Сьюзен Джонсон - Пламя страсти
Неутомимый Волк сидел рядом с Венецией и играл роль переводчика. Во всяком случае, он переводил то, что считал подходящим для ушей белой женщины, а она не один раз становилась темой разговора. Хэзард на все вопросы отвечал удивительно спокойно. Он объяснил, как она появилась на его руднике, как он оставил ее заложницей, а теперь она стала его женой.
После того как разведчики, прискакав в деревню, объявили, что Хэзард едет вместе с женой, многие надеялись, что это окажется неправдой или полуправдой. И теперь после спокойных, но твердых слов Хэзарда в вигваме повисла неловкая тишина. Не то чтобы индейцы не женились на белых до него. Да и белые мужчины порой женились на женщинах из племени абсароков, и все они потом становились полноправными членами клана. Единственная разница состояла в том, что еще никогда вождь племени не выбирал себе в жены бледнолицую.
— Есть возражения? — Хэзард оглядел круг примолкнувших гостей. — Вот и хорошо, — произнес он в полной тишине. — А теперь скажите мне, достаточно ли в горах бизонов для охоты?
С этого момента перевод Неутомимого Волка заметно оживился: новую жену Хэзарда больше не обсуждали. Все строили планы по поводу охоты и обменивались забавными историями об охоте прошлых лет. Наконец подали сладкий напиток из дикой малины, орехов, слив и меда. Воздав ему должное, гости разошлись.
— Вы говорили обо мне? — спросила Венеция, когда Хэзард опустил полог вигвама за последним гостем. Она заметила неожиданно возникавшие паузы, слышала короткие ответы Хэзарда, который несколько раз упомянул ее имя, и видела недовольные лица гостей.
Хэзард прошел через вигвам и растянулся рядом с ней на постели из шкур бизона.
— В нашем племени все можно обсуждать. Никогда один человек не принимает решений.
— Мне показалось, что старики были оскорблены некоторыми твоими ответами.
Хэзард пожал плечами и перевернулся на спину.
— Я не могу угодить всем одновременно, — философски заметил он. — Старики не всегда способны пойти на компромисс.
— Старики везде одинаковы, — вздохнула Венеция. Хэзард кивнул с отсутствующим видом, глядя в потолок, где сквозь струйку дыма было видно звездное бархатное небо.
— Мир так быстро меняется, — негромко заговорил он, думая о том, насколько люди ничтожны по сравнению со вселенной. — Если нам не удастся приспособиться, мы умрем. На земле всего шесть тысяч индейцев-абсароков. Почти столько же, сколько белых людей живет в одном только Виргиния-сити.
— Тебя приводят в отчаяние эти цифры? — Никогда раньше Хэзард не говорил с ней о своем народе, и печаль в его голосе тронула душу Венеции.
Он улыбнулся.
— По меньшей мере сотню раз в день, а может быть, и тысячу.
Венеции захотелось помочь ему, как-то успокоить, облегчить его печаль, которую Хэзард прятал за улыбкой.
— Хэзард, у меня есть деньги. Я знаю людей… Я могу… Тонкие темные пальцы сжали ее запястье.
— Тсс, принцесса, — он притянул ее к своей груди. — Никаких больше серьезных разговоров, биа. Мы приехали сюда, чтобы веселиться. Поцелуй меня, биа…
Хэзард не выпускал ее из объятий всю ночь, и они спали, словно измученные дети, наконец оказавшиеся в безопасности после стольких недель тревоги. Они были дома в большом вигваме вождя в самом центре индейской деревни и чувствовали себя защищенными.
24
Их разбудил обычный утренний шум. Первыми залаяли собаки, потом послышались громкие голоса — все отправились на утреннее купание. Когда мужчины развели костры, а женщины принялись готовить еду, они еще дремали, слушая сквозь сон, как в деревне кипит жизнь.
— Гмм… Давненько я так не спал. — Хэзард лениво потянулся и перекатился на бок, чтобы поцеловать Венецию нежным утренним поцелуем. — А как поживает самая красивая рыжеволосая женщина в нашей деревне?
— Единственная рыжеволосая, ты хотел сказать, — так же лениво парировала Венеция.
— Это верно, — он улыбнулся. — Ты готова к купанию?
Венеция лишь поглубже зарылась в уютные шкуры.
— Неужели это предложение не вызывает у тебя энтузиазма? Река будет в полном нашем распоряжении: все остальные купаются на рассвете.
Венеция недовольно застонала.
— К счастью, никто и не ждет, что ты будешь вести себя как нормальная женщина, — заметил Хэзард.
— Вот и отлично, — прозвучал приглушенный ответ из-под наваленных шкур.
— Я неверно выразился. Не нормальная, а цивилизованная. Давай, биа, ты обязательно должна искупаться. Неужели ты хочешь опозорить меня? — его голос звучал насмешливо.
Венеция только пошевелились под шкурами, но не произнесла ни слова.
— Придется мне, видно, самому нести тебя к реке. Венеция немедленно села, шкуры полетели в разные стороны.
— Ты снова выводишь меня из себя, Хэзард! — выпалила она, рассердившись в мгновение ока. Но, несмотря на грозный взгляд, выглядела она скорее как пушистый рыжий котенок с огромными голубыми глазами.
— Возможно, мы сумеем с тобой договоритиься, биа-кара, — спокойно заговорил Хэзард. — Во-первых, ты должна знать, что, хотя наша культура позволяет людям многое, некоторые нормы остаются незыблемыми. И среди них чистоплотность. Во-вторых, я могу выбрать место помельче, где солнце достаточно прогрело воду. В-третьих, я не могу, котенок, принести тебе воды сюда, как я это делал в хижине: вождь не может себе этого позволить. И в-четвертых, если ты спустишься к реке и выкупаешься вместе со мной, как и положено покорной жене, я обещаю…
— Подожди минуту! — Венеция встала на колени, чувствуя, как ее сердце забилось быстрее. — Повтори, что ты сказал.
Хэзард удивленно посмотрел на нее.
— Я обещаю, — послушно повторил он. Венеция откашлялась.
— Нет, чуть раньше.
Хэзард наконец понял, о чем его спрашивает Венеция, и, прямо глядя ей в глаза, спокойно произнес:
— Я сказал: «Как положено покорной жене». Венеция ответила ему таким же прямым взглядом.
— Разве мы женаты? — ее голос чуть дрогнул.
— В глазах моего народа — да.
— Но ведь ты не был обязан говорить им это. Я могла бы быть твоей…
— Любовницей? — закончил за нее Хэзард и, протянув руку, убрал с ее лица медно-золотистую прядь. — Но я не хотел компрометировать тебя, раз ты приехала со мной. — Хэзард не то чтобы лгал ей, но и не говорил всей правды, потому что его самого пугали собственные чувства. — А мы пока должны быть вместе, — продолжал он. — Во всяком случае, до приезда твоего отца.
— А что потом? — негромко поинтересовалась Венеция.
— Давай не будем думать об этом, пока мы здесь. Разве мы не можем просто наслаждаться жизнью и хотя бы на время забыть обо всех проблемах?
