Кэтлин Вудивисс - Нерешительный поклонник
Колтон, тихо смеясь, продолжал кружить ее по комнате.
– А вы, дорогая Адриана, обладаете крайне недоверчивой натурой. Неужели действительно не представляете, какой красавицей стали?
– Когда-то вы называли меня пугалом, помните? – мстительно прошипела Адриана.
– Теперь я с полным основанием могу сказать, что это неправда. Если хотите знать, я с трудом удерживаюсь, чтобы не сверлить вас страстным взглядом.
У нее мгновенно ослабли колени. Тогда в ванной он действительно пожирал ее глазами. И все же еще не смотрел на нее с таким ощутимым, почти голодным желанием, как в день свадьбы Мэлоры. И больше не казался таким самоуверенным, словно… словно боялся ее потерять.
– Именно это вы и делали возле церкви, когда мы ждали жениха с невестой?
– Я просто восхищался вашими достоинствами, дорогая, – поправил Колтон. – Только слепец не способен любоваться вами! Я хотел было подойти поближе, но толпа обожателей не давала сделать ни шагу. Но как бы я ни хотел умчать вас оттуда, все же был уверен, что вам это не понравится.
– Вы очень дерзко вели себя. И смотрели так, будто…
Она замолчала. Колтон терпеливо выждал несколько секунд, прежде чем спросить:
– Как именно?
– Не важно. Не имеет значения, – промямлила она, отворачиваясь, чтобы скрыть, как горят щеки.
– Вы снова краснеете. Значит, смущены тем, чего едва не высказали вслух. Совсем как тогда, когда вместе с Самантой пытались протащить в свою комнату больных животных. Следовательно, и сейчас таите что-то совершенно неприличное… если учесть вашу девственную невинность.
Адриана вскинула голову и попробовала что-то выдавить, но сумела пробормотать только:
– Я никогда…
Колтон, улыбаясь, вопросительно поднял бровь.
– Раздеваю вас глазами? Вы это хотели сказать?
– Нет! – отчаянно запротестовала Адриана. – Ничего подобного я не говорила!
– Но подумали, – настаивал он и, и не в силах устоять перед ее легким ароматом, снова наклонился к ее виску.
– А что, если и так? – отрезала она, нервно проводя рукой по массе мягких локонов, ниспадавших каскадом с макушки. – По-моему, вы специально стремились смутить меня.
– Я всего лишь вспоминал, как прелестны вы были в ванной, – признался Колтон.
Адриана потрясенно охнула.
– Джентльмен никогда не напомнил бы даме о подобной встрече, – прошептала она. – И ни на секунду не задержался бы, заметив, что ванна занята особой противоположного пола!
– Вы должны простить мою мужскую слабость, Адриана, – вкрадчиво заметил он, полностью безразличный ко всем попыткам его пристыдить. – Клянусь, мне редко доводилось видеть такую поразительную картину. Честно говоря, я думал, что ваше присутствие в ванной означает нечто вроде приглашения. – Колтон улыбнулся. – Правда, потом я сообразил, что вы искренне расстроились, тем более что вряд ли когда-либо видели обнаженного мужчину, сгорающего от вожделения к вам.
Адриана дернулась, словно собравшись сбежать, но Колтон закружил ее в вальсе, пока перед глазами все не поплыло.
– Неужели вы бросите меня только потому, что услышали правду?
– Перестаньте кружиться, – взмолилась она. – Мне нехорошо.
– Перестану… если обещаете не улетать от меня, – торговался Колтон, замедляя, однако, шаг.
Адриана схватилась за его рукав, чтобы не свалиться, как подкошенная, гадая, что вывело ее из равновесия: его бескомпромиссная честность или признание в том, что он ее желает?
– Вы не оставляете мне выбора.
Колтон немедленно остановился и дал ей время прийти в себя.
– Вам лучше?
Адриана задыхалась так, словно пробежала много миль. Внизу живота осела сладкая тяжесть. Мужчина, который так настойчиво отказывался соединить их судьбы, сказал, что хочет ее! Выбей он опору из-под ее ног, она и то удивилась бы меньше!
– Нет, но будет, если вы позволите мне сесть.
– Но Роджер уже поджидает, а я не хочу уступать вас, особенно ему. Кроме того, мы должны серьезно поговорить об ухаживании.
– Я не собираюсь требовать больше того, что вы можете дать, милорд, – ответила она, искренне надеясь на возвращение здравого смысла. Тот факт, что она по-прежнему находится в его объятиях после всего услышанного, – явное доказательство ее безумия.
Колтон тяжело вздохнул.
– Адриана, если мы должны провести вместе целых три месяца, я настаиваю, чтобы вы называли меня Колтон.
– Колтон, – послушно повторила она, кивнув.
– Слава Богу, хоть это мы уладили. Теперь можно перейти к более важным вопросам.
– Насколько я понимаю, мы оба должны выполнить все условия… до конца… хотя бы ради наших родителей. Вы согласны? – спросила Адриана.
– Конец вполне может стать началом, – лениво пожал плечами Колтон. – Кто знает?
– Не стоит щадить мои чувства. Еще со времени подписания контракта я вполне сознавала всю призрачность этого соглашения, даже если трехмесячный период ухаживания и завершится помолвкой. Так что вам совершенно нет нужды притворяться.
– Но наши родители надеялись на другое, – возразил Колтон.
– Знаю, – вздохнула Адриана, вовсе не желавшая расстраивать родителей.
– Могли бы притвориться, хотя бы ради них.
– Наверное, вы правы, иначе они расстроятся.
– А этого мы не можем себе позволить, верно?
Его губы слегка дернулись, или это ей показалось?
– Они уже почти ничего не ждут. Дать им надежду – значит лишь сильнее ранить потом, когда мы расстанемся.
– А знаете, – задумчиво протянул Колтон, – я еще никогда не ухаживал за женщиной с серьезными намерениями. Поэтому трудно сказать, чем все это кончится.
– Что же, выбор не велик: женитьба на мне или свобода. Третьего не дано.
– Все не так просто, – возразил Колтон. – Но тем не менее пока что нельзя сказать ничего определенного. Время покажет. Но думаю, нам нужно торопиться.
– Неужели? – вскинулась Адриана. – Ну да, понимаю. Вы стремитесь поскорее покончить со всем этим и начать новую жизнь?
Его рука скользнула по ее спине, притягивая девушку ближе. Колтон снова затаил дыхание, когда их бедра слегка соприкоснулись. В душе опять проснулось знакомое желание. Он с еще большей ясностью осознал, как сильно хочет ее. Как трудно было все это время оставаться простым наблюдателем и ни разу не предъявить на нее права! Наверное, он мог бы с утра до вечера любоваться ею, ловя каждый жест, улыбку, взгляд…
Однако и Адриана, в которой только пробуждалась чувственность, не смогла остаться равнодушной. Жажда новых ощущений была так велика, что почти лишала сил.
Девушка в смущении посмотрела на Колтона, но тот в свою очередь не мог оторвать взгляда от нежных полушарий и белоснежной шеи. На какое-то безумное, головокружительное мгновение он вообразил, каково это – припасть губами к ее сладостному рту, попробовать его на вкус, ощутить ладонью бархатистую кожу ее груди. Знать, что эти губы приоткрываются… в удивлении? В страсти?
