Сьюзен Поль - Похититель невест
Губы ее слегка шевельнулись, она чуть слышно вздохнула и затем прошептала тихим, будто дуновение ветерка, голосом:
— Джастин…
Он взял обеими руками ее ледяные пальцы в свои, лихорадочно целуя их.
— Да, любимая, я здесь.
— Я думала… ты уже не придешь…
— Я здесь, — повторил он, неожиданно почувствовав подступающие к глазам слезы. — Господь да простит меня, Изабель. Я уснул в кузнице. У меня разболелась голова, и я… В общем, все это неважно. Умоляю, прости меня. Прости.
Она не открывала глаз. Только губы ее снова шевельнулись, словно она видела какой-то сон и говорила во сне.
— Я звала тебя, — прошептала она. — Ты был мне нужен…
— Я уснул, — покаянно повторил он. — О, Господи, Создатель Всемогущий. Наш ребенок умер, ты сама чуть не погибла — а я все это время спал!
Он прижался лицом к кровати, по-прежнему удерживая ее руку в своей, и зарыдал. Изабель медленно открыла глаза и, с трудом высвободив руку, положила ее на голову мужа, легонько поглаживая, словно пыталась успокоить его. Пальцы ее нащупали соломинку, и Изабель дрожащей рукой поднесла ее к глазам, удивленно рассматривая стебелек. В этот момент в дверях комнаты появилась Эвелина, и вдруг, чувствуя, что от смертельной усталости глаза ее вот-вот закроются сами собой, Изабель увидала, как ее двоюродная сестра с улыбкой подняла руку, вытаскивая точно такую же соломинку из своих белокурых волос.
Эвелина вертела золотистый стебелек в точеных пальцах достаточно долго, чтобы его успели заметить все находившиеся в комнате, а затем, небрежно бросив на пол, повернулась и вышла. Джастин продолжал горько всхлипывать, уткнувшись лицом в изголовье кровати, словно оплакивал величайшую утрату. Рука Изабель снова легла на его голову и погладила, прежде чем веки ее смежились, и она заснула.
— Да нет же, говорю тебе, ты не уйдешь! — прорычал Сенет, хватая Эрика за воротник туники и прижимая к стене. — Ты не можешь вот так взять и уйти!
— Сейчас же отпусти меня, — предостерегающе сказал Эрик. — Ты мне не хозяин.
— Ты не можешь уйти, — твердил Сенет. — Мне нет дела, что ты о ком думаешь, но…
— Думаю? Да я же видел их! — Эрик, тяжело дыша, отшвырнул от себя Сенета. — Они вели себя как кобель с сукой! — Он презрительно фыркнул. — Милый муженек леди Изабель и эта стерва, которую миледи называет «кузина». Сам ты волен делать, что сочтешь нужным, но я не желаю оставаться и смотреть, как эта парочка прикончит нашу миледи!
— Неважно, что именно ты видел, — заявил Сенет, становясь между Эриком и тюфяком, на котором тот раскладывал свои пожитки. — Может быть, тебе все это лишь показалось. Сэр Джастин не заслуживает, чтобы ты судил о нем так сурово.
Эрик уставился на друга.
— Ты что, думаешь, я слепой? Говорю тебе, я видел их вместе. И не только видел, но и слышал! Неужели ты совсем не любишь свою сестру? Да тебе следует немедленно мчаться наверх, — Эрик кивнул на видневшуюся из окна крышу новой части замка, — и выбивать из ее мужа всю эту дурь, до тех пор пока ему небо не покажется с овчинку, а не пытаться убеждать меня, будто он тут ни при чем.
— Если бы я не любил свою сестру, я дал бы тебе спокойно покинуть Тальвар, но ты нужен ей, Эрик. Мы все ей нужны. — Сенет медленно обвел взглядом остальных ребят, а затем снова посмотрел на Эрика. — Еще вчера я мог поклясться, что, если Изабель окажется в беде, уж ты-то ни за что не бросишь ее!
— Сенет прав, — спокойно проговорил Кейн из дальнего угла комнаты. — Что бы ни сделал сэр Джастин, как бы он себя ни повел, мы все должны помочь леди Изабель.
— Если я останусь, — воскликнул Эрик, — я убью его! Мерзавец! Все эти годы он поучал нас, внушая, что правильно, а что неправильно, а сам ничем не отличается от последнего подонка на улицах Лондона!
Сенет сжал кулаки.
— И ты смеешь так отзываться о нем после всего, что он для тебя сделал? Для всех нас! Я-то здесь совсем недавно, но вы все, — он широким жестом обвел остальных воспитанников, — ведь вы прожили с сэром Джастином по нескольку лет, вы были его учениками, вы ели с ним за одним столом. Вы жили под одной с ним крышей! Разве не он вытащил всех нас из нищеты и грязи? Разве в обмен он просил у нас хоть что-нибудь, кроме доверия и послушания? — Он повернулся лицом к друзьям. — До сегодняшнего дня разве хоть кто-нибудь из нас мог упрекнуть его в чем-либо? — Все молчали, и Сенет покачал головой. — Стоило ему сделать всего лишь один неверный шаг, и вы готовы отвернуться от человека, который помог всем нам выбраться из ада. Ну, так уходи! — закричал он на Эрика, чувствуя, как его душу захлестывает гнев. — Уноси с собой все знания, которыми он одарил тебя, и убирайся! Тебе будет теперь намного легче жить, чем прежде! Сэр Джастин расчистил перед тобой дорогу. Не сомневаюсь, ты станешь отличным воином — как он и надеялся. Действительно, зачем тебе оставаться и платить ему предательством и черной неблагодарностью за все его благодеяния!
Эрик уставился на Сенета, с трудом переводя дыхание от волнения.
— Я знаю, чем я обязан сэру Джастину, но я не желаю оставаться и смотреть, как он будет обижать леди Изабель. И я не останусь в Тальваре, если леди Эвелина станет тут хозяйкой. Я не желаю подчиняться этой сучке. Этому не бывать. Никогда.
— Она не станет тут хозяйкой, — заверил его Сенет. — Сэр Джастин любит мою сестру — я тебе жизнью клянусь в этом.
— Да неужели? — презрительно переспросил Эрик. — Любит! Так крепко любит, что весь последний месяц знай себе ходит за леди Эвелиной, словно преданный пес!
— Это леди Эвелина весь месяц не дает ему проходу, — вмешался Джон и встал рядом с Сенетом, гневно уперев кулаки в бока. — Сенет прав: сэр Джастин не заслуживает, чтобы мы судили его так строго. Он был добр к нам, и к леди Изабель — тоже. Он обращался с ней куда лучше, чем иные мужья со своими женами. Мне кажется, этой леди Эвелине нельзя доверять. Я-то знал ее и ее папашу еще в Лондоне, и, скажу я вам, большей стервы и представить себе невозможно. Она совсем не такая, какую строит из себя, тут, у нас в Тальваре.
— Я тоже так думаю, — согласился с ним Кейн. — Я ей не доверяю и никогда не доверял. Если милорд сэр Джастин и согрешил, так только потому, что она его на это толкнула. Ведь он своим поведением доказал нам и всему свету, что крепко любит леди Изабель. Неужели кто-нибудь из нас сможет сказать, что это не так?
Эрик упрямо сжал губы.
Сенет мрачно посмотрел на младшего друга.
— Если бы ты сегодня утром не выбежал из комнаты, ты бы увидел, как сэр Джастин раскаивался, что его не было с миледи. Ты увидел бы его слезы, когда ему сказали, что она потеряла ребенка. Когда человек так плачет, это не может быть притворством.
