Ханна Хауэлл - Моя прекрасная повелительница
С минуту Руари внимательно разглядывал кузена, раздумывая, как этому маленькому человечку удается оставаться таким спокойным и исполнительным в то время, как исчезают последние шансы его женитьбы на Нейл Хэй. Он выпрямился в кресле. Больше невозможно, казалось, выносить это безвольное сидение около окна с неподвижным взглядом в сторону Дунвера. Надоело и напиваться. Руари решил, что ему сейчас совсем не помешает развеяться, пусть даже слушая рассуждения Малькольма о каком-нибудь новом способе обогащения.
— Садись, Малькольм! — рыцарь указал на кресло по другую сторону небольшого стола, на котором стояли кружки и кувшин. — Налить вина?
— Нет-нет! Я слишком быстро пьянею, а сейчас мне нужна ясная голова. — Малькольм уселся и положил на стол какие-то бумаги.
— Милорд, мне кажется, я нашел кое-что, что может устранить все препятствия перед женитьбой Бэтэма на Маргарет Хэй.
— Малькольм, сейчас единственный путь Маргарет и Бэтэма к венцу — это благословение ее кузена. Ты помнишь, как Дугал клялся, что никто из Хэев никогда не свяжет свою судьбу с Керрами?
— Конечно, помню. Как можно это забыть! Мне слишком дорого обходится это абсурдное заявление.
— Ты прав. Прости мне мою бестактность. Но если ты это знаешь, то зачем пришел ко мне со своим предложением?
— Я очень надеюсь, что моя Нейл или ее племянница — очень умная девочка — придумают, как решить нашу общую проблему. Ведь сейчас дело упирается лишь в упрямство их родственника, а они знают его значительно лучше, чем кто-либо другой. Нет, то, что я придумал, поможет устранить все проблемы уже после того, как сэр Дугал, наконец, смилостивится и снимет свой запрет. В чем объективное препятствие к их свадьбе?
— Только в том, что оба бедны, как церковные мыши.
— Именно так. Но ты можешь все изменить. Твой дядюшка Айвор оставил тебе в наследство башню на расстоянии одного дня езды к югу. Она невелика. Таков и кусок земли, к ней прилегающий. Но почва там плодородная. Человек, который сейчас следит за хозяйством, уже стар и детей у него нет.
— И он, конечно, будет рад отдохнуть и подготовить себе замену, — закончил Руари. — Да, здорово придумано, Малькольм. Конечно, это не бог весть что, но вполне достаточно для ребят и устроит их семьи.
Однако радовался Руари недолго: основная проблема, которую необходимо было решить, снова встала в его сознании.
— Будем надеяться, что сможем осчастливить их этим богатством раньше, чем они состарятся и станут ко всему равнодушны.
— Бог даст, кузен.
Руари был счастлив разделить оптимизм Малькольма, но это оказалось нелегко. Даже упрямый Бэтэм имел больше шансов на будущее счастье, чем он сам. Руари с готовностью соглашался, что его Сорча очень умна. Но как она сможет найти выход из положения, даже если он сам его не видит? В эти длинные две недели он думал лишь об одном и все же не имел хотя бы намека на какой-нибудь план.
Он посмотрел на кружку, которую держал в руке. Конечно, дурманящее вино не приносило ответа, но зато помогало облегчить боль утраты. А еще оно давало возможность заснуть и спать без мучительных сновидений. Рыцарь осознавал, что в немалой доле он обязан своим несчастьем собственному упрямству и гордости. Из-за него страдает и Малькольм.
— Прости, Малькольм. Ты мог бы уже быть вместе с Ней л, если бы не я.
— О, я мог бы быть с Нейл и сейчас. Но она считает, что в эту трудную минуту ее место рядом с племянницами. Им нужна помощь, а я подожду.
— Она может оказаться в ловушке в Дунвере, и надолго.
— Не может быть! Они скоро приедут все вместе: и Нейл, и Сорча, и Маргарет.
— Дай бог, чтобы ты оказался прав, — Руари снова заглянул в кружку, недовольно подумав, как часто он стал к ней прикладываться. — Да, будем надеяться, что ты не ошибаешься.
— Я придумала! — Сорча с криком стремительно ворвалась в комнату тетушки, напугав и Нейл, и Маргарет. — Это к вам тоже относится!
Сорче едва удавалось скрыть свое счастье. Она уселась на кровать возле Маргарет, едва взглянув на ткань, из которой женщины кроили платье. В другое время она бы, конечно, заинтересовалась, но сейчас на уме у нее было совсем другое. В самый разгар прополки на огороде ее вдруг осенило. Она поняла смысл предсказания Юфимии. Поняла совершенно определенно и стала сочинять свой собственный план. Сейчас она прибежала прямо с грядки, даже руки не успела вымыть.
— Так что именно ты придумала? — заинтересовалась Нейл, серьезно и внимательно оглядев племянницу. — Кроме того, что испачкала мне кровать.
— Юфимии явилось знамение, — объяснила Сорча, не обращая никакого внимания на ворчание тетки.
— Она подсказала тебе, как нам вернуться в Гартмор? — спросила Маргарет.
— Нет, то, что приходит к Юфимии, я называю знамением и предупреждением. Эти слова туманны, приходится подумать, прежде чем догадаешься, о чем идет речь.
— Так что же говорит наша малышка? — Нейл небрежно отбросила тонкую голубую ткань и поудобнее устроилась на кровати.
— Она сказала, что я должна вернуть Руари власть, — выпалила Сорча, вовсе не удивившись, что ее подруги смутились, ничего не поняв.
— Черт возьми, что же это значит?
— Я сначала совсем растерялась, поэтому пошла работать в огород, чтобы в одиночестве спокойно подумать. Какое-то время я боялась, что это выше моего разумения, но внезапно все поняла. Так просто!
Ты должна вернуть Руари власть? — Нейл покачала головой. — Не могу понять. Какую власть? У него и так ее предостаточно.
— У Руари есть власть в Гартморе. Но Юфимия имела в виду не ее. Мы должны вернуть власть, утраченную в день убийства сэра Саймона Тречера. До того момента, как Дугал пришел к нам на помощь, они с Руари были равны. Когда же брат оказался спасителем, все переменилось. Дугал связал Керра долгом крови так крепко, что тот теперь не в состоянии и шагу сделать. Он бессилен.
— Я знаю, все это повторяют, но все равно ничего не понимаю, — вступила в разговор Маргарет. — То, что Дугал спас жизнь Руари и его людям, — это замечательно. Благородно. Но почему мы все теперь страдаем оттого, что он поступил так, как было необходимо? Как можно называть долгом то, что естественно и нормально для человека? Разве мог Дугал поступить иначе?
— Ты права. Это услуга, за которую не платят, — согласилась Сорча. — Однако у воинов свои пра: вила и обычаи, какими бы странными они нам не казались. Дугал спас жизнь Руари и его воинам. Конечно, иначе и быть не могло. Но Керр теперь все-таки в долгу. Поэтому, когда Дугал заявляет, что не потерпит Керров в качестве родственников, Руари из-за этого долга крови обязан подчиняться этой прихоти. Поступить иначе — значит запятнать свою честь так, что уже не отмоешь. Это приведет к страшным потерям: власти, положения при дворе, возможно, даже богатства. Он не может предпринять ничего, абсолютно ничего, для нашего возвращения в Гартмор.
