София Каспари - В стране кораллового дерева
И тут вдруг она все вспомнила: поездку на север, долгое путешествие пешком из Сальты в эстансию Сантосов, встречу с Викторией.
«Неужели я все-таки дошла? Неужели мне это удалось?»
Анна взглянула вверх, на роскошный небесно-голубой балдахин. Одеяло и подушки были такими мягкими, будто были сделаны для принцессы. На ночном столике рядом с кроватью, который Анна вскоре обнаружила, стоял хрустальный графин с лимонадом. Девушка заметила шнур звонка. Анна раздумывала, стоит ли им воспользоваться, как вдруг распахнулась дверь. Кто-то заглянул в комнату.
— Анна, ты проснулась? — раздался знакомый голос.
— Виктория!
— Можно мне войти?
— Конечно!
Викторию не нужно было упрашивать. Она быстро подошла к Анне и села рядом с ней.
— Как ты себя чувствуешь? Удалось ли тебе немного отдохнуть? Мне сказали, что ты всю дорогу из Сальты прошла пешком. Это правда?
Анна кивнула и посмотрела на сгорающую от любопытства подругу.
— Да, я приехала сюда из самого Буэнос-Айреса.
Глаза Виктории округлились от изумления.
— Правда? — Она нахмурилась. — Хорошо, что ты решила меня навестить! Ты обязательно должна все мне рассказать. Но разве вы не хотели обзавестись землей и хозяйством? Ты же говорила… Я не думаю, что в Буэнос-Айресе можно обрабатывать землю…
— Нет, Буэнос-Айрес — это город. Ты же сама знаешь, — ответила Анна. — Мои отец и мать… — Девушка заколебалась. — Они работали там. Моя мать и сестра…
— А твой муж? — Виктория рассмеялась. — Как дела у Калеба? Калеб, так ведь его зовут, я не ошиблась?
— Он умер, — ответила Анна.
Виктория неожиданно растеряла весь свой запас бодрости. «Как же ей рассказать о том, зачем я приехала?» — задумалась Анна.
— О! — Виктория смущенно взглянула на подругу. — Мне очень жаль, — тихо добавила она.
— Он заболел. Чахотка, понимаешь… — Анна старалась не думать о Калебе. Она прикладывала максимум усилий, чтобы запомнить его крепким, здоровым человеком, от которого она позже родила дочь, но всегда видела перед собой лишь слабеющего, кашляющего кровью Калеба. — Смерть стала для него настоящим избавлением, — добавила она и потупила взор.
Прошло много времени, с тех пор как девушки расстались на корабле. Они не виделись три года, но Анне казалось, что прошли десятилетия. Нельзя было просто взять и высказать свою просьбу.
— А как у тебя дела, Виктория? — спросила она в ответ.
Виктория рассмеялась.
— Ах, да что там! Дела у меня хорошо. Все так, как я и хотела. Здесь у меня есть все, что я пожелаю. У нас часто собираются гости. Мы устраиваем приемы и все такое, иногда выбираемся в Сальту на карнавал, на большую процессию, например пятнадцатого сентября. Жаль, что ты немного опоздала, я бы с удовольствием тебе все показала. Это впечатляющее зрелище. — Она одарила Анну сияющей улыбкой. — Ты немного осмотрелась в Сальте? Это такой красивый город. Сальту так и называют — «Красавица». — Она тут же протянула руки: — Ты же видишь, тут все так, как я тебе описывала на «Космосе», вот только… — Виктория на мгновенье замолчала и нахмурилась. — Вот только тут больше нет молодых женщин моего возраста, и иногда я скучаю. Поэтому я очень рада, что ты внесешь в мою жизнь немного разнообразия.
— Как поживает Умберто?
— Хорошо. Много работает.
— Он, наверное, очень обрадовался, когда увидел тебя вновь?
— О да, очень. — Виктория энергичными движениями разгладила юбку, а потом улыбнулась Анне. — У нас уже двое детей: двухлетняя Эстелла и крошка Пако. Ему всего три месяца.
— Как здорово! А у меня тоже есть дочь — Марлена. В конце года ей исполнится два года. — Анна взглянула в окно. Со двора снова донеслись голоса. — Я так по ней скучаю, — печально произнесла она.
Спустя мгновение на нее нахлынули воспоминания о Марлене. Потом она опять посмотрела на Викторию. Та внимательно разглядывала Анну и, очевидно, не слушала, что она говорит. Но, наверное, это и к лучшему. Это были ее заботы, а не Виктории.
— Сейчас нам нужно что-нибудь подобрать тебе из одежды, — сказала Виктория, — а потом мы сочиним какую-нибудь историю. Помнишь, как тогда на корабле. Вот было весело!
«Ты сочинила историю, — подумала Анна, и по ее спине пробежал холодок, — а мне потом было совсем не весело». Но она решила промолчать. В один миг Анна осознала, что все будет непросто.
Эстансия семьи Сантос оказалась огромной. От Виктории Анна узнала, что тут они производят все необходимое, а излишки продают. Здесь жили овцы, крупный рогатый скот, дойные коровы, куры, несколько свиней. На большей части полей выращивали маис, на некоторых — табак. В огромном саду собирали фрукты и овощи. Здесь делали даже собственное вино, очень неплохое на вкус.
Анна не могла не заметить роскошной обстановки дома, той своеобразной смеси европейского, местного и даже индейского стилей, которые превращали Санта-Селию в уникальный ансамбль. Путь к первому патио лежал через холл, из внутреннего дворика можно было попасть в кабинеты и гостиные. На втором этаже находились комнаты с небольшими балкончиками. Виктория рассказала, что в этой части дома обычно живут замужние дочери и женатые сыновья, но сейчас комнаты пустовали. Иногда там ночевали гости. Во второй внутренний дворик, на нижнем этаже, выходили комнаты Умберто и Виктории.
Второй, гораздо больший патио соединялся коридором с первым. Здесь в основном и кипела жизнь семьи Сантос. Войдя сюда, Анна с удивлением обнаружила, что рядом с заросшей, дикой частью, напоминавшей маленькие джунгли, был разбит сад с колодцем. Лимонные, апельсиновые деревья, а также коралловое дерево затеняли двор. В дальнем конце располагалась кухня, а кроме того, кладовые и комнаты для прислуги. За ними находилось отхожее место. Перед входом туда росла катальпа, аромат цветов которой заглушал неприятные запахи.
В тот день Виктория показала Анне главный зал, где висели портреты членов их семьи. Гостью удивил статный патриарх дон Рикардо и его красавица жена — донья Офелия. Гордая и неприступная, она строго смотрела на гостей сверху вниз, как генерал, который инспектирует свои войска.
— Она же де Гарай, — неожиданно бросила Виктория.
— Что? — Анна озадаченно взглянула на подругу.
— Родственница основателя Буэнос-Айреса. По крайней мере, так она говорит. Позже их семья обнищала, не по своей вине, конечно. — Виктория скорчила гримасу, когда Анна внимательно посмотрела на нее. — Я как-то видела дом ее семьи в Сальте.
«Не показалось ли мне это? Лицо Виктории вновь стало напряженным. Наверное, я ошиблась», — подумала Анна. Она перевела взгляд на портрет мужа Виктории.
