Эшли Марч - Соблазнить герцогиню
Он тихо рассмеялся:
— Ты и так постоянно меня соблазняешь. Для этого тебе достаточно лишь находиться рядом. Однако я готов повиноваться тебе, — что бы ты ни сказала.
От этих его слов в груди у нее защемило, и почему-то вдруг захотелось расплакаться. Заставив себя улыбнуться.
Шарлотта прошептала:
— Тогда приказываю: не двигайся и позволь мне делать то, что я захочу.
Филипп снова засмеялся.
— С удовольствием подчиняюсь. — Он закинул руки за голову и тихо прошептал: — Шарлотта, любимая…
Она почувствовала, что сердце ее забилось быстрее. Ей очень хотелось прикоснуться к Филиппу — и в то же время хотелось просто им любоваться. В мерцающем пламени камина его обнаженное мускулистое тело казалось необычайно соблазнительным. Глаза же его пылали…
— Любимая, что же ты не соблазняешь меня? — спросил он с улыбкой, — Я жду с нетерпением…
И в тот же миг Шарлотта снова над ним склонилась. Немного помедлив, она легонько прикусила мочку его уха и тут же почувствовала, как мускулы его напряглись. Она провела ладонью по его щеке, затем принялась поглаживать плечи, грудь и бедра. Было очевидно, что ее ласки доставляли Филиппу удовольствие, однако он по-прежнему сдерживался. Чуть приподнявшись, Шарлотта заглянула ему в глаза, затем, легонько поглаживая плечи, стала покрывать поцелуями все его тело — от шеи до живота. Почувствовав, как он вздрогнул, она мысленно улыбнулась — все-таки ему не удавалось полностью собой владеть. Да-да, не удавалось! Теперь грудь его все чаще вздымалась, и казалось даже, что он стал дышать часто-часто — Как будто задыхался.
«Да-да, удалось!..» — мысленно ликовала Шарлотта; в эти мгновения она чувствовала свою власть над мужем, и ей даже казалось, что она способна заставить его стонать от страсти и желания. Да, она заставит его стонать! Она непременно этого добьется!
Собравшись с духом, Шарлотта провела ладонью по животу мужа и тут же, как бы случайно, задела пальцами его возбужденную плоть, горячую и твердую. В следующую секунду она замерла, затем подняла голову и взглянула на Филиппа. Он пристально смотрел на нее, глаза его все так же сверкали, а ноздри теперь раздувались при каждом вздохе. Но все-таки он не застонал, сдерживался…
«Ну почему он такой?!» — мысленно воскликнула Шарлотта. Ох, как же ей хотелось довести его до исступления, услышать его стоны и крики, почувствовать, как он вздрагивает от ее прикосновений…
Тут Филипп вдруг начал приподниматься. Потянувшись к ее руке, он отрывисто проговорил:
— Полагаю, что я уже вполне соблазнен.
— Нет! — Шарлотта решительно покачала головой. И тут же, обхватив пальцами его возбужденную плоть, шепотом добавила: — Еще недостаточно.
— О Боже!.. — прохрипел Филипп, почувствовав, как губы жены коснулись его твердого подрагивающего ствола.
Содрогнувшись всем телом, Филипп сжал кулаки и стиснул зубы, с трудом удерживаясь от стона. Наслаждение казалось невыносимым, и вскоре он почувствовал, что больше не может сдерживаться. Мысленно воззвав к Богу, сатане и всем святым, которых только смог припомнить, он громко застонал и, выкрикнув имя жены и резко приподнявшись, уложил ее на спину. В следующее мгновение он уже лежал на ней, покрывая поцелуями ее плечи и груди. И теперь уже Шарлотта громко стонала и раз за разом выкрикивала его имя.
— Филипп, Филипп, пожалуйста!.. — Она обхватила его ногами и впилась ногтями ему в спину, — О, Филипп!..
Приподняв голову, он заглянул ей в лицо. Глаза ее были закрыты, а голова металась по ковру из стороны в сторону.
— Филипп, быстрее! — снова закричала она — Умоляю!..
Он поцеловал ее в губы и хриплым шепотом проговорил:
— Любимая, открой глаза. Посмотри на меня.
Она открыла глаза, взгляды их встретились, и в тот же миг он стремительно вошел в нее одним толчком. Он не был нежен и осторожен — просто не мог себя сдерживать. Но Шарлотте не требовалась какая-либо сдержанность; раз за разом устремляясь ему навстречу, она громко стонала и пыталась как можно крепче к нему прижаться, когда он опускался на нее. В какой-то момент она вдруг содрогнулась всем телом и, вцепившись пальцами ему в плечи, громко выкрикнула:
— Я люблю тебя, Филипп!
Потом она еще несколько раз вздрогнула и, тихо застонав, затихла в изнеможении.
И почти в тот же миг Филипп вошел в нее последний раз и с хриплым гортанным криком излился в нее. А затем тоже замер, тяжело дыша.
После этого они долго лежали молча, и тишина, царившая в комнате, казалась оглушительной. Филипп легонько теребил пальцами локоны жены, а она, повернув голову, смотрела на пламя, пылавшее в камине.
Когда же он поцеловал ее в висок, она тихонько вздохнула и провела ладонью по его спине. Потом вдруг убрала руку и, взглянув на него с некоторым беспокойством, спросила:
— Я не сделала тебе больно? Ну… ногтями…
Он с улыбкой покачал головой:
— Нет, не сделала. Я ничего не почувствовал.
Она кивнула и, тоже улыбнувшись, снова стала поглаживать его по спине.
С минуту оба молчали, потом он вдруг спросил:
— А это правда?
Шарлотта тотчас же поняла, о чем речь, однако медлила с ответом. «Я ведь уже говорила ему… — думала она. — Неужели он не верит?»
Молчание затягивалось, и Филипп уже решил, что не дождется ответа. Но тут она наконец прошептала:
— Конечно, правда.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
— Значит, ты действительно любишь меня?
— Да, люблю.
В голосе ее чувствовалась неуверенность, и Филипп подумал: «А может, она вовсе не собиралась мне открываться? Может, это у нее просто вырвалось?» Что ж, даже если и так, — она не должна пожалеть о своих словах.
Нежно поцеловав жену в губы, Филипп прошептал:
— Шарлотта, скажи мне это еще раз. Скажи, что любишь меня.
Она улыбнулась:
— Я люблю тебя, Филипп:
Он поцеловал ее в лоб.
— Скажи еще раз.
— Я люблю тебя.
Он принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, плечи.
— Любимая, еще.
Она со смехом обвила руками его шею.
— Я люблю тебя, Филипп, люблю, я люблю, люблю…
Он пристально посмотрел на нее, потом прошептал:
— А я люблю тебя, Шарлотта. — И снова поцеловал ее.
По-прежнему обнимая мужа, она открылась для него, Филипп тотчас же вошел в нее. Но на сей раз он был нежен и нетороплив. Медленно приподнимаясь и опускаясь, он то и дело целовал груди жены и осторожно поглаживал её плечи, он обращался с ней так, словно она была хрупкой фарфоровой вазой, прикасаться к которой следовало лишь кончиками пальцев.
Шарлотта же целовала его в ответ и так же медленно приподнималась ему навстречу. Но в какой-то момент они начали двигаться все быстрее, и теперь уже из горла Шарлотты вновь вырывались хриплые стоны. Обнимая мужа, она, задыхаясь, шептала:
