Элизабет Чедвик - Наследница Магдалины
— Брижит! — воскликнул Рауль. — Я рыцарь. Существует кодекс рыцарской чести, по которому я всегда буду обязан хранить клятву верности своему сюзерену. То есть я никогда не буду принадлежать себе и не всегда поступать так, как хочу. И потом мои близкие: Клер, мама, Алионор — все они на моей совести. Я должен за них отомстить.
— Месть — оружие обоюдоострое. Любовь сильнее ненависти, — с абсолютной уверенностью изрекла Брижит, взяв в ладони его лицо.
— Прекрасная моя, я ведь не переставал о тебе думать, даже когда жил с Клер. А с ней у нас последнее время не ладилось. Я чем-то отталкивал ее. Ей было в тягость заниматься со мною любовью, — с трудом выдавил из себя Рауль.
— Просто Клер не такая, как ты. У нее совсем другой путь, — с дрожью в голосе прошептала Брижит.
— Я запутался, я устал, я не знаю, что делать дальше… но… но… — мысли путались, и речь подводила Рауля. — Я знаю, что люблю тебя.
— А я тебя не люблю? — учащенно дыша переспросила Брижит, и в следующее мгновение их губы слились в порывистом поцелуе. Брижит показалось, что этот сладостный поцелуй длится вечность. Измученные долгой разлукой влюбленные перешли на язык стосковавшихся по ласке тел. Крепкие ладони Рауля гладили ее стан и бедра, в страстном объятии он прижимал любимую все плотнее и плотнее. Брижит невольно вздрогнула, когда литой холодный набалдашник рукояти меча больно впился в ее живот, Рауль с трудом оторвался от ее губ и Брижит почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
— Подожди, — задыхаясь промолвила она. — Пойдем туда, в те заросли можжевельника.
Изумрудная пахучая листва обступала их со всех сторон. Монвалан спешно отстегнул пояс с мечом и бросил его на траву.
— Я хочу тебя, — простонал он, сгорая от нетерпения.
— И я по тебе стосковалась, — прошептала Брижит, спешно стаскивая через голову легкое летнее платье. При виде ее красоты у Рауля перехватило дыхание. Упругие белые груди со слегка загнутыми вперед твердыми темными сосками, возбуждающая округлость медового живота, зовущая близость тронутого черным лужком влажного лона. Упав на колени, Монвалан осыпал поцелуями ее стройные ноги, его золотистые кудри приятно щекотали кожу Брижит. Сжимая руками ее изящный стан, Рауль страстно впивался в живот, грудь и шею молодой женщины. Нашептывая нечто бессвязное, он пробегал дрожащими пальцами по ее спине, одновременно целуя каждый дюйм ее тела. Он покусывал ее шею, уши, лобызал ресницы, щеки и подбородок. Когда его язык коснулся ее верхней губы, Брижит, застонав, стала развязывать тесемки на его рубахе. Сбросив плащ, Рауль торопливо разделся и, оставшись совершенно нагим, привлек к себе ту, о которой так долго мечтал. Ее упругие горячие колени плотно обхватили его бедра, он яростно овладел ею. Брижит, томно застонав и забыв обо всем на свете, полностью отдалась животворящему пламени Страсти.
Время потеряло всякое значение для любовников, и, когда они, одновременно вскрикнув, наконец-таки оторвались друг от друга, Брижит явственно ощутила, как внутри у нее что-то разорвалось. Это было похоже на маленькую Смерть. Сладкий вихрь удовлетворенного желания унес ее в недоступные взору высоты.
Исполненная истомой Брижит всего лишь на миг сомкнула горящие веки и тут же увидела бешено кружившееся огненное колесо, пламенный круг стал ярче…
Взору наследницы древней мудрости предстали высокие городские стены. Обступившее их войско было охвачено паникой. Она видела бегущих в страхе воинов, к плащам которых были пришиты алые кресты. На забрале стены у зубца с узкой прорезью бойницы стоял Рауль… Клубы дыма скрыли его от ее глаз. У главных ворот лежал незнакомый ей рыцарь. Он прошептал какое-то имя. Образы замелькали перед глазами Брижит, наслаиваясь один на другой. Приемные покои неведомого ей дворца, часовня. И снова Рауль, надевающий кольцо на ее тонкий палец. Видение померкло, сменившись образом монашки. Нет, не монашки. Судя по одеянию то была одна из катарок перфекти. Брижит попыталась заглянуть под низко опущенный капюшон ее коричневой ризы, стараясь как следует разглядеть лицо. Мелькнули пряди волос цвета осенней листвы и, ощутив легкий толчок, Брижит окончательно пришла в себя. Над нею склонялся Рауль. Он был явно чем-то встревожен, но его голубые, как небо, глаза лучились несказанной радостью.
— Что с тобою? — спросил он.
— Ничего. Просто мне очень хорошо, — промолвила, потягиваясь, Брижит. Он нежно поцеловал ее.
— Пойдем, а то они, наверное, нас заждались.
— Конечно, пойдем.
Когда они, уже одетые, выходили из рощи, наступил освежающий вечер. Рауль полной грудью вбирал в легкие пропитанный хвойным ароматом целебный воздух. Небо над призрачными очертаниями Пиренеев переливалось подобно нутру перламутровой раковины. Стояла удивительная тишина.
— Ты знаешь, а мне кажется, что все у нас будет хорошо, — неожиданно промолвила Брижит.
— Верю, — ответил Монвалан. — Только вот не знаю, когда мы теперь свидимся. Мое будущее слишком неопределенно.
— Ты на меня не обижайся, — продолжала Брижит. — Я знала, что тебе сейчас не до меня. К тому же наша дочь еще столь мала и беспомощна, я не могу ее оставить одну. Она требует тепла, заботы и ласки. И я должна, я обязана научить ее всему тому, чему учила меня когда-то моя мать. Цепь наследующих древнюю Мудрость не должна прерваться. Я хочу научить ее добру, а что такое зло, она поймет, когда начнет самостоятельную жизнь.
— Знаешь, — прервал Брижит Рауль, на ходу оборачиваясь к ней. — Иногда мне кажется, что катары правы. Мир, в котором мы живем, — это оплот Князя Тьмы.
— В мире всегда есть место Свету, и этот Свет в каждом из нас, — тихо промолвила она.
— И даже в Симоне де Монфоре?
— Даже в нем. Просто он никогда не задумывался об этом.
Когда они подошли к хижине, Мир и Жиль уже сидели у костра, надраивая до блеска рыцарские доспехи. Магда сидела на крыльце, тараща ясные любопытные глазенки на пляшущие языки пламени.
— Все нормально, мальчик спит, — вставая, приветствовал своего господина Жиль.
— Может, вы есть хотите? — спросила Брижит.
— Нет, нет, госпожа, — остановил ее жестом Рауль. — Мы основательно подкрепились в монсегюрской цитадели.
— Что ж, тогда пойду покормлю Магду. Пойдем, девочка моя.
После ужина Брижит вышла подышать на свежий воздух. Рыцари, положив под голову седла и подстелив под себя попоны, уже лежали на траве возле костра. Вечерело. Горные вершины окутал молочно-белый туман. В аметистовых закатных небесах висел призрачный жар полной луны. В просветах тлеющих остывающими угольками облаков появились первые звезды, но ярче всех сверкала алмазная Венера.
