Шеннон Дрейк - Ночь нашей любви
– Я вижу, миледи.
– Значит, вы пришли насладиться моими страданиями?
– Я уже сказал, что обеспокоен вашим самочувствием.
– Со мной все в порядке. Наверное, съела что-то несвежее.
– Вы так думаете?
– Может, хватит вопросов?
Джон Грэм мог быть вежливым и обаятельным, но всегда держался настороже. И как она ни пыталась убедить себя, что ей нет до него дела, она лукавила. Джон являлся кузеном Аррена.
– Есть и другие объяснения, миледи, – улыбнулся он.
Залившись румянцем. Кайра поразилась радости, которая захлестнула ее при мысли, что она ждет ребенка.
– Еще слишком рано, чтобы говорить наверняка, – пробормотала она.
Джон слишком подозрителен и может решить, что это ребенок Дэрроу. Она не собирается ничего ему доказывать или изображать невинность!
Аррену она тоже не скажет, пока не убедится. И даже потом…
Его беременная жена сгорела Более того, предстоит битва, исход которой неизвестен.
– Вам нужно отдохнуть, – сказал Джон. – Разрешите проводить вас в лагерь?
– Да, спасибо.
* * *В следующие дни Кайра постоянно ловила на себе взгляд Джона. Он был внимателен и любезен, по вечерам приносил ей лесные ягоды, свежий сыр с затерянной среди холмов фермы, ведра ключевой воды.
– Джон, вы слишком добры. Все еще так неопределенно.
– Как и все в этом мире, – согласился он.
– Вы по-прежнему видите во мне опасность?
– Да – Если бы вы знали Кинси.., – Я знаю его, и этого достаточно. Аррен считает, что он представляет для вас опасность. Только сумасшедший станет винить вас за случившееся. Только сумасшедший посмеет отвернуться от вас, тем более совершить насилие! А Кинси сумасшедший, и милосердие ему чуждо. Но король? Но англичане, которых вы знали всю жизнь? Но ваша преданность?
Неужели вы будете на другой стороне в кровавой битве?
– Джон, слышали бы вы, что говорила Ингрид, когда люди Аррена захватили Шокейн. Она называла шотландцев язычниками, варварами, дикарями. Взгляните на нее теперь – она ведет себя как истинное дитя леса, не слезает с лошади, кидается всем на помощь. Вчера она даже уговорила тягловых лошадей вытащить из грязи повозку. Она стала настоящей мятежницей. Все знают, что она любит Свена и предана делу. Ей вы доверяете, а мне – нет. Почему?
– Да, она любит Свена, – улыбнулся Джон. – А вы, миледи? Вы любите Аррена?
– Мне это запрещено.
– И вы подчинились его приказу?
– Конечно, я же пленница и слушаюсь хозяина.
– Только не вы, миледи, – засмеялся Грэм.
– Джон, не говорите ему ничего.
– О том, что вы послушны?
– Что я, возможно, жду ребенка.
– Кайра, нам предстоит битва против армии Эдуарда Английского, у которого лучшие в мире лучники и воины, имеющие опыт сражений во Франции и Уэльсе. Мы все можем погибнуть.
– Да.
– Вы хотите, чтобы Аррен пошел на встречу со смертью, не узнав, что его род не прервется? Ребенок – это бессмертие человека.
– Он любил свою жену.
– Да.
– Она умерла, и он не хочет другой.
– Миледи…
– Я уже смирилась. И потом, кто знает, хочет ли он другого ребенка? К тому же я не уверена, что беременна.
– Уверены, миледи. С той ночи у ручья вы наверняка все просчитали и теперь знаете точно.
– Как бы там ни было…
– Скажите ему сами. Или это сделаю я, – отрезал Джон.
* * *На следующий день, заняв свое место в строю. Кайра испытывала глухое раздражение: слова Джона тяжелым грузом лежали у нее на сердце. Как же медленно они движутся!
Путь в несколько дней растянулся до бесконечности. Она с трудом выносила медленную езду, ожидание и растущее с каждым днем напряжение.
Когда они устроили привал, вернулся Аррен и долго беседовал с друзьями и советниками в небольшой рощице.
После этого он отправился искать Кайру. Она сидела на берегу ручья, болтая в воде босыми ногами.
Аррен молча поднял ее и привлек к себе.
– Где ты был? – прошептала она.
– Я не смогу проводить тебя, куда собирался. Нет времени. Но завтра приедут друзья, которые доставят вас до места.
Кайра похолодела. Не успел вернуться и уезжает!
Правда, он вернулся не к ней, а к своим людям. Она только их попутчица.
– Значит, скоро битва.
– Да. А теперь обуйся.
Потом он взял ее за руку и повел по тропинке на вершину скалы. Ночь была ясной, поэтому Кайра сразу увидела вдалеке костры.
– Эбби-Крейг, – сказал Аррен. – Завтра на рассвете мы должны быть там.
– А где англичане?
Он показал в другую сторону.
– Да их тысячи! – ужаснулась Кайра.
– Десятки тысяч с обеих сторон, хотя…
– Что?
Аррен пожал плечами.
– Думаю, их вдвое больше, чем нас.
– Нельзя доводить до сражения. Разве перед битвами вроде этой не ведутся переговоры? Эдуард не чужд милосердия. Он простил многих, кто не раз переходил с одной стороны на другую. Вы могли бы…
– Нет, Кайра. – Он коснулся ее волос. – Перемирия не будет.
Она прижалась к нему, уронив голову ему на грудь.
– Я не хочу, чтобы ты умер!
– Миледи, я приложу все усилия, чтобы исполнить ваше желание.
– Аррен… – прошептала Кайра. Она должна ему сказать.
– Да?
Не сейчас. Вдруг ее сообщение настроит его на мрачный лад, напомнит о прошлом?
– Просто я хочу быть с тобой.
Он улыбнулся и поцеловал ее в губы.
– Вернемся к ручью.
Они спустились на берег. Аррен раздел ее, торопливо сбросил одежду с себя, и Кайра шагнула к нему, провела ладонями по его щекам, зарылась пальцами в густые волосы у него на груди. Журчание ручья, казалось, стало громче, ветер усилился.
Уложив ее на плед у самой воды, он долго смотрел на нее. Его глаза превратились в два темных омута, скорее черных, чем синих, пристальный взгляд будто ласкал ее обнаженную кожу. Наконец он прикоснулся к ней с такой бесконечной нежностью, что Кайра изогнулась, вцепившись ногтями и зубами в его плечи. Легкий ветерок неожиданно стал ураганом, закружил их во мраке, озаренном луной. Аррен осыпал се поцелуями, обжигал губами, приближаясь к заветной точке, где сосредоточилось ее желание.
И когда он слился с ней, она взмыла в темное небо, и лунный свет подхватил ее ставшее невесомым тело… Спустя вечность она мягко опустилась на землю, снова услышала журчание ручья и шепот ветра.
Не в силах заснуть, она повернулась к Аррену и сама начала целовать его, спускаясь все ниже, пока не коснулась его там…
И снова деревья закружились в хороводе, уши наполнил шум ветра и рев воды, загрохотал гром, и, вторя ему, бешено стучали их сердца. Потом Аррен закутал ее в свой шерстяной плед, крепко прижал к себе, и она, закрыв глаза, упивалась его запахом и теплом.
