Вирджиния Спайс - Земля надежды
Выскользнув из хижины, Энни отправилась разыскивать Патрика. Тот еще спал, утомленный вчерашними ночными происшествиями. Энни легонько потрясла брата за плечо:
— Вставай, Патрик! Мне надо срочно с тобой поговорить! Это не может ждать!
Патрик сначала сел, а потом открыл глаза. Он недовольно посмотрел на сестру и уже открыл было рот, чтобы возразить, но, увидев расстроенное лицо Энни, передумал и вышел вслед за ней на улицу.
— Я вчера узнала, что Джек и Олава любят друг друга, — мгновенно и быстро начала Энни. — Не возражай, я видела это собственными глазами. Со вчерашней ночи Олава живет с ним в одной хижине.
Щеки ирландца окрасились ярким румянцем. Ему показалось, что на него вылили чан с кипящей смолой. Его лучший друг, жених Энни, и Олава! Как же после этого жить?
— Я вижу, ты испытываешь те же чувства, что и я, — сказала девушка, с сочувствием глядя на брата. — Поэтому давай исчезнем незаметно. Вождь истолковал извержение вулкана как предупреждение, и он теперь уже рад избавиться от нас. Мы возьмем пищи на два дня и охрану до границ территории племени Манипу. Умоляю, ничего не говори Джеку и Олаве, дай нам возможность уйти достойно.
— Хорошо, — растерянно произнес потрясенный Патрик. — Я напишу им письмо, в котором поблагодарю их за дружбу и помощь в трудные времена и пожелаю им счастья.
— Передай им добрые слова и от моего имени, — тихо произнесла Энни. — Собирайся скорей, Патрик, а я найду Манипу и попрощаюсь с ним.
Манипу она нашла у входа во временное святилище, перед которым он стоял в глубокой задумчивости. Девушка тихо позвала его и поразилась переменам в его внешности, когда он повернулся: он, казалось, постарел на несколько лет.
— Вождь, я пришла тебе сказать, что мы с братом уезжаем. Я прошу тебя дать нам еды на два дня и проводника до границ вашей территории, — попросила Энни.
— Я дам вам двух воинов, которые будут сопровождать вас до самого дома. Я должен быть уверен, что с тобой ничего плохого не произойдет, — ответил он.
— Я больше не хочу жить на ферме. Мы с Патриком перебираемся в город, — пряча глаза, сказала Энни.
Манипу легко дотронулся до ее лица:
— Я понимаю тебя. Как это больно, когда тебя не любят. В твоей груди лежит сокровище, которое ты хочешь подарить, чтобы осчастливить навсегда, а любимая отворачивается от него, словно от груды мусора…
— Пожалуйста, не говори так, — горячо воскликнула Энни. — Я ценю тебя, восхищаюсь тобой, но разве можно приказать сердцу разлюбить одного и полюбить другого? Ты знаешь, что это неподвластно человеку. Если бы я могла…
Манипу смотрел на нее не отрываясь, его глаза были полны нежности, которая, казалось, физически изливалась на Энни. Он словно хотел запомнить ее, запечатлеть в своей памяти навсегда.
— Прощай, моя любовь, я буду помнить тебя всегда, — попрощался он с Энни и, наклонившись, с безграничной нежностью коснулся ее губ легким поцелуем.
Энни повернулась и стремительно пошла к хижине. Из глаз ее ручьем текли слезы. Как несправедливо устроена жизнь! Почему она не полюбила этого красивого и благородного человека, а вместо этого отдала свое сердце такому ветренику, как Джек. Как бы ей сейчас было хорошо и спокойно. Но нет, она вынуждена бежать без оглядки, чувствуя себя оскорбленной, ненужной, глупой девчонкой, которую бросили после нескольких часов утехи. «Ничего, дорогая, — сказала себе Энни. — Впредь ты будешь умнее. Ты бросилась в объятия первому попавшемуся, упала, словно спелое яблоко. Конечно, когда ему было оценить тебя? Нужно время, чтобы залечить раны, но она обязательно будет счастлива. Пусть не скоро, пусть через несколько лет, но она забудет свою неудавшуюся первую любовь, и полюбит человека достойного ее сердца».
С такими мыслями Энни решительно вошла в хижину, чтобы собрать свои нехитрые пожитки. Через полчаса она была готова и отправилась за Патриком. Каково же было ее удивление, когда около своего брата она увидела четверых мощных туземцев, державших на плечах пирогу средних размеров.
— Вождь дает нам такое многочисленное сопровождение? И разве мы поедем не на лошадях? — недоуменно спросила Энни брата.
— Манипу объяснил мне, что по реке путешествовать безопаснее, и лучше вовсе не приставать к берегу, пока не доберемся до города, — ответил ей Патрик.
— Но ведь у города нет реки! — воскликнула Энни.
— Нам останется пройти пешком не более десяти миль, — возразил ей молодой человек. — А теперь хватит болтать, нам пора отправляться, если ты действительно не хочешь встретиться с Джеком и Олавой.
Путники подняли свои дорожные мешки и зашагали вслед за аборигенами к реке, унося в своем сердце самые печальные воспоминания. Патрик прощался со своей несостоявшейся любовью, которая была так мимолетна и так прекрасна. Он искренне желал Олаве счастья, и муки ревности не терзали его. Он знал, что Джек бережно, с уважением относится к Олаве и будет ей хорошим мужем.
Патрик не знал, что за ним следит, захлебываясь слезами, спрятавшаяся в кустах, прекрасная туземка. С невыносимой тоской смотрела она на его удаляющуюся рыжую голову.
Энни сидела в лодке в своей обычной одежде — причудливые одеяния туземок племени маори казались ей теперь не более чем фантастическим сном. Девушку одолевала усталость, ведь она столько пережила за последнее время. Патрик с отсутствующим видом смотрел на воду, иногда вставая, чтобы поменяться с туземцем, которого звали Кива, веслами. Время растянулось по водной глади, часы казались такими же длинными, как эта река. Тяжелые мысли одолевали брата и сестру…
Они уже целые сутки поднимались вверх по реке Кава-Кава, сделав за это время всего лишь одну остановку, чтобы зажарить на костре рыбу и поесть. Энни боролась со сном, так как ее сновидения были настолько сладостными, что просыпаться совсем уже не хотелось. И все-таки она немного задремала, и ей приснился их родной дом в Ирландии.
За обеденным столом, под уютной лампой сидели все члены семьи: отец, мать, Патрик и она сама. Женщины занимались рукоделием, а мужчины беседовали, вернее, слушали, что рассказывает частый гость семьи, брат матери:
— В стране, которую многие называют Новый Свет, есть такая река — Огайо… Она вся состоит из водопадов! Неподалеку от Луисвиля есть водопад, который распадается на три рукава. Один из них имеет множество ступенчатых порогов, их образовывают выступающие из воды острые скалы; другой падает прямо и ровно, словно вода у мельничной плотины; а третий рукав образовывает стремительный неудержимый поток, увлекающий за собой камни! А по берегам растут прекрасные пирамидальные тополя, сочные травы и цветут магнолии…
