Джил Грегори - Холодная ночь, пылкий влюбленный
Джадд со стоном попытался приподнять голову, но не смог. Мора покачнулась.
— Мора!
Боль в голове была мучительной, невыносимой. Она утратила равновесие и чувствовала, что падает. Как слепая, Мора вытянула руки вперед.
— Куинн! — Она задыхалась, мир становился черным, подергиваясь густой пеленой мрака.
Куинн подскочил и подхватил ее, прежде чем она повалилась на бок.
Хоумеру этого было достаточно. Он схватил Джадда за шиворот и дернул, пытаясь подтащить к двери.
— Бежим! — орал он.
Куинн покачивал Мору на руках, как ребенка, а она лежала словно мертвая. Его охватил неподдельный ужас. Он слышал, как братья Дункан возились, выбираясь через дверь. Он только мельком взглянул в окно, перед тем как опустить револьвер и прижать Мору к груди.
Куинн мог выстрелить и убить негодяев, когда они убегали, он мог их догнать, но только выругался и дал им уйти. Страх за Мору заслонил все остальное. Он отнес ее на диван, расстегнул ворот платья и погладил по щеке.
— Мора! — прошептал он хрипло.
Но она не отвечала. Только слышался стук дождя по крыше и по стеклу да унылый глухой цокот копыт удаляющихся лошадей.
— Мора, очнись!
На сей раз ее веки затрепетали, и когда Куинн взял ее руки в свои и стал нежно их гладить, она застонала.
— Голова…
— Где болит?
Она дотронулась до виска, потом до затылка. Куинн осторожно провел пальцами по ее голове и нахмурился, заметив, что она вздрогнула.
— У тебя будет шишка размером с гусиное яйцо, — мрачно сообщил он. Потом его голос стал еще мрачнее: — Где этот чертов Сондерс? Где работники? Я совершенно ясно приказал им никуда не отлучаться в мое отсутствие!
— Сондерсу надо было поехать в город, а Лаки… — Голос Моры затих, она пыталась сесть.
Куинн снова уложил ее на подушки.
— Даже не думай вставать, пока я не разрешу. — Он подождал, желая убедиться, что она не собирается предпринять вторую попытку, а потом пошел на кухню и через минуту вернулся со стаканом воды. Он протянул ей стакан и голосом, не терпящим возражений, приказал: — Выпей. Не спорь и пей!
У него заныло внутри, когда он увидел, какая Мора слабая и бледная, как у нее кружится голова. Он держал стакан у ее губ, но Мора отпила всего лишь глоток и снова упала на подушку, которую он подоткнул ей под голову. Он хотел ей сказать, что, напрасно она не разрешила ему пристрелить этих негодяев, братьев Дункан. Ему хотелось ее обнять, прижать к себе. Он с радостью взял бы на себя ее боль, только не знал, как это сделать.
Он с беспокойством изучал лицо жены, потом поймал ее пристальный сердитый взгляд и промолчал.
— Ты… нанялся на работу в Ларами?
— Нет. Ее надо было начинать прямо сегодня. Пришлось бы уехать сразу на несколько недель. Я ведь тебе сказал, что не уеду, пока не устрою тебя здесь как следует, помнишь?
— Спасибо, — пробормотала Мора. Лесситер встретил ее пристальный взгляд.
— Будет еще работа, — пояснил он. — Но как вовремя я вернулся! Что тут произошло? Что хотели от тебя эти сукины дети?
— Понятия не имею. Я просто не представляю. — Мора снова попыталась сесть, обхватив голову руками. На сей раз Куинн Лесситер ее не останавливал, хотя когда она взглянула на него, то встретила изучающий взгляд его сощуренных глаз. — Они забрали мою шкатулку для украшений. Ту, что Ма Дункан мне оставила на память. Я просто не могу себе представить, зачем она им понадобилась. — Мора облизнула сухие губы и заметила, как лицо Куинна вспыхнуло от гнева. Она уже знала это выражение.
— Куинн! — прошептала она. — Пожалуйста, не преследуй их. Останься со мной, Куинн.
Волнение и боль в ее глазах перевернули ему сердце больше, чем любые слезы или мольбы. Он отвернулся и быстро подошел к камину, чтобы не смотреть в эти прекрасные глаза. Потом заговорил:
— Я уже видел раньше этих типов. Хотел бы я вспомнить, где это было. Но не волнуйся, я непременно вспомню.
— В ту ночь, когда разразилась снежная буря, они были в Хатчетте. На Большой игре в покер. Может, ты их видел там, Куинн.
Внезапно он напрягся и кивнул:
— Вот именно. Там я их и видел!
Он видел их в казино Руби Роуз, перед тем как выйти на то смертельно опасное дело. Он знал таких людей — дебоширов и пьяниц, готовых запугать любого, кто попадется у них на пути и кто не может оказать им достойное сопротивление.
В голове Куинна промелькнули события той ночи, и он вспомнил еще кое-что. Эти двое затаились в тени сразу после того, как та женщина закричала и упала. Он видел их там…
Мора заметила, как Куинн в мгновение ока переменился. Сейчас на нее смотрел профессионал, охотник на людей, прекрасно владеющий собой, твердый, как камень, холодный, как дождь со снегом в декабре.
— Я не хочу, чтобы они когда-нибудь снова угрожали тебе. У них даже не должно возникнуть подобной возможности. — Сжав челюсти, Куинн повернулся к Море. Она лежала на подушках. — Я должен отправить тебя в Хоуп, в гостиницу, пока Кэмпбеллы не пойманы и пока я не удостоверюсь, что твои братья убрались из города. И я это сделаю.
— Нет! — Мора вскочила с дивана. Волна дрожи накатила на нее, но Мора подавила ее. — Это мой дом. Это моя земля. Я не оставлю все это и никуда не уеду, не убегу.
«Это и твой дом тоже», — хотела добавить Мора, но ее слова повисли в воздухе. Все же Куинн, вероятно, почувствовал, что она думает, потому что внезапно отвернулся и пошел к камину, сунув руки в карманы. Раздался стук копыт приближающихся лошадей. Билл Сондерс и Лаки Джонсон летели галопом сквозь дождь. С другой стороны неслись остальные работники.
— Это наши люди, — сказал он Море. — Не волнуйся.
— Я не волнуюсь, Куинн. Я не волнуюсь, ведь ты дома.
Его челюсть напряглась. Он пошел к двери, но Мора успела заметить выражение его лица, от которого ее бросило в дрожь.
— Пойду скажу несколько слов парням насчет того, как следует выполнять мои приказания.
Не взглянув больше на Мору, Куинн вышел из дома шагнул прямо в дождь.
Глава 24
Ему грезилась женщина.
Она вытянулась на белом сверкающем снегу, ее светлые волнистые волосы залиты кровью, кровь течет по лицу цвета слоновой кости, колье сверкает у нее на шее, кровь сочится на ледяную подушку Смерти, на которой она лежит.
Он бросился к ней. Точно так же, как в ту студеную январскую ночь, но на этот раз, когда он встал подле нее на колени и прикоснулся рукой к пульсу на шее, то в ужасе застыл.
Ее лицо не было лицом той женщины, которая упала зимней ночью, сраженная шальной пулей во время его дуэли с Блэк Джеком Гэнноном. Женщина, лежавшая на снегу, была его покойной матерью.
