Джулия Грайс - Нежные объятия
Неужели он действительно думает, что она останется в его доме после того, что произошло? Элиза молча рассматривала его лицо, тщательно причесанные волосы, тугой узел галстука. Полные губы Риордана, которые всего час назад искажала ярость, теперь растянулись в насмешливой полуулыбке. Он выглядел посвежевшим, как будто взрыв ярости освободил его от ненужных накопившихся эмоций.
– Я не могу представить себе, что вы всерьез настаиваете на моем присутствии здесь после всего… – начала было Элиза.
– А почему бы и нет? – перебил ее Риордан. – Ведь это вы однажды позволили себе прийти сюда и категорически потребовать работы, ставя меня перед выбором: удовлетворить ваше требование или велеть лакею силой вывести вас вон!
Их глаза встретились. Элиза чувствовала, что каждый мускул ее тела дрожит. Напряжение их противостояния достигло своего апогея. Он хочет вывести ее из себя! Довести до такого состояния, когда она перестанет владеть собой! Но нет, она спокойно, с достоинством покинет этот дом навсегда. Однако…
Однако Элиза не двинулась с места; она стояла, понуро уставившись в пол, пытаясь изо всех сил побороть в себе желание броситься Риордану на шею. Или нет, лучше, если бы он сам схватил ее и силой бросил на кушетку, туда, где недавно лежала Линетт… Элиза не могла сопротивляться желанию, чувствовала, как истома охватила ее сердце, а ноги стали как будто ватными.
– Да, – прошептала она. – Это была я. И я буду у вас работать, пока вы не уволите меня сами.
– А зачем мне увольнять вас? Вы работаете лучше, чем кто бы то ни было из мужчин. Платить вам жалованье для меня необременительно.
Он играет с ней, как лев с пойманной добычей! Наслаждается своей властью и ее беспомощностью! Ну нет, этого она не допустит!
– Я останусь здесь только при одном условии, – сдерживая вновь вспыхнувший гнев, гордо сказала Элиза.
– Да? И при каком же?
– Если мне больше не придется играть роль свидетеля ваших любовных забав.
Лицо Риордана превратилось в непроницаемую каменную маску.
– Я одинокий мужчина, у меня нет ни жены, ни супружеских обязанностей.
– Разумеется! – воскликнула Элиза. – Делайте что хотите, только оставьте меня в покое! Я не хочу больше видеть ваших любовниц! В противном случае я не стану больше у вас работать. И более того, заставлю вас об этом пожалеть.
– Да? – Риордан иронически усмехнулся. – Вряд ли у вас что-нибудь получится, Элиза. Даже если вы будете стараться изо всех сил. Хотя, уверен, вы не станете попусту тратить время!
С этими словами Риордан победоносно улыбнулся и вышел.
С силой захлопнув за ним дверь, Элиза опустилась в кресло и задумалась. Как же он невыносим! Как она его ненавидит! Но что бы там ни было, он еще пожалеет, что пренебрегал ею!..
Дрожащими руками Элиза взяла лист бумаги, достала перо из серебряной коробочки. В ее висках стучала кровь, дыхание было сбивчивым, но в конце концов она взяла себя в руки и принялась писать письмо Мэту Эберли.
Глава 18
Ноябрьский дождь громко барабанил по крыше. Сырость проникала в комнату даже сквозь закрытые жалюзи и плотно задернутые шторы. Элизу знобило.
– Элиза, что случилось? Меня целый день не было дома, я ездил по делам. Почему вы послали за мной с такой срочностью? Что-то стряслось? Вы заболели? – Лицо Мэта выражало смешанное чувство беспокойства и любопытства.
– Нет, я здорова, Мэт. Просто мне нужно поговорить с вами.
Написав письмо Мэту сразу же после ссоры с Риорданом, Элиза немедленно вернулась к себе и отправила его с сыном Неллы. Теперь же никого дома не было: Нелла с сыновьями ушла к родственникам, а Фифина с подругами – в театр.
Помогая Мэту пристроить на вешалке промокшую под дождем шляпу, Элиза думала о том, как ей лучше повести разговор. Остаток дня она то и дело принималась плакать, вспоминая свою ссору с Риорданом. Ее беспрестанно преследовал нахальный смех Линетт, навязчивый и жуткий, как ночной кошмар. Горечь пережитого унижения разрывала ее сердце, но… В конце концов она сама виновата в том, что Риордан позволяет себе так обращаться с ней.
– Я приехал сразу же, как только позволили обстоятельства. Сейчас очень напряженное время. Большинство страховых агентств так и не смогли оправиться после Великого Пожара. Те, кому посчастливилось не обанкротиться совсем, могут выплачивать всего по нескольку центов за каждый доллар.
– Да, я знаю, – кивнула Элиза. – Об этом на днях писали в «Трибюн». И кроме того, некоторые из наших… некоторые из компаний Риордана втянуты в судебные разбирательства со страховыми агентствами.
«Мы… наши». Элизу сильно покоробили собственные слова; до того момента она и сама не понимала, насколько прочно они с Риорданом «повязаны» делами. Или все-таки понимала, но не хотела придавать этому особого значения?..
Элиза провела Мэта в небольшую, но хорошо обставленную гостиную и предложила присесть в мягкое удобное кресло. Натянуто улыбаясь, она внимательно смотрела на бывшего соискателя своей руки. Мэт выглядел уставшим и расстроенным, его волосы цвета речного песка были взлохмачены.
– Хотите кофе?
– Пожалуй, нет. Мне сегодня пришлось немало потрудиться. Вот если бы чего-нибудь покрепче… О, простите: просить в столь поздний час у порядочной дамы бренди, мягко говоря, неучтиво.
– Не говорите ерунды!
Элиза, искренне радуясь возможности разрядить обстановку перед серьезным разговором, поспешила к буфету, где хранилась бутылка бренди, купленная еще весной в медицинских целях – тогда младший сын Неллы был болен бронхитом. Налив два бокала, она протянула один из них Мэту.
– Ну вот, совсем другое дело, – отпив немного бренди, произнес с облегчением Мэт. – На улице сыро, а здесь с вами очень хорошо. Признаюсь, я был немного удивлен, когда получил вашу записку. Или, вернее, ошеломлен – я не получал от вас известий уже несколько месяцев.
– Да, я как-то потеряла вас из виду.
– А я вас.
Элиза силилась не дать разговору зачахнуть:
– А… как ваша мама?
– Прекрасно. Слава Богу, у нее очень крепкое здоровье. С таким здоровьем и до девяноста лет дожить не проблема.
– А что дети?
– У Джулии дважды за это время подряд было воспаление миндалин, а Генри здоров. Я нанял ему домашнего учителя, чтобы подготовить к экзаменам в частную школу. Он любит вспоминать о ваших занятиях после Великого Пожара… Не удивлюсь, если он тайно в вас влюблен.
Спиртное сделало свое дело: напряжение спало. С каждым глотком бренди щеки Мэта неприлично краснели. Он с воодушевлением рассказывал о сыне, о его успехах в латыни, б его увлечении лошадьми и прочее, прочее, прочее…
