Селеста Брэдли - Одна ночь со шпионом
Прогулка по улицам Мейфэра прошла без происшествий. Джулия купила у какой-то спешащей по делам служанки невзрачную корзинку с крышкой. Этот предмет, а также резкий скрипучий голос нужны были Джулии для маскировки.
Через некоторое время она уже стучала в дверь парадного входа дома Этериджа. Ей открыл седовласый мужчина с военной выправкой. Разумеется, это и есть Сержант. Взглянув на гостью, он подозрительно прищурился:
– По какому делу, мадам?
Джулия протянула ему корзинку.
– Это, наверное, киска вашей госпожи, сэр, – дребезжащим голосом промолвила она. – Я нашла ее на улице, у ваших ворот. Она серьезно ранена, бедняжка. Мне кажется, она попала под колеса экипажа.
– Очень жаль. Но с животными такое часто случается, – с невозмутимым видом сказал Сержант и хотел захлопнуть дверь перед носом Джулии.
– Это Мармеладка? – раздался за спиной дворецкого приятный женский голос, и в дверном проеме появиласьпрелестная леди. – Или, может быть, это один из ее котят? О, какое это имеет значение! Проходите, пожалуйста!
Невысокого роста, темноволосая, крепкого телосложения, леди Этеридж оттеснила дворецкого, давая Джулии возможность войти в дом.
– Вам не удастся так просто избавиться от моих питомцев, Сержант! – заявила она и провела Джулию в просторную гостиную.
В комнате было довольно тепло, в камине весело потрескивал огонь. Взяв корзинку из рук Джулии, хозяйка дома подошла поближе к огню и, присев на корточки, откинула крышку. В корзинке лежал камень, завернутый в тряпочку.
Леди Этеридж, урожденная Клара Симпсон, художница, жена одного из самых влиятельных политиков Англии, растерявшись, обернулась к гостье и увидела дуло пистолета.
Клара растерянно посмотрела на дверь. Перехватив ее взгляд, Джулия с усмешкой покачала головой.
– Я заперла ее, – не опуская оружия, промолвила она. – Сержант, к счастью, не изъявил желания остаться вместе с нами.
– Его не интересуют кошки, – пробормотала леди Этеридж.
Медленно встав, она положила ладони на живот так, как будто хотела защитить его. На Кларе лица не было.
Джулии стало нехорошо. Ей не следовало забывать, что леди Этеридж ждет ребенка. Джулия устыдилась, что пугает беременную женщину оружием, которое, правда, не было заряжено, и она медленно опустила пистолет.
– Я не причиню вам никакого вреда, миледи, – промолвила она. – Мне всего лишь нужно кое-что узнать у вас.
– Я знаю, чего вы от меня хотите, – вскинув голову, с вызовом заявила Клара. – Но я не стану помогать французам, сколько бы вы мне за это ни заплатили.
Джулия тяжело вздохнула.
– Я тоже, миледи, – сказала она и сняла капюшон. – А теперь, умоляю вас, выслушайте меня. Расскажите мне все, что вы знаете о Химере.
Клара впилась глазами в Джулию. Ее пальцы непроизвольно зашевелились.
– Вы очень красивы, – наконец произнесла она. – С вас когда-нибудь писали портрет?
Джулия фыркнула.
– Только творческая личность заговорила бы о портрете в подобную минуту, – с усмешкой заметила она.
Клара махнула рукой:
– У меня богатый опыт. Я знаю, что если вы не застрелили меня сразу, значит, и не собирались убивать. – Она прижала руку к пояснице. – Вы не будете возражать, если я сяду?
– Если вы так привыкли быть мишенью для стрельбы, то прошу вас, садитесь, – весело сказала Джулия, убирая пистолет.
– Леди Барроуби… – произнесла Клара.
Джулия вздрогнула.
– Я видела эскизы к вашему портрету, сделанные одним из моих лучших учеников, – сообщила Клара. – Надеюсь, вы никого не собираетесь убивать, леди Барроуби, даже этого идиота, лорда Ливерпула?
Джулия засмеялась.
– Я желаю смерти только одному человеку – Химере.
Клара кивнула:
– Да, конечно, мы все этого хотим.
Джулия покачала головой.
– Миледи, вы плохо понимаете, о чем идет речь, – сказала она, усаживаясь напротив Клары. – Химера несколько месяцев жил в вашем доме и прислуживал племяннику милорда, Коллису Тремейну. Я должна знать все об этом человеке, о его особенностях, привычках, о мельчайших деталях поведения.
Клара озабоченно нахмурилась:
– Да, он выдавал себя за слугу по имени Денни. Я уверена, что сейчас он действует под другим именем. Что я о нем помню? – Она помолчала, задумчиво глядя перед собой в пространство. – Этот человек очень не любит женщин всех возрастов и сословий. И он не может скрыть своей острой антипатии. Малышка Робби Каннингтон однажды сказала мне, что Денни бранился по-французски. Мне этот слуга всегда казался надменным.
Да, это была очень скудная информация. Джулия загрустила.
– А как он выглядел? – спросила она. – Вы же художница и можете разглядеть то, что не видят другие.
– Мне всегда казалось, что у него слишком редкие волосы для столь моложавого лица. Но ведь некоторые мужчины лысеют в молодые годы, и в этом нет ничего странного. А вот морщинок вокруг его глаз и рта, насколько я помню, было немного.
Джулию охватило волнение.
– Как вы считаете, сколько лет этому человеку? – с замиранием сердца спросила она.
Ответ на этот вопрос мог подтвердить или рассеять ее подозрения.
– Ему могло быть и сорок пять, и двадцать. – Клара пожала плечами. Она была недовольна собой. По ее мнению, художнику следовало быть более наблюдательным. Впрочем, у нее имелись оправдания. – Я редко видела этого человека, он ведь прислуживал только Коллису… – Клара нахмурилась. – Впрочем, Денни казался вездесущим. Мы все чувствовали себя совершенными глупцами, когда вскрылась правда о нем.
Джулия, которая теперь не сомневалась в том, что ее предположения оказались верными, покачала головой.
– Не расстраивайтесь, – сказала она. – Этот человек – сущий дьявол, коварный и изобретательный. Он настоящий гений перевоплощения. Вы не первая, кого ему удалось одурачить.
– Вы говорите так, будто лично знакомы с ним.
Джулия отвела глаза в сторону.
– Я… я понимаю, что не имею права просить вас о чем бы то ни было, миледи, но мне… мне нужна ваша помощь, – запинаясь, проговорила она и вытащила из-за ворота медальон.
Открыв его, Джулия долго смотрела на портрет матери, не решаясь перевести взгляд на изображенного рядом отца. Сняв через голову цепочку с медальоном, она протянула его Кларе.
– Скажите, это именно тот человек, которого вы знали под именем Денни?
Взяв медальон, Клара поднесла его к свету горевшей на столике лампы. Некоторое время художница внимательно разглядывала портрет, а потом подняла глаза на Джулию.
– Это наверняка Ваша мать. У вас с ней поразительное сходство, но у нее более мягкие черты лица.
Джулия печально улыбнулась.
