Мэри Бэлоу - Наконец пришла любовь
— Если ты собираешься лежать, — заметил он, — укрывшись до подбородка, твой шоколад остынет, Мэгги. А это просто позор. Он так восхитительно пахнет. Ты стесняешься?
— Конечно, нет, — заявила она.
В ответ он иронически приподнял бровь, и Маргарет ничего не оставалось, кроме как доказать это, приспустив одеяло до груди. Но если она сядет…
Она взглянула на Дункана. Он был абсолютно серьезен, но в глубине его темных глаз плясали смешинки, как вчера в гостиной.
Маргарет опустила одеяло до пояса и повернулась к подносу. От шоколада и вправду исходил восхитительный аромат.
— Это несправедливо, — проворчала она. — У тебя было время одеться.
— У тебя была такая же возможность, — парировал он, — но ты ею не воспользовалась. Если хочешь, я могу сходить в твою гардеробную и поискать халат. Хотя, наверное, вся твоя одежда упакована. Может, мне снять рубашку, чтобы мы были на равных?
— И брюки тоже, — сказала она.
Дункан сдернул через голову рубашку и бросил ее на пол рядом с кроватью. Затем встал и потянулся к застежке брюк.
— Я готов, но только если ты полностью откроешься, — сказал он.
Маргарет отбросила одеяло, а он стянул брюки и нижнее белье.
О Боже.
— И что, теперь мы будем пить шоколад? — поинтересовалась она.
Он приподнял брови.
— А если Стивен вернется домой? — спросила она. — Или приедет Несси с Эллиотом? Или твоя мать?
— В семь утра, Мэгги? — усомнился Дункан. — Но даже если кто-нибудь заявится в такую рань, я серьезно сомневаюсь, что он понесется прямиком в твою спальню.
Маргарет раскрыла объятия.
Соединение было стремительным, глубоким и яростным, но ничуть не менее сладостным, чем продолжительные занятия сексом в течение ночи.
У нее побаливает внутри, осознала Маргарет, когда все закончилось. Собственно, побаливало еще до того, как они начали, но это ничуть не умалило ее наслаждения.
— Спорим, — произнес он у самого ее уха, — что шоколад еще теплый? На этот раз мы поставили рекорд по скорости. Давай проверим.
Они расположились рядом на кровати, подложив под спину подушки и смакуя шоколад, который если и остыл, то незначительно.
— Пожалуй, — произнес Дункан, откусив печенье, — мне следует рассказать моей матери то, что я рассказал тебе перед нашей свадьбой. Она способна сохранить это в тайне, как ты думаешь?
— Несомненно, если ты попросишь ее об этом, — ответила она. — Она любит тебя, Дункан.
— И я намерен поделиться с дедом, — сказал он. — Думаю, мои обязательства перед Лорой закончились вместе с ее смертью, и теперь мне надо выполнить свой долг перед собственной семьей. Ты согласна?
— Полностью, — отозвалась Маргарет. — Маркиз любит тебя.
— Наверное, — сказал он. — Но эта любовь снова подвергнется испытанию.
Она взяла его свободную руку и переплела его пальцы со своими. Как это приятно, такие вот доверительные разговоры и обращения за советами друг к другу. Похоже, с этой частью их брака все будет в порядке.
— Думаю, любовь постоянно подвергается испытанию, — сказала она. — Она гнется, но не ломается. Если, конечно, это настоящая любовь. Твои дед и мать действительно любят тебя.
И возможно, она тоже полюбит. Возможно, очень скоро.
— Пожалуй, — сказала она, — мне следует встать и одеться.
— Жаль, — отозвался Дункан. — Мне нравится то, что на тебе надето сейчас.
Она повернула к нему голову и рассмеялась.
Глава 19
Они путешествовали в новой карете, свадебном подарке маркиза Клавербрука. Конечно, ничто не могло сделать английские дороги ровными, а путешествие безоблачным, тем не менее было чудесно находиться внутри роскошного экипажа, с упругими рессорами и мягкой обивкой, благоухавшей новой кожей.
Они находились в дороге второй день, и до Вудбайн-Парка оставалось совсем немного.
Глядя на проплывающий мимо пейзаж, Маргарет пыталась решить, кто больше выгадывает от брака: мужчина или женщина. Женщины переезжают в другой дом, порой, как в данном случае, совершенно незнакомый и расположенный далеко от тех мест, где они выросли. Все для них ново, непривычно, чуждо, и они ничего не могут сделать, чтобы помешать этому. Именно жена всегда перебирается в дом мужа, а не наоборот. Получается так, словно она теряет часть своей личности. Даже ее имя приносится в жертву замужеству.
С другой стороны, есть что-то восхитительное и бодрящее в том, чтобы начать совершенно новую жизнь. Нельзя, конечно, стать другим человеком в буквальном смысле этого слова, но с новым именем, новым домом, новой ролью в окружающем мире появляется возможность начать заново, сделать свою жизнь лучше во всех мыслимых отношениях, чем раньше. Сделать ее счастливее.
Не то чтобы она была несчастлива в своей прошлой жизни. Просто… просто она была не совсем счастлива. Ее не покидало ощущение, что жизнь проходит мимо нее. Прошлая зима была худшей в этом смысле. Она с ужасом ждала своего тридцатилетия. А теперь ей кажется, что это самый лучший возраст. Она уже достаточно взрослая, чтобы не быть болезненно уязвимой, и еще достаточно молода, чтобы…
— Когда-то мне казалось, что весь мир начинается и кончается здесь, — сказал ее муж, сидевший рядом. — Мне казалось, что им правят два человека, которые любят меня и всегда будут заботиться обо мне.
Маргарет повернула к нему голову. Он смотрел в окошко кареты, расположенное с его стороны.
Все дети, если им повезет иметь родителей, рассуждают так же, подумала она. Даже если они не живут в богатстве или хотя бы в достатке.
— У тебя было счастливое детство? — спросила она.
— Очень, — отозвался он, повернувшись к ней, — хотя я не всегда сознавал этот факт, особенно когда не мог сидеть после заслуженной порки. Или когда страдал из-за содранной коленки, ушибленного локтя или, как однажды, от сломанной руки. Но мальчишкам не терпится стать взрослыми, безопасность и любовь мало что значат для них. Они не могут дождаться, когда вырвутся в широкий мир, полный приключений, уверенные, что там их ждет счастье. Они пускаются на поиски того, что уже имеют, и теряют то, что имели.
— Ты был несчастлив, когда уехал из дома? — спросила она.
— Не сказал бы, — ответил он. — Я был слишком занят, развлекаясь, чтобы чувствовать себя несчастным.
Маргарет улыбнулась.
— Неужели все дети воображают, — поинтересовался он, — что, когда они вырастут, они наконец-то смогут делать все, что им захочется?
— Полагаю, так думает большинство мальчиков.
— А девочки? — спросил Дункан. И сам ответил: — Наверное, нет. Ведь им особо не о чем мечтать, не так ли?
