Селеста Брэдли - Негодяй в моих мечтах
Как смог кто бы то ни было сшить для нее подобный наряд, пользуясь в качестве мерки только парочкой ее старых платьев?
Ей не стоило принимать подарки. Это ведь подразумевало… ох, да все равно! Она уже родила от него ребенка! Насколько неприличнее может быть все остальное?
Так что без капли смущения она натянула и перчатки, тщательно разгладив их.
Она умирала от желания посмотреться в зеркало. Как ей без зеркала причесать волосы? И она не была уверена, правильно ли застегнулась!
На дне коробки оказалась небольшая шелковая сумочка, похожая на ту, в которой были перчатки. Возможно, там запасная пара?
Нет. Там лежало прелестное зеркальце. Она поднесла его к свету, пробежав кончиками пальцев по сверкающему металлу. Он сразу потеплел под ее пальцами. Только один металл был способен на такое.
Чистое золото.
Растерянно заморгав, она смотрела на щедрый набор прелестных вещиц. Если бы это сделал другой мужчина, она бы подумала, что он хочет ее купить. Но не Джек. Это были подарки, простые и щедрые, предназначенные лишь для того, чтобы доставить ей удовольствие.
Женщина может привыкнуть к такому.
В сумочке еще оказалась щетка с золотой ручкой. Лорел не многое могла сделать со своими волосами, потому что у нее были только шпильки, которыми она сколола прическу в тот день, когда явилась в «Браунс». Чувствуя себя очень смелой, она решила просто расчесать свои длинные вьющиеся локоны в темное шелковистое облако и дать ему рассыпаться по обнаженным плечам, чувственно упасть на обнаженную спину.
Наконец коробка опустела от сокровищ.
Никакого нижнего белья. Вообще никакого, за исключением чулок, а в них она выглядела еще более раздетой.
Право, этот Лементье был очень большим проказником. Хотя, конечно, этого никто не увидит.
Ее пальцы никак не могли успокоиться, снова и снова разглаживая складки платья. Но ведь ее не увидит никто, кроме Джека. Интересно, что они будут делать? Сядут рядом за ее маленький столик для завтрака и будут разговаривать? Одетые для бала? В этот момент в дверь снова тихо постучали.
— Войдите! — крикнула она и, не удержавшись, приняла эффектную позу. Подбородок вверх, грудь вперед, руки скромно заложены за спину… она не могла удержаться. В конце концов, она ведь была женщиной.
Выражение его лица, когда он вошел и увидел ее, было абсолютно бесценным. Последние следы его затравленной отрешенности сгорели в пламени восторженного взгляда.
— Ты выглядишь… ты… потрясающая!..
Это ей польстило. Черт бы его побрал. Для нее имело значение то, что он считал ее привлекательной. Всю жизнь ей было безразлично мнение мужчин. Всех, кроме Джека.
Она присела в глубоком реверансе.
— Благодарю вас. Вы тоже, милорд, выглядите замечательно.
Ее комплимент должен был прозвучать легко и беззаботно, но он обрадовался.
— Благодарю вас, — откликнулся он серьезно. — Этот галстук изводил меня полчаса.
Лорел прикусила губу, но не рассмеялась, хотя не могла не заметить, что галстук выглядит несколько мятым. Неужели Джек нервничал?
Нет, она не позволит себе растрогаться. Вместо этого она скрестила руки и запрокинула голову.
— Что же мы теперь будем делать? Снова переоденемся в обычное платье?
Он долго смотрел на нее, и его карие глаза стали почти черными от желания. Лорел почувствовала, как тесен стал ей лиф, и резко ощутила отсутствие нижнего белья.
«Лементье, нам с тобой предстоит очень серьезный разговор».
И в тот момент, когда Лорел испугалась, что Джек загубит еще одно платье — какая, в сущности, чудная идея! — он протянул ей руку и промолвил:
— Пойдем.
Он уже когда-то сказал ей это слово. И теперь, так же как тогда, она пошла к нему. Вложив свою руку в его и склонив голову, чтобы скрыть запылавшее лицо, она позволила ему вывести себя с чердака.
Но когда она уже решила, что Джек направляется вниз по лестнице, в клуб, он повернулся и повел ее к широкому окну основного чердака.
Оно было похоже на окно в ее прачечной: на той же стене и выходило на ту же Сент-Джеймс-стрит. Джек выпустил руку Лорел только на тот миг, пока распахивал центральную створку окна.
Затем он вылез через нее на крышу.
Глава 27
Лорел изумилась и поспешно сделала шаг вперед, стремясь приблизиться к Джеку.
— Не делай этого, Джек! Оно того не стоит!
Он удивленно оглянулся на нее. Затем улыбнулся, и зубы его ослепительно блеснули в лунном свете, льющемся на них с вышины.
— Не волнуйся. Я не собираюсь покончить с жизнью.
Эта была первая его улыбка, которую она увидела за многие годы. Точнее, с тех пор как он ушел на войну.
Против воли сердце ее растаяло в маленькую мерцающую лужицу. Он был необычайно красив. Это было заметно даже в полумраке.
Однако он стал менее привлекательным, когда протянул ей руку сквозь окно и пригласил:
— Позволь помочь тебе перебраться сюда.
Лорел попятилась:
— Не надо!
Он продолжал тянуть к ней руку.
— Все будет в порядке.
Лорел подбоченилась.
— Дорогой мой маркиз, должна вам сказать, что существуют некоторые законы природы, которые отменить нельзя. Один из них: в день, когда вы надели новую шляпку, непременно пойдет дождь. Второй — если что-то идет вверх, оно обязательно рано или поздно должно упасть!
Джек недоуменно моргнул.
— Неужели тебе ничуть не любопытно, Ежевичка? — Он снова обольстительно улыбнулся. — Я бросаю тебе вызов!
Прежнее прозвище снова согрело ей сердце. Нет, с этим нужно что-то делать, и поскорее. Но вот как быть с вызовом…
Подхватив повыше юбки своего бесценного платья, она схватила его за руку и шагнула сквозь окно. Не отрывая решительных глаз от карниза у ее ног и поручней, к которым он ее подвел, она как-то сумела взобраться по наклону мансардной крыши к плоской площадке на самом ее верху.
Отряхнув от уличной пыли перчатки и с досадой разглядев на них грязные пятна, Лорел расправила юбки и ахнула, посмотрев вокруг.
— О небеса!
Это было изумительно прекрасно. Джек разместил по всей крыше дюжины свечей и зажег их. Некоторые были вставлены в фонари, некоторые — в канделябры. Некоторые, казалось, просто были прилеплены в лужицы накапанного на крышу воска. Результат оказался потрясающе красивым. Это выглядело как фантастический бальный зал с небом вместо потолка.
Лорел обернулась и снова ахнула. Лунный свет мощным потоком струился на лежащий у ее ног Лондон. Она видела полностью освещенный Сент-Джеймсский дворец.
И на всем пространстве, куда мог дотянуться взгляд, золотились крыши и квадратики окон.
