Патриция Мэтьюз - Навстречу счастью
Оуэн откинул одеяла и начал натягивать сапоги.
– Пожалуй, надо навестить его, – выдохнул он. – Черт бы его побрал, Райли не стоит того, чтобы так беспокоиться о нем.
Спустившись вместе с Говардом пешком по склону холма, Оуэн понял, что на этот раз Райли действительно попал в тяжелое положение. Женщины в лагерях старателей, даже проститутки, пользовались привилегированным положением, и убийство одной из них считалось страшным преступлением.
Джона Райли поместили в грубо сколоченную бревенчатую тюрьму. Строение имело крошечное зарешеченное окошко и дверь, запираемую на висячий замок. Говард позволил Оуэну войти, а сам остался снаружи у двери.
Райли был в ужасном виде. Его вырвало, вся одежда порвана и перепачкана в грязи, он спал на земле, лежа на спине, и громко храпел.
Стараясь не дотрагиваться до него руками, Оуэн ткнул художника носком сапога.
– Эй, Райли, давай просыпайся!
Райли наконец открыл глаза и сел. Затем издал радостный крик:
– Оуэн, рад видеть тебя!
– Похоже, на этот раз ты действительно влип, – сказал Оуэн мрачным голосом.
– Я ничего не помню… – Райли потряс головой, стараясь прояснить мысли, затем вздрогнул и закрыл лицо руками. Через секунду он поднял голову. – Теперь припоминаю кое-что. Я нашел эту женщину в одном из салунов. Не скажу точно, в каком. Черт побери, я даже не знаю ее имени!
– Ее звали Глэдис Риггенс, и она мертва, – зловеще сообщил Оуэн. – Тебя застали, когда ты все еще продолжал ее душить.
– Она ограбила меня, Оуэн! Она залезла ко мне в карман, когда я спал. Я заплатил ей золотой монетой. Это целых десять долларов, Оуэн! Но она решила обчистить меня до последнего цента. Понимаешь? – Он вывернул карманы, показывая, что они пусты.
– Но это недостаточная причина, чтобы убивать ее, Райли. Почему ты не привлек ее к суду?
– Что бы это дало? – Райли презрительно фыркнул. – Закон здесь бессилен, ты знаешь.
– Может быть, не так уж бессилен, как ты думаешь. Тебя могут повесить!
Райли побелел.
– Повесить меня? За убийство воровки?
– Райли, ты ведь знаешь, как ценятся женщины в лагерях старателей. Если она обокрала тебя, почему ты не попытался вернуть деньги назад? Ты мог сделать это, не убивая женщину!
Райли опустил голову и пробормотал:
– Когда я обнаружил, что она обчистила мои карманы, то потерял голову.
– Которая была затуманена спиртным. Райли поднял глаза, в них затаился страх.
– Они действительно повесят меня, Оуэн?
– Вероятнее всего. Ты ведь даже не можешь доказать, что она обокрала тебя. Это только слова.
– Но ты-то веришь мне, Оуэн?
– Это не имеет значения, Райли. – Оуэн раздраженно махнул рукой. – Важно, чтобы поверили присяжные, которые являются старателями. Здесь, в Хэнгтауне, нравится вешать, это главное развлечение.
Райли снова опустил глаза в землю и несколько минут мрачно молчал.
– Я знаю, как доказать это! – неожиданно воскликнул Райли и поднял голову.
– Как же?
– Помнишь, ты должен был поехать в Сан-Франциско, чтобы обналичить банковские чеки, присланные твоей газетой?
– Конечно, помню.
– Так вот, ты привез тогда золотые монеты достоинством в десять, пять и два с половиной доллара. Этими монетами ты и расплатился со мной. И они же находились в моих карманах прошлой ночью. После салуна у меня оставалось три монеты по десять долларов, две по пять и две – по два с половиной. Я отдал проститутке одну монету в десять долларов, и у меня осталось по две монеты каждого достоинства. Всего тридцать пять долларов. Это то, что она украла у меня.
Оуэн нахмурился.
– Я все-таки не понимаю…
– Не понимаешь? – Райли взволнованно вскочил на ноги. – В лагерях все расплачиваются золотым песком. Золотые монеты – большая редкость здесь, Оуэн. Если их найдут в ее лачуге, это означает, что она украла их у меня!
– Мне кажется, это слабое доказательство, – сомневался Оуэн. – Но, думаю, попытаться стоит.
Он постучал в дверь. Говард открыл ее, и Оуэн вышел наружу.
– Лейтенант, был ли произведен обыск в жилище этой женщины?
– Насколько мне известно, нет. У двери ее лачуги стоит часовой, пока женщину не похоронят утром. А почему вы спрашиваете об этом?
Оуэн рассказал ему о золотых монетах Райли. Говард, как и Оуэн, засомневался.
– Однако я полагаю, обыск необходим. Если монеты будут найдены, это по крайней мере вызовет доверие к рассказу вашего друга.
Оуэн просунул голову в помещение.
– Райли, мы идем искать монеты. Из темноты донесся голос Райли:
– Вы найдете их, Оуэн. Даю слово.
Тэзди мрачно подумал, что слово его приятеля мало чего стоит! Он окончательно разочаровался в художнике и умыл бы руки, не вмешиваясь в эту историю, если бы Райли не был в некотором смысле его другом.
Лейтенант Говард запер дверь, и они молча пошли к лачуге мертвой женщины. Из тени вышел человек и преградил им дорогу.
– Кто идет?
– Все в порядке, Джед, – ответил Говард.
– А, это вы, лейтенант. Здесь никто не появлялся.
– Хорошо, Джед. Мы должны обыскать помещение женщины. Ты пойдешь с нами? Ты нужен нам как свидетель, если мы найдем там что-нибудь.
В лачуге тускло горела лампа. Жалкое место, где нет даже стула или стола. На грязном полу валялся соломенный матрас, в углу на подставке стоял таз для умывания, на гвоздях, вбитых в стену, висели принадлежности женской одежды. Бросив взгляд на неподвижное тело на матрасе, Оуэн отвернулся.
– Если здесь есть что-то, принадлежащее вашему другу, то это нетрудно будет найти, – уверил Говард. – Слишком мало мест, куда можно спрятать какую-нибудь вещь.
– Вы ищите что-то ценное, лейтенант?
– Да, Джед. Относительно ценное.
– Тогда предлагаю осмотреть матрас. – Джед усмехнулся в тусклом свете, он потерял большую часть своих зубов. – По моему опыту, женщины такого типа прячут все самое ценное под матрасом.
– Хорошо, мы поищем здесь в первую очередь. Джед, не поможешь ли передвинуть тело?
Мужчины осторожно положили мертвую женщину на пол. Оуэн был рад, что лицо ее закрыто, он знал, каким ужасным бывает вид у задушенного человека.
В узкой щели в изголовье матраса они нашли порванную сумочку. В ней лежали маленький мешочек с золотым песком и несколько золотых монет. Пересчитав монеты, они убедились, что их количество и достоинство в точности соответствуют описанию Райли.
– Джед, ты должен будешь свидетельствовать об этом на суде Джона Райли.
Оуэн и лейтенант Говард вместе вышли из лачуги и направились назад к тюрьме.
– Теперь по крайней мере мы имеем доказательство того, что женщина действительно ограбила Райли, – сказал Говард. – Не слишком важный аргумент при таких обстоятельствах. Он убил женщину, и присяжные вряд ли сочтут его потерю достаточным мотивом для убийства.
