Мэгги Осборн - Жена незнакомца
Лили только молча кивнула.
Они ласкали друг друга с такой нежностью, словно это была их последняя ночь и им хотелось навеки запечатлеть в памяти каждый поцелуй и каждое прикосновение.
Закрыв глаза, Лили с наслаждением отдала себя во власть любимому, снова и снова шептала его имя.
Не нужно ей ни роскошного особняка, ни шикарной одежды, ни драгоценностей, только бы лежать вот так в объятиях человека, который знает твое тело лучше тебя самой, который творит с ним чудеса, вознося к невиданным высотам.
До конца жизни она запомнит эти долгие снежные ночи и блаженство, которое познала в объятиях Куинна. Никто другой не смог бы заставить ее чувствовать себя такой красивой и желанной.
Лили хотелось рассказать ему, что именно он пробудил ее тело к радости, открыл ей сокровища любви, о которых она даже не имела понятия. Хотелось рассказать, как от одного взгляда его дымчатых глаз, от хрипловатого шепота в ней просыпается желание, как восхитительны его прикосновения и обжигающие поцелуи. Хотелось, чтобы он знал, что кожа его пахнет дымом, снегом, виски, а иногда яблоками, что она любит его, что он необходим ей как воздух, которым она дышит.
Но она ничего не сказала…
Глава 17
Проблему Каллахана обсуждали в доме Пола. Он жил один, поэтому никто из слуг или посторонних не мог подслушать их разговор, содержание которого стало бы губительным для всех троих, если бы о нем узнали за пределами этого дома. Они сидели в библиотеке, где в камине пылал огонь, а на длинном столе, который служил Полу конторкой, стоял графин с виски. Налив два стакана, он хмуро взглянул на Лили.
— Вас я не ждал, поэтому ничего не приготовил. Если хотите, заварите чаю.
Но Лили плеснула себе виски и, с вызовом глядя на Пола, сделала большой глоток. Она уже два месяца не притрагивалась ни к чему крепче вина, и Куинн понял, насколько Лили расстроена. И насколько изменилась, судя по гримасе, которую вызвала у нее огненная жидкость.
— Я настояла, чтобы Куинн взял меня с собой, поскольку все произошло из-за меня.
— Неправда, — возразил Куинн, отодвигая для нее стул.
При этом он нечаянно коснулся шелковистых волос, ощутил аромат роз и мгновенно отреагировал.
— Ну, что ты узнал? — спросил он, гоня непрошеное желание и пытаясь сосредоточиться.
Дальний угол комнаты, где сидели Куинн с Лили, тонул в серой полумгле, и чтобы лучше видеть гостей, Пол зажег подсвечники. Молча глядя на лицо друга с обозначившимися от мерцающего света морщинами, Куинн дал себе клятву всегда помнить, насколько изнурительной и тяжелой была предвыборная кампания не только для него самого, но и для тех, кто работал за кулисами. По мере приближения выборов дел у Пола прибавлялось и его роль становилась все более заметной.
— Во-первых, Куинн прав, — сказал Пол, видя, что Лили поставила на стол недопитый стакан и сложила руки на коленях. — Вы совершенно не виновны. У Эфрема Каллахана после Нового года умер отец, и он приехал в Денвер решать наследственные дела. Остановился у замужней сестры.
Лили взглянула на Пола холодными как лед глазами.
— Трудно представить, что у этого подонка есть родные, — холодно произнесла Лили.
— Его появление в Тернер-Холле — чистая случайность. То ли от скуки он туда забрел, то ли в нем пробудился интерес к политике, но совершенно ясно, что он не ожидал вас увидеть.
— Значит, произошло досадное совпадение, — ответил Куинн, ероша волосы.
Сам того не сознавая, он жил в постоянном страхе разоблачения, хотя ему и в голову не могло прийти, что удара следует ждать именно с этой стороны. Куинн тихо выругался.
— Каллахан довольно близко подобрался к истине. Убедившись, что дама на сцене именно Лили Дейл, он стал размышлять, почему ее называют другим именем, представляют женой главного кандидата в губернаторы, и пришел к выводу, что я нашел тебе, Куинн, жену в тюрьме Юмы, а затем представил вас избирателям как счастливую семейную пару.
— Но теперь, видимо, обнаружил в своих умозаключениях несоответствие, — заметил Куинн. — Если бы ты искал для своего кандидата жену, то выбрал бы женщину с безупречной репутацией.
— Вот именно, — кивнул Пол. — Ты богат, влиятелен, собираешься предложить жене статус первой леди нового штата. От невест отбоя нет. Так зачем тебе женщина с сомнительной репутацией и скандальным прошлым?
— Мог бы найти другие выражения, — нахмурился Куинн.
— Он прав, — тихо сказала Лили. — И ты прав, говоря, что Каллахан достаточно сообразителен, чтобы заподозрить неладное.
— Я не хотел вас оскорблять, — заметил Пол. — Я только констатирую факты, какими их видит Каллахан.
— А я и не обиделась, — пожала плечами Лили, но щеки у нее покраснели.
— Вскоре Каллахан наверняка обнаружит, что Куинн женат давно и его жену зовут Мириам Уэстин. Если у него хватит ума покопаться в архивах города, он узнает и о пожаре, и о том, что после него Мириам уехала в штат Нью-Мексико. Он начнет сопоставлять все факты. Поначалу он вряд ли сообразит, что мы выдаем Лили за Мириам, но в конце концов придет к такому заключению как к единственно возможному.
— И у него появится вопрос: где настоящая Мириам, почему возникла необходимость использовать меня на ее роль? — проговорила Лили.
Однако мужчины не захотели это обсуждать.
— Естественно, Каллахан потребует денег, — продолжал Куинн.
— И чем больше узнает, тем больше запросит за свое молчание. — Пол стукнул кулаком по столу и выругался. — Только мне покажется, что проблема Мириам решена, как она возникает снова, черт бы ее побрал!
— А если мы не поддадимся на шантаж? Думаешь, ему кто-нибудь поверит?
— Каллахан — начальник тюрьмы, где сидела Лили. Он может представить обвинительный вердикт присяжных, документы, составленные за время заключения, или привезти людей, которые знали Лили. Кроме того, какой-нибудь дотошный репортер может проследить наш путь от Юмы до Денвера, ведь в гостиницах, где мы останавливались, наверняка Лили запомнили, — ответил Пол. — Мы же способны противопоставить ему лишь показания друзей Мириам, которые поклянутся, что Лили — это она. Гордость не позволит им признать, что женщина, вышедшая из тюрьмы, сумела обвести их вокруг пальца. Нам против Каллахана не выстоять. Слишком слаба защита. Большинство поверит ему. Он может нас уничтожить.
— Я наделала много ошибок. — Лили понуро опустила голову. — Правда, незначительных, но когда дело коснется установления моей личности, знакомые Мириам их припомнят. Мне так жаль, Куинн.
— Тебе не в чем себя упрекнуть. Ты не сделала ничего плохого.
Куинн уже забыл изможденную, подозрительную женщину, какой увидел Лили впервые. В ней произошла разительная перемена, она стала мягче, женственнее, как всякая любящая и любимая женщина.
