Луиза Аллен - Соблазненная подлецом
— Должно быть, это забавнее, чем начищать ваксой ботинки по утрам, капитан. — Слуга начал развязывать свой зеленый суконный фартук. — Каков план?
Через полчаса Люк возвращался из «Олбани» неспешным шагом. Если следящие за ним потеряют его из виду — так им и надо. В нижней части улицы Сент-Джеймс перед дворцом из красного кирпича эпохи Тюдоров Люк открыл дверь магазина «Братья Бэрри и Рэдд» и оказался в благоухании воска, кофе и вин.
— Капитан, с возвращением! — За прилавком появился торговец. — Вы здесь, чтобы оставить груз или заполнить трюм?
— Последнее, — сказал Люк, проходя мимо раскачивающихся весов для кофе. — Мои запасы бургундского плачевно малы.
— Его не так-то легко добыть сейчас, как вы, не сомневаюсь, знаете. — Торговец, качая головой, повел за собой Люка по лестнице в подвал. — Мы скупаем то, что остается у мелких виноделов, но конечно же не приобретаем ни капли контрабандного вина…
— Разумеется, ни капли. — Люк сделал паузу и осмотрел стеллажи, мимо которых шел. За его спиной прозвенел дверной колокольчик — кто-то вошел. — Боюсь, у меня длинный список, Хамфрис.
Внизу лестницы появился Хьюз с чемоданом в руках. Сидевшему в погребе юноше Хамфрис сказал:
— Присмотри за прилавком, Джон. Я какое-то время буду здесь с капитаном д’Онэ.
Молодой человек положил счетную книгу и поднялся по лестнице.
Люк снял фрак и панталоны, переоделся в бриджи оленьей кожи, пальто для верховой езды и шляпу с низкой тульей, затем последовал за виноторговцем через лабиринт подвалов к другой лестнице.
— Сюда, сэр. — Хамфрис с усилием открыл тяжелый люк. — Пикеринг-Плейс.
— Благодарю вас, через несколько дней вы получите распоряжение.
Люк быстро пошел по узкому проходу обратно к Сент-Джеймс, свернул к Пэлл-Мэлл и подозвал жестом извозчика.
Эйврил вызвала горничную и извинилась перед ней за состояние ковра в столовой. Девушка Полли, казалось, была удивлена этими извинениями и спокойно занялась своим делом, подбирая с пола осколки и вынимая их из густого коврового ворса.
Предположительно такие истерики вполне в духе содержанки.
Эйврил закусила губу. Она именно ею и была, с погубленной репутацией, изгнанная из приличного общества. Нет смысла обманываться, убеждая себя в том, что это просто идиллия с человеком, которого она любила.
Она продала ему себя. Тот факт, что Люк, казалось, любит ее, не имеет значения. Он вполне доволен, и это своего рода финансовая операция. Чего она ждала? Что он откажется запятнать свои чувства деньгами?
Люк ушел из дома уже достаточно давно. У него свои дела, и нет необходимости спешить к любовнице, закатывающей ему сцены за завтраком.
Пообедав и около часа проведя за шитьем, она вызвала Грейс:
— Я хочу выйти на улицу.
— Это разумно, мисс? Что, если кто-то вас узнает?
— Когда я буду в карете с опущенной вуалью?
— Как прикажете, мисс.
Обе, опустив глубокие траурные вуали, вышли на тротуар.
— Вон там извозчик, — сказала Грейс, но тут из-за угла вышел какой-то мужчина.
— Хорек!
— Добрый день, мисс. Запрыгивайте. Куда мы едем?
— Мы?
Рядом с ней заняла оборонительную позицию Грейс, выразительно держа зонтик.
— Капитан сказал, что я должен сопровождать вас везде, мисс. Что сказать кучеру?
— Вокруг Гайд-парка, — наугад сказала Эйврил и села в экипаж.
— Мисс Хейдон?
— Все в порядке, Грейс. Я знаю этого человека.
Феррис уселся на сиденье напротив нее и внимательно смотрел в окно, когда экипаж тронулся с места.
— Когда капитан велел тебе сопровождать меня? Мне он ничего не сказал.
— В полдень, около того. Явился в пивную моей тетки, мы все там сидим, пока он нашими помилованиями занят, решает, кого на какое судно. Сказал, что есть один господин, который желает вам навредить, чтобы мы, значит, проследили. — Он приоткрыл борт своего бушлата, показав ей целую коллекцию ножей и небольшую дубинку. — Вы ничего не бойтесь.
— Чувствую себя в полной безопасности, — сказала Эйврил. Сознание ее замирало при мысли о том, чем закончится стычка между Брэдоном и Хорьком. — Так в той пивной все вы собрались?
— Ну, Таббс и Докинс следят за квартирой капитана, чтобы узнать, кто следит за ней. А Бык ходит за самим капитаном, чтобы узнать, кто следит за ним.
Хорек был одет на удивление чисто и опрятно, хотя его щербатая улыбка выглядела как никогда сомнительно.
— Что они сделают с теми, кого поймают?
— Продадут тем, кто силком людей на флот вербует. Хороший тут парк, правда?
Он откинулся на сиденье. Экипаж быстро двигался вдоль Гайд-парка, но глаза Хорька внимательно следили за всем, что происходило на улице, и Эйврил ни на мгновение не поверила, что он так спокоен, как притворяется. Рядом с ней сидела Грейс, крепко сжимая зонтик, она не собиралась поддаваться успокаивающему движению экипажа, но отчасти поддалась очарованию новых событий.
Хорек обмолвился, что Брэдон устроил слежку за Люком, сейчас тот в опасности, и единственное его средство защиты — команда отпетых негодяев с острова.
Люк осторожно повернул ключ, в двери дома на Хаф-Мун-стрит. Опыт подсказывал, что если любовница приобрела вкус к метанию предметов, то, скорее всего, она его сохранит.
Топот бегущих ног заставил его приготовиться к защите, но Эйврил, распахнув дверь гостиной, бросилась ему на грудь ничем не вооруженной.
— С тобой все в порядке? — Она посмотрела ему в лицо, и волнение начало ослабевать. — Слава Небесам, да. Я так волновалась, когда Хорек рассказал мне о Брэдоне.
— Брэдон может отправляться в пекло, — сказал Люк и поцеловал ее бережно.
Жизнь сама по себе невероятно сложна, но это прекрасно.
— Да, но откуда он узнал?
Эйврил, порозовевшая от удовольствия и взволнованная объятиями, увлекла его в гостиную. Как легко она вошла в роль. И как легко она прекратит ее играть.
— Он же не идиот. Он знает, что тебя скомпрометировал какой-то морской офицер. Единственным морским офицером, который уделял тебе внимание в Лондоне, был я. Он прикинул, что меня не было в городе сколько-то времени, и никто не может сказать определенно, где я был. Можно сказать, я вернулся одновременно с тобой.
Она мгновенно побледнела.
— Эйврил, нет причин волноваться. Вся моя команда защищает тебя.
— Я беспокоюсь не о себе!
Она повернулась к нему, страстно выкрикнув это, и у него перехватило дыхание от неведомого чувства. Не похоть или вожделение, хотя и они тоже. Но что-то теплое и глубокое, из глубины души, от всего сердца. Озадаченный этим, он взял ее руки в свои, но она сжала их на груди.
