Валери Кинг - Любовное состязание
Его мерин недовольно повел боками, ощущая непривычное давление стиснувших его коленей наездника, и Дункан почувствовал, что теряет скорость. Он еще раз сделал над собой героическое усилие, стараясь изгнать из головы злосчастное видение, еще ниже наклонился к шее лошади и послал ее вперед. Проскакав три мили, они теперь оказались на дальнем берегу озера. Земля содрогалась под копытами лошадей. На этом отрезке маршрута дорожка стала узкой и крутой; Дункан оглянулся назад и увидел, что восемь всадников растянулись в цепочку позади него, в то время как впереди завязалась борьба между Варденом Соуэрби и Конистаном, каждый из которых стремился занять ведущую позицию, и только Чарльз отделял его от двух безусловных фаворитов. Увы, здесь, на узкой дороге невозможно было улучшить свое положение. Они приближались к заболоченной местности. Дункан увидел нескольких слуг сэра Джайлза, обступивших опасное место, чтобы не подпустить к нему всадников. Они тоже приветствовали участников скачки криками и пожеланиями победы.
Внезапно тропа расширилась, на последних двух милях открылся простор, позволявший сразу нескольким соперникам вступить в схватку за первенство. Проскакав по узкому каменному мосту вслед за Чарльзом, Дункан пришпорил мерина и для верности хлестнул его по крупу концами поводьев. Сейчас ему было не важно, удастся ли опередить Конистана или Соуэрби, но — Бог свидетель! — он твердо решил заставить Силлота глотать пыль!
По обеим сторонам главной деревенской улицы тоже выстроились слуги сэра Джайлза, следя за тем, чтобы никто из обитателей селения не пострадал. И вот всадники ворвались на мощенную булыжником мостовую. Именно здесь Дункан вновь поравнялся с Чарльзом и, не удостоив его даже взглядом, послал своего коня вперед. С большим трудом, но ему все же удалось обогнать Силлота. Сердце его наполнилось ликованием. Соуэрби и Конистан по-прежнему мчались вровень друг с другом.
Вдоль последнего участка пути длиною в милю перед въездом в Фэйрфеллз на дорогу высыпали жители деревни и окрестные ферме-ры: всем хотелось посмотреть, чем закончится Испытание в Искусстве Верховой Езды. Когда вдали показался замок, сердце Дункана просто запело, но тут он уголком глаза заметил, что Силлот вновь его догоняет. Теперь их лошади опять шли нос в нос, и с каждым шагом Чарльзу удавалось еще на дюйм продвинуться вперед. Ну уж нет!
Увы, прежде чем Дункан успел что-либо предпринять, они пересекли финишную линию, и он оказался четвертым после Силлота, а Конистан сумел вырваться вперед, и Соуэрби пришлось признать поражение, холодно пожав руку победителю. Дункан был вне себя от того, что Чарльзу удалось его побить. Спрыгнув с лошади, он едва нашел в себе силы коротко кивнуть сопернику.
Один за другим остальные участники пересекли финишную черту. Конюхи стояли наготове, чтобы выгулять и почистить лошадей. Все завершили скачку, за исключением Гарви Торнуэйта. Его появления ждали с беспокойством, казалось, вот-вот он возникнет на горизонте, но его все не было. Наконец Алисия Сивилл воскликнула:
— Я с него голову сниму, честное слово! Он меня предупреждал, что сделает это, но я не поверила!
Когда Конистан пожелал узнать, что еще задумал Торни, она ответила:
— Остановиться в «Ангеле и Колоколе» на кружку пива, что же еще!
Сначала все рассмеялись, но потом Брант Девок воскликнул:
— А что? Я бы тоже не отказался от кружки холодного пива!
Остальные джентльмены присоединились к нему дружным хором, и Эммелайн, услыхав их пожелания, пригласила всех в парк, где сэр Джайлз уже позаботился сервировать для участников состязания этот освежающий напиток. Приглашение было встречено восторженным гулом, некоторые даже подбросили в воздух свои касторовые шляпы, после чего Эммелайн отправила конюха на поиски мистера Торнуэйта.
Дункану тоже хотелось утолить жажду глотком доброго домашнего пива, он повернулся было, чтобы последовать за остальными гостями, которые уже заворачивали за угол дома по направлению к парку, но тут его остановил голос Грэйс, спорившей с Чарльзом.
— О, нет, мистер Силлот, прошу вас! — умоляла она отчаянным шепотом. — Я не давала вам разрешения на… на это! Не хочу вас обижать, но…
Дункан стремительно обернулся и увидел, как Грэйс, густо покраснев, пытается высвободить руку из цепких лап Чарльза. Это зрелище привело Дункана в такое неистовство, что он, ни минуты не раздумывая, бросился на Чарльза с кулаками, твердо зная лишь одно: никогда и ни за что на свете он не позволит Чарльзу Силлоту каким бы то ни было образом обидеть Грэйс!
— А ну отпустите ее! — рявкнул он, подступая ближе в твердом намерении наброситься на Чарльза.
Дункан размахнулся, но… Не успел он выбросить вперед кулак, чтобы съездить по физиономии Силлоту, как… задел щеку попытавшейся разнять их Грэйс. Она покачнулась, повернулась кругом, как волчок, едва не сбив с ног Чарльза, но сумела удержаться от падения и вскрикнула от боли, разорвав Дункану сердце.
— Грэйс, дорогая моя, любовь моя, что я наделал? — запричитал Дункан.
Не ожидая приглашения, он подхватил ее на руки и внес в дом.
Чарльз быстро восстановил равновесие и последовал по пятам за Дунканом, желая знать, не ранена ли Грэйс и что за бес вселился в Лэнгдейла, как он мог поднять руку на женщину? Не обращая на него внимания, Дункан уложил Грэйс на кушетку в гостиной. Только после этого он попросил соперника дернуть как следует за шнур звонка и позаботиться, чтобы послали за доктором. Чарльз повиновался без долгих споров.
— Вам не следовало вмешиваться, Дункан, — мягко попрекнула его Грэйс, сморкаясь в платочек, только что полученный назад от мистера Силлота. — Вас это вовсе не касалось… — она вдруг умолкла, безумным взглядом вглядываясь в глаза Дункана. — Что вы сказали? Раньше, перед тем, как внести меня сюда?
— Я не помню, — ответил Дункан, схватив руку Грэйс и крепко сжимая ее в своей. — Я был в таком ужасе от того, что случилось! Я только хотел, чтобы Силлот перестал вам досаждать! Вот и все! Я бы в жизни… о, Боже, вы, наверное, считаете меня чудовищем!
— Нет-нет! — запротестовала она. — Вовсе нет!
Но прежде, чем кто-либо из них успел еще что-то сказать, в дверях показался несколько запыхавшийся мистер Блайндерз.
— Что-нибудь не так? — осведомился он. — Мне показалось, что дело очень срочное.
— Верно, — подтвердил Чарльз. — Мистер Лэнгдейл нанес тяжкое повреждение лицу мисс Баттермир, и нам срочно нужен врач.
Желая знать, что именно кроется за словами мистера Силлота о «тяжком повреждении, нанесенном лицу» леди, и в то же время прекрасно сознавая, что некоторые молодые люди склонны к преувеличениям, Блайндерз проворно подошел к кушетке, чтобы своими глазами увидеть, что же случилось с мисс Баттермир. Он не удержался от возгласа изумления, заметив быстро темнеющую опухоль у нее на щеке, несомненно возвещавшую о скором появлении огромного синяка. Покачав головой, дворецкий изрек, что, по его мнению, юной леди не грозит остаться обезображенной на всю жизнь, но он пошлет кого-нибудь из конюхов за врачом, после чего отправится на поиски мисс Пенрит.
