Генрих Лаубе - Графиня Шатобриан
Король в это время усиленно стучал в дверь. Этот стук раздражал потрясенные нервы молодой женщины; она еще более нахмурила свои красивые тонкие брови; на губах мелькнула презрительная улыбка.
В комнату вошел Бернар со свечами в руках. За ним следовал Флорентин, который, пользуясь правом духовника, всегда являлся без доклада. Графиня слегка вскрикнула, увидев его, и закрыла лицо руками.
– Унесите свечи, – сказала она, – мне больно смотреть на свет.
Флорентин был очень доволен случаем остаться наедине с графиней при лунном освещении, хотя пришел к ней с совершенно иными намерениями. Примкнув к партии герцогини Ангулемской, он тотчас же составил план действий и собрал все необходимые сведения. Между прочим, он узнал, что Брион прибыл из Лиона с печальной вестью об успехах неприятеля и что, следовательно, явилась не вымышленная, а действительная необходимость, чтобы король сам явился на место сбора нового войска, если возможно будет собрать его и если дворянство Бурбонэ и Оверна не перейдет открыто на сторону быстро приближавшегося неприятеля. Теперь не оставалось ни малейшего сомнения в том, что король немедленно отправится к войску и что перед отъездом он должен будет поручить кому-нибудь регентство на время своего отсутствия. Вопрос о выборе не мог считаться решенным, если останется хоть полчаса для примирения короля с Франциской. В этом прелат окончательно убедился из нескольких слов, сказанных королем, которые он слышал, проходя мимо открытой двери. Королю, по-видимому, было известно, что Бонниве объяснил по-своему графине Шатобриан его свидание с Дианой. Это мог сообщить ему стоявший возле него Бюде, вернувшийся от графини. Король, с лицом, побагровевшим от гнева, осыпал упреками Бонниве; рука его судорожно сжимала рукоятку шпаги.
«Он тотчас же отправится к графине, – подумал Флорентин, ускорив шаг, – нужно во что бы то ни стало помешать ему в этом, иначе наше дело будет безвозвратно проиграно. Если их свидание состоится, то король, помирившись с нею, предоставит ей правление».
Занятый этими размышлениями, Флорентин поспешно прошел двор и часть сада, потому что, исключая выход в галерею, комнаты Франциски не имели непосредственного сообщения с королевскими покоями. Войдя в переднюю, он застал ожидавшего его Флорио, с которым он еще утром успел уговориться относительно общего плана действий, и намекнул ему, что через полчаса он может приступить к делу.
Флорио, согласно плану Флорентина, должен был в известный момент провести графа Шатобриана через потаенную дверь в комнаты Франциски. Зная подозрительность бретонского дворянина, Флорентин вручил Флорио собственноручную записку сенешаля Брезе такого содержания: «Доверяй этому человеку, он из наших».
Флорио с этой запиской немедленно отправился к графу Шатобриану, который жил в одном из летних домов, построенных в последние годы, поблизости от королевского замка для господ, временно приезжавших в Фонтенбло по разным делам. При этом итальянец, из боязни быть узнанным, счел нужным закрыть лицо свое маской и переодеться сеньором. Последнее было тем удобнее, что смерть королевы Клавдии и предстоящий отъезд короля привлекли в Фонтенбло множество сеньоров и граф Шатобриан мог предположить, что который-либо из них вздумал оказать ему дружескую услугу в деле, нарушившем его домашнее спокойствие, но почему-то желает остаться неизвестным.
Уходя из замка, Флорио подробно рассказал о данном поручении своему господину, который внимательно выслушал его. Для Бонниве возможность встречи между королем и графом Шатобрианом была особенно приятна в эту минуту, потому что он был зол на короля и заранее радовался его унижению. Но вместе с тем в голове фаворита мелькнула мысль, что если представится опасность для жизни короля, то он может оказать ему большую услугу, явившись вовремя для его защиты, и что этим способом он опять войдет в милость.
В это время Флорентин, оставшись наедине с Франциской и смущенный ее молчанием, не знал с чего начать разговор. Стук в потаенную дверь вывел его из затруднения. Предполагая, что это король, он вышел в прихожую, сказав вполголоса Франциске:
– Надеюсь, что ты не захочешь видеть его после того, как он так недостойно вел себя…
– Нет, я не в состоянии видеть его!.. Ради Бога, не открывай задвижки…
– Не беспокойся, я еще подержу дверь, чтобы он не вздумал вломиться сюда.
Флорентин подошел к двери и приложил к ней ухо. Он услышал шаги удалявшегося короля и, выждав момент, когда все затихло в галерее, тихонько отодвинул задвижку и вернулся в комнату графини. Ему казалось невозможным возвращение короля, и потому он решил употребить все свое красноречие, чтобы убедить Франциску, что она должна отказаться от предстоящего торжества, так как это было бы несовместимо с ее достоинством. В случае если она знала о скором отъезде короля, необходимо было представить его поведение в самых черных красках. Ввиду этого он распространился о неверности короля как о факте, не подлежавшем ни малейшему сомнению, о котором все толковали при дворе, и кончил свою речь вопросом: что намерена делать графиня при ее сомнительном положении?
Франциска молчала, закинув голову на спинку кресла; грудь ее высоко поднималась от сдавленных рыданий. Молодой прелат любовался ею, мысленно сравнивал эту привлекательную красавицу с Луизой Ангулемской. Опять в душе его проснулась надежда, от которой он должен был отказаться в аббатстве Святой Женевьевы. Зачем он послал Флорио к графу? Может быть, ему удастся уговорить Франциску снова искать убежища за монастырскими стенами, а со временем…
Он насильственно прервал нить своих размышлений, зная, что у него осталось немного времени для беседы с нею.
– Франциска! – начал он торжественным тоном. – Как думаешь ты распорядиться своей будущностью?
Она молчала.
– К несчастью, я сам вывел тебя на тот путь, по которому ты идешь теперь, и всю жизнь буду раскаиваться в этом. Но я думал открыть тебе обширный круг деятельности, и, если я погрешил против отдельных личностей, то сделал это, имея в виду благородную цель. Я не ожидал таких печальных результатов! Ты глубоко оскорбила своего мужа, отреклась от всех семейных обязанностей, возбудила против себя общественное негодование и ничем не искупила сделанного тобою зла! Ты не поняла возложенной на тебя высокой задачи и думала только об удовлетворении своей личной склонности. Ты не принесла пользы не только церкви и государству, но даже несчастным просителям, и не сумела обеспечить и упрочить свое собственное положение. Где нет добродетели, там по крайней мере люди ожидают встретить мудрую предусмотрительность; где не находят ни того, ни другого, то мирятся с успехом и многое прощают из-за него. Ты, моя бедная Франциска, не можешь ничем похвалиться из всего этого! Что осталось тебе в жизни? Одна гордость… Вооружись ею и положи конец своим страданиям. Пусть король никогда больше не увидит твоего лица и ни один посторонний зритель не выразит тебе своего сострадания. Я к твоим услугам; возьми мою руку и следуй за мной. Я отведу тебя в такое уединение, куда не проникнет ни один звук, ни одно дуновение суетного света, где все отравлено для тебя. Чем раньше ты оставишь его, тем легче будет для тебя бегство.
