— И о чем же?
— В голову приходит много, очень много мыслей, — поддразнила его Ариэль.
— Может, нам следует пойти в каюту и обсудить их.
Очень разумное предложение. Дилан шутливо подхватил ее на руки.
— Дилан, все увидят, — тихо сказала она, хотя оказалось, что за ними и так уже давно наблюдают.
— Разве это против правил, если муж несет на руках свою жену в каюту?
Дилан специально повысил голос, чтобы все, кто глазел на них, услышали его слова. Щеки Ариэль вспыхнули не только от смущения, но и от охватившей ее страсти.
— Нет, — согласилась она, пряча свое лицо у него на груди. — Но…
— Но ничего, — оборвал он. — Скажи мне, любимая, позволительно ли мужу целовать свою жену на людях?
— Ты безнадежен, — сдалась Ариэль. Совершенно не стесняясь, она поцеловала его долгим, страстным поцелуем. — Мы идем?
— Думаю, что нам лучше это сделать как можно скорее, — согласился Дилан. — Пока я не показал всем, как сильно я желаю тебя.
Глава ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Дилан положил письмо на маленький столик таким плавным движением, что трудно было заподозрить, какие страсти бушуют в его душе. Погруженный в тяжелые раздумья, он не замечал уличного шума, проникающего в комнату сквозь распахнутые окна.
Он больше не следил глазами за Ариэль, распаковывающей чемоданы. Жар в его душе был вызван не воздействием ее покачивающихся бедер, а яростью, которая охватила его. Но она быстро остыла под шквалом иных чувств.
— Сукин сын, — пробормотал Дилан, сжимая кулаки. Он медленно разогнул пальцы, разминая затекшую от напряжения ладонь. Потом он запустил свои длинные пальцы в волосы и с отчаянием откинул их назад.
После этого Дилан посмотрел на письмо, лежащее на столе, затем снова взглянул на Ариэль. Он хотел что-то сказать, но в нерешительности остановился. Подняв письмо, он снова перечитал его, как будто боясь, что-то пропустить.
Расследование, проведенное Франклином, открыло правду. Брюс убил человека в парке, и это повлекло за собой события, произошедшие с Ариэль в сумасшедшем доме.
Узнав это, Дилан пришел в ужас. Он изучал Ариэль, стоящую у окна и глядящую на город. Девушка была спокойна, почти неестественно спокойна. Ему было трудно представить, через какой ужас она, должно быть, прошла, какой страх испытала той ночью в парке и какой кошмар неволи пережила в сумасшедшем доме.
«Дилан, Брюс Харрингтон покинул Англию. Ты должен быть осторожен». Сжав зубы, Дилан подавил в себе ярость.
«Придет время, когда я смогу дать волю гневу. И тогда я убью этого негодяя».
— Ты готов?
Веселье в голосе Ариэль прогнало его мрачные мысли. Ожидание, вспыхнувшее в ее золотых глазах, вырвало у Дилана улыбку, и он решил отбросить все дурные чувства. Ему не хотелось портить ей день.
— Готова? — поддразнил он, видя восторг на ее милом личике.
— Да, ты обещал вывезти меня. — Дилан шутливо посадил ее на колени.
— Может, ты решишь, что лучше остаться? Обед могут подать и в номер.
Дилан вдохнул сладкий аромат ее духов и зарылся носом в нежную шею, проводя губами по шелковистой коже. Его язык скользнул вдоль шеи Ариэль. После этого Дилан поцелуями стер свои следы.
Ариэль тихо засмеялась и откинулась назад. — Позже, Дилан. Я не была в Бомбее больше двух лет.
Дилан не отпускал ее, продолжая сладкое исследование ее шеи.
— Знаешь, для девушки, вышедшей из джунглей ты уж очень любишь осматривать города.
— Они возбуждают меня, если, конечно, я попадаю в нужные места.
— Если попадаешь в нужные места? Ариэль кивнула и сделалась серьезной. — Тетя Маргарет всегда считала, что нужные места это приемы, танцы, театр и опера. — Девушка тихо вздохнула. — Но в них нет жизни. Сердце города — вот где жизнь.
Дилан широко улыбнулся.
— Ты дикарка.
— Ты не одобряешь этого? — Улыбка исчезла с лица Дилана. Он стал серьезным.
— Я бы не захотел видеть тебя другой. Разве ты не понимаешь?
— Теперь понимаю.
— Нам лучше пойти, Ариэль. Иначе придется обедать дома.
Ариэль обернулась и склонила голову набок.
— Я все возмещу тебе позже, обещаю.
— Тебе придется сдержать свое обещание.
— Не видать мне милости от тебя, если я не сдержу его.
— Никакой милости, — пробурчал он, — абсолютно никакой.
— Ты очень красива.
Ариэль оторвала взгляд от шелкового шарфа, который разглядывала, и улыбнулась словам Дилана. На ее лице отразился огонь, который она увидела в его глазах.
— Не смотри на меня так.
— Как?
— Ты зверь.
Эти слова вызвали у него улыбку.
— Зверь для моей повелительницы джунглей. Ариэль нахмурилась.
— Не дразни.
— Я никогда не дразню.
Ариэль погрустнела. Часы, которые они проводили вместе, были чудесны. Их дни заполнены удовольствиями, а ночи — любовью. Это было как сон, но Ариэль боялась, что сон этот скоро кончится.
Завтра они отправляются на плантацию. Она будет дома! Теперь это вызывало у нее смешанные чувства. Снова оказаться дома — это придавало ей немалые силы. Но в этом таилась и опасность — Брюс оставался для нее постоянной угрозой.
— Я не хотел огорчать тебя. — Голос Дилана был нежен. От близости мужа по спине Ариэль побежали мурашки.
— Ты не огорчил меня. Просто мне немного странно, что я еду домой.
— Это ведь то, что ты хотела.
— Нет, это то, что мне необходимо. — Ариэль посмотрела на него. — Разве ты не видишь? Джунгли — это моя душа. Когда я нахожусь в каком-нибудь другом месте, во мне словно что-то умирает.
— Тогда почему ты грустишь? Ты должна быть счастлива.
— Я счастлива. — Ариэль попыталась улыбкой развеять его сомнения. — И еще я голодна. Накорми меня.
Ариэль засмеялась, но ее смех поглотил гул незнакомых наречий. Она исчезла в толпе, не оставляя Дилану ничего другого, как последовать за ней. Он легко играл с ней в прятки. Ее ярко-синее платье являлось для него путеводной звездой, за которой он следовал, когда девушка переходила от одного прилавка к другому.
