Джулия Куин - Красавица и герцог
– Пока нет. Но, возможно, станете им. И я буду рядом, когда правда выйдет наружу. Я прослежу, чтобы моя дочь вышла замуж за истинного герцога.
Джек смерил графа оценивающим взглядом. Лорда Кроуленда никак нельзя было назвать рохлей. Возможно, ему недоставало надменной властности Уиндема, но он определенно пользовался немалым влиянием в обществе и знал себе цену. Граф готов был перегрызть горло любому, защищая интересы дочери.
Джек уважал его чувства. Наверное, он поступил бы так же, будь у него самого дочь. Но едва ли принес бы в жертву ни в чем не повинного человека.
Он посмотрел на Грейс и тотчас отвел взгляд. Одного мгновения было достаточно, чтобы заметить застывший в ее глазах ужас.
Нет, он ни за что не откажется от Грейс. Ни ради проклятого титула, ни ради сомнительной чести спасти чей-то брачный договор.
– Это безумие, – заявил Джек, оглядывая комнату. Это просто немыслимо! Неужели никто не выступит в его защиту? – Я даже ее не знаю.
– Едва ли это имеет значение, – угрюмо бросил Кроуленд.
– Вы сошли с ума! – воскликнул Джек. – Я не собираюсь на ней жениться. – Он покосился на Амелию и тут же об этом пожалел. – Прошу прощения, миледи, – пробормотал он. – Здесь нет ничего личного.
На лице Амелии мелькнула гримаса боли. Затем последовал короткий судорожный кивок – жест беспомощности.
Джек невольно вздрогнул, словно получил удар под дых.
«Нет, – сказал он себе, – не ввязывайся в это дело. Ты тут ни при чем. Пусть они сами разбираются».
Джек ожидал услышать протестующие возгласы, но все хранили молчание. Никто и не подумал подать голос в его защиту. Джек мог понять, почему молчит Грейс: положение компаньонки не позволяло ей обсуждать подобные вещи. Но почему не вмешивается Уиндем? Какого дьявола он тянет? Неужели ему безразлично, что Кроуленд пытается отнять у него невесту?
Но герцог стоял неподвижно как статуя, и в глазах его светился странный огонек.
– Я не согласен, – отрезал Джек. – Я не подписывал никакого договора. – Вот вам. Пусть Кроуленд попробует это оспорить.
– Он тоже не подписывал. – Граф пожал плечами, кивнув в сторону Уиндема. – Договор подписал его отец.
– От имени сына! – выкрикнул Джек.
– А здесь вы ошибаетесь, мистер Одли. В договоре не упоминается его имя. Моя дочь, Амелия Гонория Роуз обещана в жены седьмому герцогу Уиндему.
– В самом деле? – заговорил Томас. «Наконец-то и его разобрало!»
– Так вы даже не заглядывали в этот документ? – изумился Джек.
– Нет, – коротко ответил Томас. – Не видел в этом нужды.
– Силы небесные! – воскликнул Джек. – Я связался с бандой законченных идиотов.
Как ни странно, никто ему не возразил. Джек бросил отчаянный взгляд на Грейс. Она казалась единственной в этом доме, кого не затронуло всеобщее помешательство. Но мисс Эверсли опустила голову, не желая встречаться с ним глазами.
«Ну все, довольно, – решил Джек. – Пора положить этому конец». Расправив плечи, он повернулся к лорду Кроуленду.
– Сэр, – отчеканил Джек, – я не женюсь на вашей дочери.
– Еще как женитесь! – Этот яростный рев издал не Кроуленд, а Томас. С искаженным гневом лицом он двинулся на Джека и остановился, лишь когда подступил вплотную, нос к носу.
– Что вы сказали? – переспросил Джек, уверенный, что ослышался. Конечно, он плохо знал своего кузена, но мог бы поклясться, что тот без ума от своей хорошенькой невесты.
– Эта женщина, – Томас взмахом указал на Амелию, – с самого детства готовилась стать герцогиней Уиндем, и я не позволю вам разрушить ей жизнь. – Все вокруг замерли, будто в немой сцене. Все, кроме Амелии, которая, казалось, вот-вот лишится чувств. – Вы меня поняли?
И Джек (он не был бы Джеком Одли, если бы поступил иначе) насмешливо приподнял брови и ухмыльнулся, глядя Томасу в глаза (к сожалению, ухмылка вышла не слишком искренней):
– Нет.
Томас молчал.
– Не понимаю. – Джек пожал плечами. – Мне очень жаль.
Томас смерил его тяжелым взглядом и громко произнес:
– Я убью вас.
Леди Амелия пронзительно взвизгнула и, рванувшись вперед, вцепилась в руку Томаса, прежде чем тот успел наброситься на Джека.
– Вы можете отнять у меня жизнь, – прорычал Томас, лишенный маневренности, поскольку леди Амелия повисла у него на руке, – можете украсть у меня имя, но, Бог свидетель, вам не удастся лишить имени эту женщину.
– У нее уже есть имя, – хмуро возразил Джек. – Уиллоби. И, слава Богу, она дочь графа. Эта леди легко найдет себе кого-нибудь другого.
– Если вы герцог Уиндем, – выкрикнул Томас, кипя от бешенства, – вам следует уважать свои обязательства!
– Если я герцог Уиндем, не вам указывать мне, что делать.
– Амелия, – с ледяным спокойствием проговорил Томас, – отпустите мою руку.
Но леди Уиллоби тянула его назад:
– Не думаю, что это хорошая мысль.
Лорд Кроуленд воспользовался минутой, чтобы вмешаться.
– Э-э… джентльмены, – заговорил он, вклиниваясь между двумя мужчинами, – нам пока не о чем спорить. Не будем забегать вперед. Давайте сначала дождемся…
И тут Джек нашел спасительную лазейку.
– В любом случае я не буду седьмым герцогом, – заявил он.
– Прошу прощения? – вскинулся Кроуленд, словно Джек был надоедливым насекомым, а не мужчиной, которого граф так отчаянно пытался заполучить в зятья.
– Судите сами. – Джек нахмурился, пытаясь мысленно собрать воедино все разрозненные обрывки фамильной истории, которые успел узнать за последние несколько дней. – Разве я не прав? – Он повернулся к Томасу: – Ваш отец был шестым герцогом. Полагаю, это не в счет, если я должен был наследовать титул.
– О чем это вы тут толкуете, черт побери? – потребовал ответа Кроуленд.
Но Джек заметил, что Томас отлично его понял.
– Ваш отец умер прежде своего отца, – подтвердил Уиндем, – и если ваши родители состояли в браке, вы должны были унаследовать титул после смерти пятого герцога, своего деда, исключив из линии наследования моего отца и меня.
– Что делает меня номером шестым, – заключил Джек.
– Верно.
– Значит, я вовсе не обязан соблюдать договор. Ни один английский суд не сможет обязать меня жениться. Сомневаюсь, что мне пришлось бы выполнять обязательства, даже будь я седьмым герцогом.
– Вам следовало бы обратиться не к мирскому суду, а к суду собственной совести, – гневно возразил Томас.
– Я не просил делать из меня герцога, – угрюмо буркнул Джек.
– Я тоже, – тихо отозвался Томас.
Джек не ответил. Невысказанные слова душили его, но голос отказывался повиноваться и голова, казалось, вот-вот лопнет от беспорядочных мыслей. Ему вдруг стало жарко, галстук впился в шею. Еще недавно он был хозяином собственной жизни, а теперь жизнь подхватила его и понесла, кипя и бурля, словно вышедший из берегов поток.
