Майя Родейл - Сладкое поражение
— Очевидно, ты не дала себе труда обдумать это предложение.
— Нет. Оно оскорбительно. Его, очевидно, совершенно не волнует моя репутация.
— Если только он не собирается жениться на тебе, — возразила ей тетушка.
— Мне тоже приходила в голову такая мысль.
Они расстались семь лет назад при совершенно губительных обстоятельствах, и вот теперь, через неделю после их новой встречи, он открыто говорит о своих намерениях. Анджела не знала, как относиться к этой ситуации. Иногда ей казалось, что все происходит слишком быстро. Но с другой стороны, можно и опоздать.
— У меня нет ни малейшего представления о том, чем заняты твои мысли, — лукаво произнесла леди Палмерстон.
— Ох, тетушка Всезнайка, не надо. Вы прекрасно знаете, что занимает мои мысли.
— Лорд Хантли произвел настоящий фурор, — как бы, между прочим, заметила она.
— В самом деле, — согласилась Анджела. Его появление как минимум неделю будет предметом обсуждения во всех салонах города. Возвращение блудного сына.
— Так ты поедешь?
— Куда? Ах да, в Оксфордшир с Лукасом. Не знаю, посмотрим.
— Я полагаю, что это зависит от лорда Хантли, — озвучила ее мысли леди Палмерстон.
Анджела не стала ей возражать, просто не могла. И в этот момент в ее душе вновь зародилась надежда. Она, как маленький ребенок, делала свои первые шаги, двигалась неверными шажками и… упала.
— Но почему Филипп не подошел ко мне сегодня? И это после того, что он говорил днем?
— Вероятно, потому, что не хотел, чтобы его испорченная репутация бросала тень на тебя. Ведь на завоевание твоей репутации потрачено столько усилий. На самом деле это весьма трогательно. Никогда бы не подумала, что Филипп Хантли способен подумать о ком-либо, кроме себя. Анджела, что ты с ним сделала?
— Я просто полюбила его, — ответила она так тихо, что тетушка не могла ее услышать.
Но она услышала.
— Ты еще не спишь? Так и сидишь здесь, — заметила Эмилия, остановившись в дверях библиотеки. Филипп сидел в кожаном кресле перед камином, огонь в котором, постепенно угасая, все еще давал достаточно света и тепла. Даже здесь, в Лондоне, он соблюдал вечерний ритуал — сидел перед камином и размышлял об Анджеле.
— Я отказался от предложения Паркхерста сыграть пару партий. А где Девон?
— Наверху с девочками. Читает им перед сном. Пожалуй, пойду к ним.
— Посиди со мной, если можешь. Я хочу хоть немного отвлечься от своих мыслей.
— Хорошо.
Эмилия села в кресло напротив. Закусив губку, она забарабанила пальцами по подлокотнику кресла, искоса поглядывая на Филиппа. Прошла пара минут.
— Ну, говори же, — наконец произнес он.
— Анджела и есть та самая невеста из монастыря, да? Ты занял денег, чтобы спасти ее? И именно из-за нее ты вернулся в Лондон.
— Да.
— Я так и знала! Ни она, ни тетушка ни слова не говорили об этом. Соответственно я ничего не знала, пока Анджела недавно не обмолвилась, что провела некоторое время в монастыре, и я просто не могла не догадаться. Так, значит, этот рисунок в газете…
— Ты всегда была сообразительной!
— Но ты даже не попытался заговорить с ней сегодня! Я думала, ты приехал, чтобы вернуть ее. И не понимаю, как ты сможешь этого добиться, если не будешь обращать на нее никакого внимания. А может, тебя обидело то, что она отказалась принять тебя утром?
— Ох, эти женщины! Как вы любите поговорить! — пробормотал Филипп.
— Пора бы уже это усвоить.
— И надо же ей было весь вечер проговорить с этим типом — Лукасом Фростом!
— А чем тебе не нравится Фрост? Может, ты веришь слухам, которые ходят о нем и Анджеле? Во-первых, их пока никто не подтвердил, а во-вторых, если что-то между ними и было, то очень давно. И потом, в последнее время у них, кажется, сложились неплохие отношения.
— Не могу сказать. Вернее, не хочу говорить, — ответил Филипп. Похоже, Эмилии мало, что известно о прошлом Анджелы. Видимо, Анджеле удалось сохранить свою тайну. Но ради чего? Чтобы сохранить свою репутацию или сделать вид, что она не была знакома ни с ним, ни с Лукасом?
— Ты все еще любишь ее, — вынесла свой приговор Эмилия, прерывая молчание. Филипп решил сменить тему:
— Эмилия, почему ты так добра ко мне, я причинил тебе столько зла?
Она улыбнулась ему, и некоторое время сидела молча. Филипп пожалел о своем вопросе. Наверное, она не может объяснить своей доброты, зато может назвать десяток причин, по которым его следовало бы выкинуть на улицу, как безродного пса. Но Эмилия удивила его.
— Потому что, несмотря на то, что ты никогда не говорил, что сожалеешь о произошедшем, я точно знаю, что это именно так. Потому что теперь мы одна семья. Потому что кто-то должен предупредить моих девочек о том, что в этом мире живут не только джентльмены, а ты в этом деле знаток. Потому что Девон счастлив. Вот по этим причинам, ну и еще, конечно, потому, что тебе нужна серьезная помощь и поддержка.
Последнее было особенно важно, и Филипп грустно улыбнулся:
— Мне искренне жаль, Эмилия. Раньше я не чувствовал раскаяния, но теперь все иначе. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, когда не можешь воссоединиться с любимым человеком, Я сожалею о том, что совершил, и о том, что едва не разлучил вас с Девоном.
— Спасибо, Филипп, — сказала она, и по ее голосу он понял, что его извинения действительно важны для нее. «Доброта и любовь. Доброта и любовь».
— Понимаешь, Филипп, — сказала Эмилия, слегка наклоняясь вперед, — на самом деле мне тоже не нравится Лукас Фрост. В нем есть что-то странное. Мне кажется, он относится к Анджеле как к своей собственности.
— К сожалению, наше мнение о нем не имеет никакого значения.
— Я помогу тебе завоевать ее, — решительно сказала Эмилия.
— Мне не очень нравится такой тон, — заметил он осторожно. — И меня пугает этот фанатичный блеск в твоих глазах. Сейчас ты очень похожа на свою тетушку-драконшу.
— Замолчи. Если бы не тетушка, мы бы сейчас были женаты.
— Сдаюсь. А теперь из чистого любопытства я хотел бы уточнить, что ты намерена предпринять.
— Завтра мы отправимся с тобой на чай к леди Палмерстон. Если о твоем приходе не будет объявлено, у Анджелы не будет времени спрятаться.
— Похоже, ты не очень разборчива в средствах. — Благодарю тебя.
— Спасибо, Эмилия. Спасибо за то, что помогаешь мне, что, позволила остаться здесь, и за то, что простила меня, — откровенно сказал Филипп.
— Я ценю твою благодарность, но должна предупредить тебя, что ты начинаешь изъясняться, как тот задумчивый персонаж из романа в «Лондон уикли».
