Кэтрин Крилл - Леди Алекс
Он на мгновение умолк, но когда он продолжил объяснение, у него было сумрачное выражение лица.
— Шла война, и я, подобно многим другим молодым людям, месяцами не бывал дома. Я был одинок, тосковал по дому и не всегда был уверен, что мне доведется увидеть следующий день. И все же я не пытался воспользоваться преимуществами, которые давала мне Гвендолин. Она предлагала мне свою любовь, точно так же — мне стало это известно позже, — как и другому мужчине до меня. Как она сама призналась, она обладала чрезвычайно страстной натурой. В конце концов она сделала мне большое одолжение, выйдя замуж за другого. Я позже разобрался во всем.
— Но почему она тогда сейчас здесь? Ведь она, конечно же, проделала весь этот путь не для того, чтобы облегчить свою совесть вашим прощением.
— Двигающие ею мотивы всегда было трудно понять, — произнес он с ироничной улыбкой.
— Но не в данном случае, — возразила Алекс, покачав головой и приложив руку к сердцу, поскольку вновь испытала всю силу боли. — Она приехала для того, чтобы придать новую жизнь тому, что было некогда между вами, несмотря на то что вы обвенчаны с другой. Коли вы хоть чуть-чуть задумываетесь о том, чтобы помочь ей в осуществлении этого подлого плана, то я хотела бы вас предупредить, что…
— Для вашей ревности, Александра, никаких оснований нет. — В глубине души он, конечно, был рад реакции Алекс, поскольку она лишь подтвердила справедливость того, во что он всегда верил, а именно, что она питает к нему такие же глубокие чувства, как и он к ней. Джонатан был уверен, что она любит его, и, возможно, как он отмечал более чем просто с удовлетворением, с этой точки зрения появление Гвендолин не было в конце концов таким уж несвоевременным.
— Ревную? Я… я не ревную, — пробормотала Алекс. Ее глаза сначала округлились, а потом зажглись возмущением. Вспышка злости окрасила ее щеки румянцем. Она скрестила на груди руки и испытала сильнейшее желание ударить его. — Вы помните, что я не хотела никакого брака?
— Да, помню. Но сейчас вы не считаете свои супружеские обязанности такими уж тягостными, — уточнил он, совершенно не раскаиваясь в сказанном. Теперь в его взгляде сияло такое явное и грешное удовольствие, что это еще более разъярило Алекс.
— О, какой же вы тщеславный и невыносимый плут! — воскликнула она, продолжая возмущаться. Алекс все еще страдала оттого, что ей пришлось встретиться с его бывшей возлюбленной. И она не могла обнаружить хоть какие-то крупицы юмора в том, что он напомнил ей о ее непоследовательном отношении к их занятиям любовью.
Этого для нее было слишком много.
Она, которая частенько впадала в возбужденное состояние, но никогда не помышляла о насилии, сейчас обнаружила, что попала в тиски большего гнева, вызванного «зеленоглазым дьяволом», чем она готова была признать. И теперь, когда ее гнев и возмущение вышли из-под контроля, она подняла руку и нанесла увесистую пощечину по твердой, гладко выбритой щеке своего мужа.
Тут же, пристыженная совершенным ею поступком, Алекс негромко вскрикнула и зажала рукой рот. Она в упор смотрела на Джонатана в безмолвном ожидании. Ее глаза широко раскрылись, когда она заметила на его коже покрасневшие отпечатки своих пальцев.
Алекс была уверена, что он рассердится. Более того, она опасалась, что Джонатан подвергнет ее жестокой словесной выволочке или — о Боже, только не допусти этого! — изобьет, как он уже однажды предупреждал ее. Но его реакция оказалась полностью противоположной той, которую она ожидала. На его лице появилась улыбка одержавшего триумф человека. Наконец он подошел к ней, и его сильные руки ласково погладили ее плечи.
— Благодарю тебя, Боже. Оказывается, я влюбился в обычную вспыльчивую англичанку, — заявил он. Голос его был низким и вибрирующим. Джонатан был так неотразим, что у нее опять мурашки поползли по спине.
— Вы влюбились?..
Будто пораженная молнией, Алекс повторила его слова.
— Да, миссис Хэзэрд, я влюбился. — Его глаза сияли несомненной добротой и нежностью, когда он притянул ее к себе… и он был распутно прекрасен. Она могла чувствовать жар его мужественного, воистину великолепного тела еще до того, как они слились в объятии. Но не это прикосновение, а именно его слова заставили бешено забиться ее сердце. — Иначе почему же я тогда, по-вашему, так настаивал на нашем браке?
— Я считала, что это потому… потому что вы хотели меня, — заплетающимся языком выговорила она. Ее пальцы легли на его промокшую белую льняную рубашку там, где она прозрачно прилипла к его груди.
— Но это лишь одна сторона медали. Если бы я давал свою фамилию каждой женщине, которую считал привлекательной, то меня бы уже более тысячи раз осудили за многоженство. Нет, Александра, — заключил он, вновь обезоружающе улыбнувшись. — Это было гораздо больше, чем желание. И все началось в тот момент, когда я увидел вас такой гордой и красивой в той проклятой тюремной камере на фабрике.
— Но любовь с первого взгляда — это просто бессмыслица. Это фантазия… миф. — Однако, несмотря на всю настойчивость ее протеста, Алекс сама не верила своим словам. Она вновь затрепетала, когда прижалась грудью к Джонатану. Сырость его одежды проникала через ее рубашку.
— И вы думаете, что вы правы? — Его руки крепко обняли Алекс. Он глубоко заглянул в ее глаза, и огонь камина играл на его лице. — Я люблю вас, леди Алекс. Какое значение имеет, когда это чувство родилось и как оно развивается?
— Почему вы не сказали мне об этом до свадьбы? — спросила она, чувствуя себя рискованно легкомысленной. Ее руки ласкали его плечи.
— В свое время вы поклялись, что никогда не поверите в подобные декларации.
— Ну а теперь вы думаете, я поверю? — Она с удивлением почувствовала, что ее душа воспаряет в небеса. Ощутив внезапное, необычайное ликование, она прильнула к нему и дрожа спросила: — Как я могу знать, не говорите ли вы это все, чтобы как-то утихомирить меня? Вполне может быть и так, что вы хотите, чтобы я продолжала делить с вами постель, а вы одновременно делили бы постель с Гвендолин!
Такое безумное предположение одновременно доставило ей и боль, и разгневало ее, вернув на землю. Она подавила рыдания и перешла в наступление.
— Бог свидетель, Джонатан Хэзэрд. Если только вы думаете…
— Мы делим нашу постель, — сурово поправил он ее, хотя его взгляд снова засиял от удовольствия. — И я не собираюсь делить ее ни с кем, кроме вас.
Блестящие глаза Алекс изучающе смотрели на него. Дождь гремел по крыше у них над головой, а ветер грозился снести сами стены. Но она не обращала внимания на ураган. Руки Джонатана обнимали ее, прижимали к себе, внушали ей чувство безопасности и уверенности. В настоящий момент ничто другое не имело значения.
