Вирджиния Хенли - Неискушенные сердца
Увидев Париса у своей двери, Магнус с тревогой спросил:
— Дома что-то стряслось?!
— Дома все в порядке, Магнус. Но кое-что случилось. Дуглас узнал, что Хантли посоветовал королю разместить английских солдат в Шотландии.
— Да гори они огнем! Я уже слышал про это Это надо остановить. Моя власть, как и любого другого благородного семейства в Шотландии, тем самым будет подорвана и раз
— рушена.
— Я надеюсь добиться у короля аудиенции, попытаюсь убедить его, что ему дали совет самоубийцы. Большинство шотландцев воспринимают идею союза корон, но не государственного единства. Шотландия никогда не согласится на один закон и одну армию.
— Дай знать, как пойдут дела с королем. Его ум слишком занят проблемами в Англии.
— И есть еще новости похуже, Магнус. Джон Гордон сегодня будет при дворе. Вчера «Морская колдунья» проплыла мимо его корабля. Так что у меня нет времени, я должен добраться до короля раньше Гордона
— Тогда я тебя не задерживаю, но сообщи о результатах. Я с радостью поддержу тебя, если будет нужда.
Когда наконец Парис получил разрешение посетить его величество, в комнате было полно придворных, просителей, подателей петиций со своими делами и просьбами о помощи. Парис улыбнулся, увидев знакомое лицо короля Джеймса Боже мой, даже Англия не могла изменить его! Он все еще больше похож на лакея, чем на монарха, в заляпанном камзоле, со всклокоченной бородой и в старых туфлях Однако Парис никогда не позволял себе недооценивать его острый ум, скрывавшийся за столь неряшливым фасадом Король обладал одним из самых блестящих умов в Европе и был Проницателен, как Макиавелли. Гофмейстер принес Кокберну сообщение — король хочет видеть его наедине, после того как все удалятся.
— Ох, парень, я не мог тебя не заметить, на целую голоду возвышаешься над толпой, и волосы горят, будто факел
Парис низко поклонился.
— Ваше величество оказывает мне большую честь
— Не пытайся воображать, что пользуешься моей благосклонностью, Разбойник. Все вы стараетесь управлять Шотландией как хотите. Еще бы, меня ведь там нет! И единственное, чего вы жаждете больше всего на свете, — скинуть корону с короля. Но не рассчитывайте одурачить вашего старого дедушку. — Обычно именно так Джеймс зазывал себя.
— Нет, мы вовсе не пытаемся вас одурачить, ни в коей мере, сэр, — сказал Парис. — Слухи и всякие советы, лишенные мудрости, доходят до ваших ушей
— О, слухов полно, ты даже представить себе не можешь, сколько, какие и про что! Но неужели ты думаешь, что я не могу отделить зерна от плевел? — строго спросил Джеймс.
— Ну раньше-то всегда могли, — польстил Парис.
Король высморкался в рукав.
— Ладно, перестань ходить кругами! Ты здесь появился из-за того, что я приказал разместить солдат на севере.
— Шотландии, — уточнил Парис.
— Парень, мое королевство простирается от Лэндс-Энд до Джон-Огроутс. Я приказал разместить гарнизоны, и ты примешь солдат, но, — подмигнул он, — нет закона, чтобы помешать солдатам на постое быть лояльными к шотландцам Так?
— Вы меня убедили, сэр, — ответил Парис, но все еще настороженно
— Но помни, на пограничных землях, что под твоим контролем, должен быть обеспечен мир
— Клянусь, сэр! — торжественно пообещал Парис.
— А в таком случае, ты, Разбойник, подпишешь соглашение о мире
Парис сжал губы, догадавшись что одной ногой он уже в капкане
— С удовольствием, сэр но только после Хантли.
— Думаешь, нашел лазейку мой петушок? Ха, у меня есть средство заставить Хантли подписать А ты только что поклялся, мол, подпишешь, если он черкнет свою подпись.
Парис пожалел, что вообще сюда пришел Он поклонился.
— Пусть так и будет, ваше величество.
— Ты можешь проявить свою признательность кораблем с шотландским виски — серьезно сказал Джеймс.
Парис почувствовал, что еще не все потеряно По крайней мере, когда появится Джон Гордон, на него король будет смотреть точно с таким же подозрением А может, и с большим
На следующий день Парис не стал терять времени на поиски других землевладельцев с пограничных земель чтобы разузнать о будущем Шотландии Он убедил Александра Сэтэна, канцлера Шотландии присоединиться к нему вечером при дворе королевы зная, что атмосфера удовольствия больше всего способствует конфиденциальной беседе Когда два расфранченных джентльмена вошли в переполненную залу двора Анны, они лицом к лицу столкнулись с Табризией Парис насмешливо поклонился ей, а Сэнди Сэтэн заинтересованно произнес:
— Если ты знаком с этой дамой, может, окажешь любезность и мне сообщить ее имя?
Париса тут же охватила ревность Ему было чрезвычайно неприятно, что она здесь и другие мужчины могут на нее пялиться сколько хотят Да еще наверняка будут пытаться соблазнить ее! Черт побери, ни за что в жизни он не познакомит ее с Сэтэном!
Глаза Париса нагло обшарили оголенные плечи Табризии.
— Имена здесь не имеют значения Просто еще одна маленькая куртизанка.
Табризия задохнулась от оскорбления Красивый темноволосый мужчина, стоявший невдалеке за спиной Париса, услышал его последнюю фразу и сказал.
— Позвольте мне, лорду Джону Гордону, защитить вашу честь, мадам!
Глаза Табризии стали темно-фиолетовыми, когда она оказалась между двумя кровными врагами, пытавшимися использовать ее для утоления своей ненависти Пылающий гнев вырвался наружу.
— Моя честь не нуждается в защите! Я Кокберн, сэр, и меньше всего в мире мне нужно, чтобы Гордон защищал меня! Я достойно помолвлена и мой будущий муж станет
защищать меня от всех Можете не сомневаться!
Она вылетела из зала, не желая ни секунды больше проводить в их обществе, и, отправившись в свою маленькую комнату, уселась на кровать, снедаемая злостью на себя Нахлынувшие слезы до боли сжали горло, но она не успела полностью отдаться жалости — в дверь тихо постучали. Джаспер молча подал ей пакет, завернутый в муслиновую бумагу, вместе с запиской Она отложила пакет в сторону и стала читать: «Моя любовь! Увидев этот материал, я подумал, что из него получится великолепное платье для невесты. Я закончил приготовления для обоих братьев и скоро заберу тебя домой П.».
Табризия быстро открыла пакет. Нежная белая ткань была прелестна, вся расшитая хрустальными бусинками, играющими и переливающимися в бледном свете свечи. Она приложила материю к себе. Подарок высушил слезы девушки, а последняя строка записки заставила ее мысленно унестись в воображаемые дали. Дом! Каким он будет? Сможет ли она ощутить его своим? Где-то в тайниках души у нее давно жил образ дома. Думая о нем, Табризия представляла себе Шеннон, стоящую подбоченясь, откинув красивую гриву волос и говорящую что-то раздражающе-честное, такое, с чем не поспоришь. И Дамаскус, пожимающую плечами в ответ на грубость мужчин. И, конечно, дорогую маленькую Александрию, чьей любви и дружбы ей сейчас так не хватает. Но все они выйдут замуж, как и она сама, и каждая станет жить самостоятельной отдельной жизнью.
