Люси Эшфорд - Куртизанка и капитан
— Вам очень повезло, — со вздохом заметила одна молодая леди. — В свое время мы все немного были влюблены в капитана Стюарта.
Дамы продолжили оживленную беседу, Розали попыталась сконцентрироваться на разговоре. Однако в переполненной гостями зале было жарко и душно. Ей не нравились шум, жара, и ей недоставало Алека. Обмахиваясь веером, она направилась к ближайшему выходу.
За высокими стеклянными дверьми простиралась небольшая терраса. Ночная прохлада неожиданно показалась чрезвычайно привлекательной. Она не спеша вышла на воздух, разглядывая освещенный яркими огнями сад, искусно подсвеченные фонтаны. Линетт была бы без ума от этой красоты. Ей бы понравились танцы, прекрасный дом, прогуливающиеся по тропинкам парочки. Внезапно Розали пристальнее вгляделась в даль. И увидела их. Алека и его мачеху.
Они приглушенно беседовали, полностью поглощенные обществом друг друга. Розали застыла на месте. Его мачеха, такая прекрасная, положила ладошки Алеку на грудь и смотрела на него так, будто бы о чем-то умоляла. Алек качал головой с мрачным выражением лица. Мачеха еще что-то сказала, потом встала на цыпочки и медленно поцеловала его в губы. И лишь после этого повернулась к нему спиной и медленно пошла по тропинке к дому. Алек остался в саду, очень тихий, спокойный, безмолвный памятник самому себе.
Ворох неясных воспоминаний внезапно обрел форму. И слова, «…вернулась в город… Господи, леди и вправду прекрасна, однако она испортила ему жизнь…»
И то письмо. «Знаю, это рискованно, мой дорогой, но могу ли я с тобой увидеться?»
В отчаянии Розали попыталась осмыслить ситуацию. Возможно, Алек много лет был влюблен в эту женщину, еще до ее замужества. А она выбрала его отца, титул и деньги, чем глубоко опечалила и озлобила Алека. И все равно продолжала играть с ним, вызывая его надушенными записками, ласковыми взглядами…
Леди Эльдчестер была такой красивой. Розали чувствовала себя разбитой, горькая тошнота подступила к горлу. Каким-то образом ей удалось проскользнуть в дом и разыскать Верену. Губы с трудом произносили слова:
— Я себя плохо почувствовала. Мне очень жаль, что я вас отвлекаю, но не мог бы ваш кучер отвезти меня обратно?
В конце концов, все не так уж сложно. Наутро она собрала вещи, разыскала Верену.
— Несколько дней назад я получила приглашение от старой подруги, которая перебралась жить в деревню. Так что я решила навестить ее и, возможно, остаться на некоторое время.
Верена была потрясена:
— Но как же Алек? Вы разрываете помолвку? И даже не хотите переговорить с ним перед отъездом?
Розали не могла этого вынести. Ее сердце разбито.
— Думаю, он поймет.
Верена выглядела необычно серьезно. Разочарованно.
— Надеюсь, вы, по крайней мере, оставите для него записку с адресом?
Розали помедлила.
— Конечно. — Вряд ли ему это понадобится. Вскоре он догадается, что ей стала известна его тайна. «Ох, Розали! Думаю, ты никогда не узнаешь, как сильно я желаю, чтобы все сложилось по-другому».
Она быстро набросала ему записку с адресом Хелен. Поджав губы, Верена взяла письмо.
Так Розали оказалась в почтовой карете, готовая начать жизнь с чистого листа. Она прекрасно понимала, что никогда не забудет Алека Стюарта. Наконец-то она все поняла. Причину, по которой его помолвка с леди Эмилией оказалась столь непродолжительной. Как он стремился отдалиться от мачехи. Почему намеренно порвал контакты со светским обществом, решил прожить одинокую суровую жизнь в окружении солдат.
Эта женщина все еще владела его сердцем.
Кэти уснула в мерно подскакивавшей на ухабах карете, и Розали прижала малышку поближе. Получив свою долю наследства Лавалей, она вольна жить как угодно. Где угодно.
А она хотела, сильно хотела лишь одного — вернуться в ветхий Вороний замок, к Алеку. В его объятия. В его постель.
Глава 22
Два дня спустя Алек взошел по ступеням парадной лестницы особняка на площади Белгрейв. Лакей открыл высокую дверь, Джарвис уже спешил к нему навстречу:
— О, как хорошо, что вы пришли, мастер Алек! Такие новости, такие ужасные новости.
— Отец почти не рассказал ничего в своем письме. Что произошло, Джарвис?
— Думаю, ваш батюшка предпочтет поведать вам все сам, сэр. Вы бы не могли немного подождать, пока я сообщу ему о вашем приезде? Его управляющий прибыл уже давно, а они все еще сидят, запершись в библиотеке.
— Мне подождать в гостиной?
— Очень хорошо, сэр. Я немедленно уведомлю вас, когда его светлость освободится.
Теперь у Алека было достаточно времени, чтобы вспомнить последний разговор с Сюзанной на балу у лорда Стоуксея.
Она выглядела такой неестественной, пустой в своем излишне вычурном розовом платье, в роскошном ворохе шелка, газа и жемчугов. Она показалась необычайно напряженной. Упросила его выйти с ней в сад, поговорить наедине. Добившись своего, Сюзанна прошептала:
— Понимаю, тебе очень сложно мне поверить. Но ведь я помогла тебе в прошлый раз, сообщив известия о планах Стефана по отношению к ребенку?
— Это так, — кратко ответил Алек, стараясь не вдыхать чересчур терпкий и крепкий аромат духов, которые она использовала.
— Та маленькая девочка. Она в безопасности, Алек?
— Даже более чем.
Сюзанна облегченно выдохнула:
— В таком случае мне приятно осознавать, что я сделала хоть что-то полезное перед своим отъездом.
— Ты уже покидаешь бал? — резко поинтересовался Алек.
— Не бал… Лондон! Ох, Алек, я решила, что твой отец не заслуживает такого к себе отношения. Ты единственный по-настоящему честный и благородный человек в этой семье, и я хочу сообщить тебе, что навсегда покидаю Англию. Возвращаюсь в Италию. Пожалуйста, передай своему отцу, что я сожалею. И знаю, мой дорогой, я не заслуживаю добрых пожеланий, но надеюсь, ты поверишь, что я искренне желаю тебе всего самого наилучшего.
Одно медленное прикосновение ее шелковистых уст к его губам, оставившее его холодным и безразличным, и она ушла, распространяя стойкий шлейф ароматов, навевавших воспоминания о той ночи, о которой он не переставал с тех пор сожалеть.
Зимой 1814 года Наполеон отправился в ссылку на остров Эльба, а победивший Лондон превратился в город балов и флирта. К тому времени его отец был безумно влюблен в Сюзанну, графиню ди Асколи. Алек был вынужден признать, что она весьма привлекательна, с мягкими волнистыми иссиня-черными локонами, спелыми губками и страстными темно-синими глазами. Однако не мог не испытывать беспокойства, поскольку явственно читал скрытую в ее взгляде похоть.
