Элизабет Эллиот - Обрученные
– Верно, ведь вы же все выдумали, – парировала Клаудия. Все же она улыбалась. Гай собрался с духом.
– Сегодня я встречусь с ними наедине. Есть вопросы, которые нам лучше обсудить, когда вокруг не будет толпиться народ, как в большой зале. А завтра мы устроим пир, чтобы отметить их приезд. – Он внимательно следил за лицом Клаудии. – Ты тоже должна быть там, чтобы занять свое законное место рядом со мной.
Вместо того, чтобы возражать, она приложила ладонь к его щеке.
– Для вас это настолько важно?
– Да, – серьезно ответил Гай. – Я заставлю тебя доказать им свое мужество. Тебе нечего стыдиться, и я не вижу причин, по которым тебе нужно прятаться. С другой стороны, я понимаю, что у тебя есть основания бояться и избегать их общества. Но все же, это мои родственники, Клаудия, а скоро станут и твоими. Способна ли ты забывать и прощать, если хочешь от них того же?
Прикусив губу, Клаудия нахмурилась.
– Как вам удается так ясно читать мои мысли?
– Вы тоже добились на этом поприще кое-каких успехов, миледи. – Кончиком пальца он провел по ее губам. – Кстати, ты должна помочь мне подготовить праздник. Договорились?
– Хорошо. – Клаудия глубоко вздохнула. Да, это была не самая приятная перспектива. – Но только если вы позволите удалиться сразу, как только все встанут из-за стола. Они действительно ваши родственники, но мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что мы породнимся. По правде говоря, я все еще не верю до конца, что стану вашей женой.
– В этом нет никаких сомнений, – заверил Гай, глядя на ее губы, самые чувственные, какие только можно себе представить. Его пальцы двигались вдоль выреза платья, лаская ее нежную кожу. – Вчера ночью я говорил совершенно серьезно, любимая.
Клаудия вся затрепетала под его прикосновениями, но не пыталась остановить Гая в этой соблазнительной игре.
– А что, если ваши родственники меня не примут?
– Этого не случится.
– Но откуда…
Гай склонился над ней, чтобы прервать возражения поцелуем, потом еще одним. Когда он целовал ее уже в третий раз, Клаудии наконец удалось высвободить губы.
– Откуда такая уверенность? Разве не вы говорили, что Кенрик, наверное, перережет мне глотку, когда узнает, что я сестра Роберто?
Вспомнив об этих словах, Гай нахмурился – как это у него могла вырваться такая глупость?
– Я преувеличил, сейчас уже не помню, по какой причине, однако уверяю тебя, никто в моей семье тебя не тронет.
Клаудия приподняла подбородок, с сомнением указывая на недавний порез.
– По-моему, это не было особенным преувеличением. Вы уверены, что они не знают, кто я?
– Это же было недоразумение, и тебе отлично об этом известно.
По выражению лица Клаудии Гай почувствовал, что не убедил ее до конца.
Он притянул ее к себе.
– Клаудия, ты знаешь, как погиб твой брат? Я имею в виду, подробности произошедшего?
Палец Клаудии описывал круги вокруг ямки у него под горлом.
– Мне известно, что Роберто пытался убить жену Кенрика, а тот перерезал ему горло.
Поймав руку Клаудии, он прижал ее к груди.
– Твой брат был ранен, любимая. Между Кенриком и твоим братом должен был состояться поединок. Роберто получил смертельную рану. Надежды на то, что он поправится, не было, его ожидали лишь долгие мучения, пока рана не сделает свое дело, и Кенрик прекратил его страдания. Перед смертью Роберто признался в своих планах.
Гай знал, что говорит правду, хотя она и приобрела несколько иной оттенок из-за пары намеренных опущений и перестановки событий. Роберто был мертв, и его уже не воскресить. Сейчас он просто старался, чтобы в глазах Клаудии Кенрик перестал выглядеть чудовищем. Задумчивое выражение ее лица говорило, что, возможно, это ему удастся.
– Твой брат все равно бы погиб, – настаивал он. – Кенрик лишь укоротил его жизнь на несколько часов, самое большее на сутки, избавив от мучительных страданий.
Клаудия нахмурила брови.
– Я не знала этого.
– Ты скоро выяснишь, что большинство рассказов о моем брате звучат страшнее, чем на самом деле. И для них с Фиц-Аланом не будет иметь никакого значения, кто ты, когда я объясню им причину своего выбора. Уверен, они одобрят мое решение.
– Мы опять возвращаемся к этим таинственным причинам?
– Да. – Взгляд Гая скользнул по ее платью, пытаясь отыскать, где же на нем завязки. – По-моему, да.
Клаудия положила ладонь ему на грудь.
– Но Кенрик и ваш шурин ждут встречи с вами.
– Я же пришел, чтобы извиниться, – с лукавой улыбкой напомнил ей Гай, снимая тунику. Он приподнялся, чтобы отложить ее в сторону. – И я хочу извиняться как можно дольше.
– Гости сразу догадаются, почему вы задержались.
– Пускай. – Он сбросил с себя остатки одежды и, откинувшись на подушки, вытянулся. – Тебя это волнует?
– О да, – прошептала Клаудия, и Гай понял, что этот ответ не имеет никакого отношения к его родственникам.
Она либо не подозревала о выражении своего лица, либо ее не заботило, что Гай заметит, как волнует ее лежащее перед ней обнаженное тело. Когда-то он мечтал о любовнице, которая смотрела бы на него с таким же страстным желанием, но найти все это в жене он даже и не мечтал. Перед ним было само совершенство, и эта женщина принадлежала ему!
– Я отдаю себя в ваши руки, миледи. Целиком и полностью.
– Вы хотите пасть жертвой насилия, барон?
– Я желаю этого сильнее всего на свете.
Клаудия окинула его чуть озабоченным взглядом.
– Я не очень хорошо представляю, с чего начинать. Мне как-то не приходило в голову, что женщина может насиловать мужчину. Возможно, вам придется дать мне кое-какие указания, милорд.
– Ты хочешь прикоснуться ко мне?
– Это мое сокровенное желание. – Клаудия склонилась над ним, проведя рукой по его широкой груди. – Вы позволите мне делать все, что захочется?
– Да. – От предвкушения кровь застучала у него в висках.
Гай лежал, полностью отдавшись во власть ее рук. Мускулы Гая напрягались, как только она дотрагивалась до него, и это привело Клаудию в восторг. Его реакция на менее целомудренные ласки поначалу обескуражила ее, но любопытство вскоре побороло скромность. Постепенно Клаудия отыскала определенные движения, которые заставляли Гая стонать от удовольствия. Он лежал почти неподвижно, но все его тело покрылось испариной, дыхание участилось.
– Мне продолжать?
Она провела кончиками пальцев по его животу, и Гай, задрожав всем телом, кивнул. Клаудия вдруг почувствовала, насколько чувствительна ее собственная кожа, даже под платьем, и попыталась представить, на что это похоже – ощущать столь же сокровенные прикосновения, как те, которыми она ласкала Гая.
