Эллен Марш - Очарованный принц

Глаза Коннора застлала алая пелена. Сердце колотилось дикими толчками. Будь проклята во веки веков эта упрямая девка! Она что, окончательно свихнулась? Как ей только могло прийти в голову в таком состоянии отправиться в путь?! Она хоть догадалась взять повозку? Коннору и в голову не пришло посмотреть, стоит ли двуколка в конюшне, особенно после того, как он заметил там колымагу Мод. Кто-нибудь поехал с нею? Достаточно ли тепло она оделась? Черт побери, он должен все это узнать!

Он помчался обратно по коридору, весь кипя от ярости.

Возле самой лестницы он замер, услышав, как где-то в отдалении хлопнула дверь. Чьи-то легкие шаги зашелестели по ковру, направляясь в его сторону. Коннор вскинул голову. Боже правый, он мог где угодно распознать эти шаги…

В следующее мгновение из сумрачного коридора появилась Джемма. На ней было простое теплое серое платье с высоким воротником и прямыми рукавами. Хотя она все еще была очень худа, с запавшими глазами, на щеках уже начал проступать слабый румянец; густые волосы немного отросли и мягкими завитками обрамляли лицо. В этом скромном сером платье она казалась девочкой, прелестной и совершенно недоступной.

Заметив Коннора, она застыла на месте, едва не запутавшись в подоле юбки.

— О-о… — выдохнула она.

И все. Ни слова приветствия, ни проблеска радости на любимом прекрасном лице. Просто испуганный возглас. А потом она застыла — словно куропатка, замершая в кустах под тенью замеченного ею в вышине ястреба.

Значит, она знает, пронеслась в голове у Коннора испуганная мысль, которая как ледяное жало впилась ему в грудь. Руки невольно сжались в кулаки. Лоб покрылся липким потом. Что он может сказать? Что он должен сказать? Вся его находчивость и решимость в мгновение ока куда-то испарились.

— Здравствуй, Джемма, — выдавил он наконец.

— Когда ты вернулся? — вежливо поинтересовалась она.

— Только что. Тебя не было в комнате. Я подумал…

— Я перебралась в спальню в конце коридора. Ту, что с синими цветочками на обоях. Хозяйская слишком большая и неуютная.

Синяя комната. Любимая комната его матери. Когда-то Изабелла Макджоувэн тоже не жаловала сумрак хозяйской спальни, заставленной громоздкой мебелью якобинской эпохи, с темными дубовыми панелями на стенах.

— Я смотрю, ты уже на ногах, — неловко заметил он. — Разумно ли это?

— Спасибо, но я чувствую себя намного лучше, — Джемма пожала острыми плечами.

— Но разве… особенно после того, что случилось… мне кажется, две недели в постели все же маловато?

— Это после гриппа? — вздернула она голову. — Не смеши меня! Ты ведь знаешь, что меня не так-то просто свести в могилу!

Грипп. Стало быть, она не намерена рассказать ему о ребенке. Должен ли он сам признаться, что ему обо всем известно? Коннор смущенно кашлянул.

— Джемма…

Она перебила его, неприязненно спросив:

— Кстати, позволь поинтересоваться, куда девался Гелиос? Ты заверял меня, что он здесь, под присмотром твоего кузена. А конюший уверяет, что и в глаза его не видал.

— Я переправил его в Эдинбург. Там у меня конюшня намного лучше, да и конюх хорошо разбирается в рысаках.

— А-а, так у тебя есть дом и в Эдинбурге? Для нищего это по меньшей мере необычно: иметь и замок, и городской особняк.

— Джемма…

— Ого! — воскликнула она, услышав, как часы в холле пробели три гулких удара. — Неужели так поздно? Извини меня. Я спешу.

Ошеломленный, обиженный, разозленный, Коннор молча стоял и смотрел, как Джемма торопливо спускается по лестнице. Их встреча прошла гораздо хуже, чем он предполагал в самых мрачных своих мыслях. Он так и не смог к ней пробиться…

…А все получилось не так уж плохо, размышляла на ходу Джемма. Она продержалась намного лучше, чем надеялась. Без слез, без упреков, без истерики. Только хладнокровный обмен вопросами и ответами. Она могла гордиться собою.

Единственное, что ее беспокоило, — это то, как замерло ее сердце при виде Коннора. Он выглядел таким осунувшимся и измученным! На какой-то ужасный миг ей даже показалось, что он болен. Ну зато теперь она удостоверилась, что это не так, и он вернулся, и она не разнюнилась, как того боялась.

По зрелом размышлении, пожалуй, так оно и лучше. Сейчас Джемма даже не испытывала никакого гнева из-за того, что Коннор женился на ней только из-за пари. Да и с чего, собственно, ей злиться? После всех унижений, пережитых во время их путешествия на север, когда она ненавидела Коннора, думая, что он женился на ней ради денег, и вынуждена была терпеть его жестокое обращение, эту новую отрезвляющую правду было переносить гораздо легче.

Джемму бесило лишь одно — что на какое-то время она позволила себе пожалеть его. Вообразила себе бедняжку джентльмена, высокородного, некогда богатого и гордого, а ныне униженного и страдающего от происков злой судьбы! И ведь она, глупая, вполне искренне размышляла над тем, как сможет употребить свое приданое ему на пользу и как исцелит его душу силой своей любви.

Ха!

— Джемма, постой пожалуйста.

Она остановилась на нижних ступеньках и оглянулась на спускавшегося вслед за ней Коннора. «Ну-ну! А он довольно быстро взял себя в руки», — подумала она.

Они стояли лицом к лицу. Коннор все еще на лестнице, Джемма в нескольких футах от него, на полу в холле.

Никто не решался заговорить первым: оба выжидали, что скажет другой.

— Куда ты так спешишь? — наконец спросил он.

— На кухню.

— На кухню? С какой стати?

— Но ведь в обязанность супруги хозяина входит забота о хозяйстве, не так ли? — приподняв бровь, холодно сказала она.

— Да, но… — Коннор замялся, проведя рукой по лицу. — Я не понял. Означает ли это… Стало быть, ты не уезжаешь?

Будь проклято его мерзкое притворство! Какого черта он прикидывается таким измученным и растерянным? Никакого удовольствия от схватки с таким бессильным противником!

— А с какой стати я должна уезжать? — задрала она подбородок. — Ты что, не видишь, что творится вокруг тебя? Вот-вот наступит зима, к ней надо подготовиться. И я не имею ни малейшего желания тащиться через горы в это время года. К тому же теперь это и мой дом, не правда ли?

— Твой…

— Не валяй дурака, Коннор, это тебе не к лицу. Да, это мой дом. Не забывай, я все еще твоя жена. И обстоятельства сложились так, что хочешь ты того или нет, но тебе придется на некоторое время смириться с моим присутствием.

Ого! Так, значит, это и есть та игра, которую она отныне намерена с ним вести? Вонзить в него кинжал и проворачивать в ране до тех пор, пока не удовлетворит свою жажду мести? Вместо того чтобы удрать с поджатым хвостом к своему дядюшке Арчи, она решила наброситься на него и разодрать на клочки!..