Энн Летбридж - В крепких руках графа
Бейн напряженно ждал реакции на подобное заявление, не надеясь на легкий исход.
На лбу Мэри появилась маленькая морщинка. Его взгляд упал на руки, сложенные на коленях. Невозможно догадаться, о чем она думает. Бейн не хотел, чтобы она говорила сгоряча, принимала необдуманное решение. Но ведь он с самого начала принуждал ее. Хватит. У него нет на это права.
Мэри спасла ему жизнь.
Он надеялся, она поймет, что его предложение для нее — самый правильный и разумный выбор.
— Зачем? Зачем нам жениться?
Она, наконец, желала объяснений.
— Причина очевидна.
Румянец вспыхнул на ее щеках, она все прекрасно поняла. Он облегченно вздохнул. Очень боялся, что она заупрямится, даже затаил дыхание, словно школьник, ожидающий похвалы.
Она покачала головой:
— Я этого не сделаю.
Сначала он не поверил своим ушам. Потом пришло осознание ее слов, словно удар, от которого душа разлетелась на мелкие осколки. Словно отравленная игла, пронзившая сердце.
Он шагнул к ней, заглянув в красивое, грустное лицо. Наклонился, чтобы она смогла увидеть его глаза.
— Ты не подумала.
Она встала. Высокая, прекрасная, ее глаза оказались почти вровень с его. Словно разгневанная богиня перед простым смертным.
После того, что он сделал, это справедливо. Но Бейн не собирался сдаваться без боя.
— Честь требует.
— Твоя честь, не моя. Я уже говорила, что не разделяю твоих представлений о чести. Кроме того, завещание недействительно, ты больше не можешь меня опекать, держать здесь против воли или заставить выйти за тебя замуж.
Да, его Мэри действительно умна.
Вот только теперь перестала быть его. Да никогда и не принадлежала ему по-настоящему. Не стоило ждать и надеяться: вдруг она чего-то в нем разглядит. И все же он не мог отпустить ее, не попытавшись в последний раз найти общий язык.
— Хотя бы выслушай меня.
Ее взгляд был холодным как лед.
— Хорошо.
— Ситуация поменялась. Но это не значит, что мы не должны жениться. Я, конечно, далеко не самый хороший муж и отец. Ведь мое собственное происхождение весьма сомнительно, несмотря на то что мать все отрицала.
— Ты сомневаешься в ней.
— Не знаю. Она сбежала. Если она невиновна, почему не стала это доказывать?
— Иногда женщине проще всего убежать.
Он и ее упустил. В ее голосе послышалось осуждение.
— Подумай о преимуществах. Я богат, смогу обеспечить тебя всем, что нужно, защитить тебя.
Он понимал: слова не возымели эффекта, и запаниковал.
— Мы сможем построить столько школ для сирот, сколько ты пожелаешь.
Мэри одарила его слабой улыбкой. Начало неплохое. Брешь в ее непробиваемой броне.
— Я дам тебе полную свободу. Собственный дом. Если захочешь, можешь годами не видеть меня. — Он-то уж постарается, чтобы такого не произошло.
Она глубоко вздохнула.
— Этого недостаточно.
В изумлении граф уставился на нее. Она развернулась и вышла из комнаты и из его жизни.
Он остался один, чувствуя, что в груди зияет дыра размером с пушечное ядро. Бейн взглянул вниз, убеждаясь, что все еще жив.
Проклятие. Невыносимая, упрямая, своевольная девчонка. А он-то уж подумал, что она единственное разумное существо из всех, что он встречал.
Нужно было запереть ее в комнате, пока голова не прояснится. Хотя он уже пробовал. Ему не удалось сдержать улыбку.
Что теперь?
Раздался стук в дверь, в комнату вошел Меннерс.
— Что?! — прорычал Бейн. Потом закрыл глаза и обуздал раздражение. — Прошу прощения, Меннерс. Что ты хотел?
Меннерс принял извинения с искоркой в глазах.
— Мисс Уилдинг заказала карету завтра на утро. Я ответил, что нашу карету взяла миссис Хэмптон и я смогу организовать ей другой экипаж не ранее чем послезавтра. Я правильно сделал?
Он не мог удерживать ее здесь. Что это даст, кроме ее ненависти? Нет. Если желает уехать, значит, так она будет счастлива. Счастлива… Слово болезненно разворошило осколки в его груди.
— Да, все так.
У него еще один день, чтобы заставить ее передумать.
Дворецкий откланялся.
Счастье. Слово снова всплыло у него в голове. Она заслуживала счастья. Он и его дел, сами того не ведая, разрушили ее жизнь. Если он ничего не сможет сделать, хотя бы постарается вернуть все, что она потеряла.
Возможно, это получится сделать, если отыскать миссис Ледбрук. Но если Темплтон не сможет ее обнаружить, не сможет никто. Хорошо, он построит ей новую школу.
Недалеко отсюда, и сможет хотя бы иногда ее видеть. Школа и хорошее жалованье, достаточное для того, чтобы она могла жить в роскоши. Время от времени он будет заезжать к ней под предлогом того, что осматривает свое вложение.
В горле пересохло. Ей могут не понравиться визиты незаконнорожденного графа.
Ну и ладно. Он и так сможет получать о ней сведения. И заботиться на расстоянии.
Боль в груди постепенно отступала.
А что, если она найдет человека, за которого захочет выйти замуж? Появится мужчина, у которого будет право держать ее за руку, занимать все ее мысли и прикасаться к ней? Нет. Не стоит об этом думать. Главное, чтобы она была счастлива. Все остальное не важно.
Глаза защипало.
Он снова чувствовал себя как мальчишка, потерявший мать. Только на этот раз все было по-другому. Не было приглушающей боль злобы. И некого было винить.
— Вы посылали за мной, милорд?
Бейн положил перо и поднял взгляд. Казалось, при появлении Мэри комната ожила. Или это только он ожил?
Она выглядела взволнованной. Наверное, ожидала, что он отменит ее отъезд, как отменил его сегодня. Она полагала, что он способен на такую подлость. И граф не мог винить ее за это.
— Присядь, пожалуйста.
Она послушалась, с естественной элегантностью присев на стул перед его столом. Лицо ее хранило спокойствие. В глазах читался интерес.
Возможно, не нужно было ее беспокоить, но вряд ли она скажет спасибо, если он примет решение за нее.
— Я кое-что нашел среди бумаг, которые пытался уничтожить Джеральд. Возможно, тебя это заинтересует. — Он передал ей лист пергамента, который с удивлением читал полчаса назад.
Мэри быстро пробежалась по нему глазами. Из груди вырвался вздох, она взглянула на Бейна с удивлением и недоверием.
— Но это… — Она снова взглянула на листок.
— От твоего отца. Это он передал тебя под опеку графа. В качестве платы за какую-то услугу. Я полагаю, он пообещал ему нашу свадьбу.
— Ох, — прошептала она, не отрывая взгляда от письма. Листок задрожал в руках. — Ох.
По ее щекам потекли слезы.
Это он довел ее до слез, а ведь думал, что ей будет интересно. Или даже приятно. Слез он не ожидал, а получил только боль от ее страданий.
