Александрия Скотт - Во власти твоих глаз
– На твоем месте я бы не делал этого, – предостерег он.
– Будь ты проклят, – прошипела Брук. – И подумать только… – Она так и не закончила фразы. Она почувствовала на своей щеке неровное дыхание Тревиса, прижимавшего ее к себе, но он не пытался поцеловать ее. Неожиданно он спросил ее каким-то странным голосом:
– Почему ты вернулась?
Она оттолкнула его. Ее единственным желанием было нанести ему такую же жестокую рану, какую он только что нанес ей, и она сказала первое, что пришло ей в голову:
– Ради «Старой рощи», конечно.
Что-то дрогнуло в Тревисе. Он чуть не задохнулся, поняв, что это правда. Еще вчера он был готов пожертвовать всем, чтобы вернуть ее, а теперь, казалось, делал все, чтобы прогнать. Что с ним происходит? Поступал ли он так сознательно?
Она так блистала своей красотой и была так своевольна, что только безумец захотел бы жить с ней. С первой же минуты, когда она вошла в его жизнь, он понял, что она стала источником его бед. Ей нужен был кто-то, равный ей. И он был этим «кем-то».
– И это единственная причина? – спросил он.
Тревис видел, как она борется со своими чувствами, и затем она дрожащим от волнения голосом сказала:
– Была еще одна причина.
Тревис шагнул к ней и тихо спросил:
– И что же это могло быть?
– Ты. Я вернулась ради тебя, – призналась она. Он протянул руки, и она упала в его объятия. Его губы с жадностью ласкали ее. Прошло слишком много времени с тех пор, как он обнимал ее. Он целовал ее, пока она не обессилела в его объятиях, и он понял, что она покоряется ему.
Что было в этой его единственной женщине? Она перевернула всю его жизнь и одним лишь взглядом пробудила в нем страсть. И что бы она ни сделала, он не мог расстаться с ней.
– Я тосковал по тебе, – с болью прошептал он. – Я и не подозревал, что можно так тосковать.
Сердце Брук переполняла радость от нежности, которую она слышала в его голосе. Может быть, она, наконец, обрела долгожданное счастье?
– Ты готов выслушать меня?
Тревис, отступив от нее, кивнул.
Брук не хотелось покидать его объятий, но это было необходимо, она не должна терять ясность мыслей, рассказывая ему о том, что произошло с ней.
– Давай сядем, и я все расскажу тебе. Начну с того, что меня столкнули за борт, – сказала она, пристально глядя ему в лицо. К великому облегчению, она увидела на нем искреннее удивление.
Тревис откинулся на спинку дивана.
– А ты упала не потому, что поскользнулась? – спросил он.
– Нет. Я только что поговорила с твоей матерью или можно сказать, поспорила с ней. Когда она отошла, я повернулась, чтобы собраться с мыслями, и вот тогда кто-то столкнул меня за борт.
– В это трудно поверить.
– Тревис, – резко сказала Брук, – ты думаешь, я это выдумала?
– Да нет, но моя мать сказала, что ты разговаривала с каким-то мужчиной. Кто это был? Может быть, это сделал он. Если так, он скоро будет покойником.
Брук глубоко вздохнула. Как низко могла пасть эта женщина?
– Если говорить прямо – твоя мать лгунья.
– Видимо, так, – согласился Тревис. – Но зачем ей так лгать?
– Затем, что она не хочет, чтобы я была ее невесткой.
– Так ты думаешь, что она столкнула тебя? Я знаю, что мать может быть неуживчивой, но…
– Я не имею представления, кто это мог быть, – сказала Брук, но не призналась, что одно время думала, что это был Тревис. – Я только знаю, что оказалась в воде.
– И?
– Мне удалось избавиться от платья, чтобы оно не увлекло меня на дно. Но когда я падала, должно быть, ударилась головой. И я помню только, что очнулась среди людей, которые жили на реке и которые вытащили меня из воды. Когда я пришла в себя, оказалось, что я потеряла память.
– Ты понимаешь, как неправдоподобно все это звучит? – спросил Тревис.
Брук оцепенела. Она старается говорить правду и рассказать ему все, а он сидит рядом и сомневается в ее правдивости.
– Уверяю тебя, это правда, – решительно закончила она.
Тревис встал.
– Мне надо выпить. Тебе налить?
– Наконец-то ты научился хорошим манерам, – насмешливо заметила она, имея в виду их первую встречу.
Его раздражало ее спокойствие. Брук понимала, что в то, что она рассказала, было трудно поверить, и она, вероятно, могла бы в доказательство показать шишку на голове. Но если они собирались сохранить какие-либо брачные отношения, он должен научиться доверять ей. Ему придется поверить ей на слово.
– Так расскажи мне, что ты делал? Радовался, что у тебя больше нет жены? – Получив в ответ лишь молчание, она встала и подошла к нему. – Когда я вошла в зал, я заметила, кого ты обнимал, – сказала она, слегка коснувшись его плеча. – Должна сказать, ты не терял времени даром.
Тревис поморщился. Он ничего не сказал в свое оправдание и только протянул ей стакан с виски, который она сразу же выпила. Алкоголь приятно согрел ее.
– Лучше, если бы ты пила медленно.
Брукс задумчивым видом улыбнулась:
– Да, но не тогда, когда нужен быстрый результат.
Тревис отхлебнул виски и тоже улыбнулся. Его жена ревновала его к Гесионе, очевидно, она по-настоящему любит его, но он решил продолжить испытание.
– Предполагалось, что ты умерла, моя дорогая, вот я и подумал, что могу танцевать с кем хочу.
Глаза Брук на мгновение широко раскрылись, затем она отступила и еще раз с силой ударила его по лицу. Большинству женщин это не сошло бы с рук, но Тревис намеренно раздражал ее.
– У тебя это входит в привычку, моя дорогая.
– Ты мог бы, и подождать, пока остынет мое тело, прежде чем искать мне замену!
Тревис притянул Брук к себе. Он впился взглядом в ее глаза, полные негодования. Они становились цвета чистого золота, когда она сердилась.
– Милая моя, твое тело никогда не остывало, и я рад, что ты ревнуешь меня. Разве это не значит, что ты меня любишь?
Она притронулась к его твердой мускулистой груди и обняла за шею. Он властно провел руками по ее спине и бедрам, еще ближе прижимая к себе. Но не поцеловал ее, выгнув бровь, он ждал ответа.
– Больше, чем ты можешь подумать, – прошептала Брук.
Это он и хотел услышать.
– Боже, пусть каждое твое слово будет правдой, – сказал он чуть хрипловатым голосом. И жадно прижался к ее губам.
Наконец, удовлетворенный, он на минуту отстранился от нее.
– Боже, как я тосковал без тебя, – прошептал он и снова коснулся ее губ.
Брук ответила поцелуем, и в нем вспыхнуло желание, и нежность, неведомая ему раньше, расцветала в его душе. Он целовал ее долго и страстно, наслаждаясь минутой, которой, как он думал, уже больше никогда не будет.
– Ты понимаешь, что ты делаешь со мной?
– Я… я думаю, немного представляю, – шептала Брук, чувствуя твердое доказательство его страсти, прижимавшееся к ее телу. – Ты нечестно играешь.
