Элизабет Торнтон - Брачная ловушка
Джек приподнялся над смятыми простынями и согнул ее колени, устраивая поудобнее. Элли покрывала поцелуями его руки и плечи.
— Доверься мне, — пробормотал он. — Мне приходится быть жестоким, чтобы быть добрым.
Эти слова вертелись у нее в голове, когда он вошел в нее. В одно мгновение ее наслаждение обернулось болью. Задохнувшись от неожиданности, Элли застонала. Брыкаясь и извиваясь, она пыталась сбросить его. Но от ее движений он только глубже проникал в нее, прижимая ее к постели.
Никогда в жизни она так не обманывалась в своих ожиданиях. Если бы она подчинилась собственному инстинкту, то спряталась бы и сейчас оказалась бы в полной безопасности.
Когда боль отступила, Элли немного успокоилась.
— Это, — сердито сказала она, подняв глаза на Джека, — самое большое разочарование в моей жизни. Я не желаю этого повторять.
Джек поцелуями осушил ее слезы.
— Ты передумаешь, поверь мне. Это еще не конец. Когда он двинулся дальше, она приготовилась к новой волне боли, но ее не было. Потоки удовольствия сменялись разгоравшимся внутри жаром, лишая последних остатков здравомыслия. Остались только чувства. Наконец она закричала от наслаждения.
Элли пробудилась с чувством страха. Она сознавала, кто она, знала, что мужчина, раздувший из тлеющих углей пламя, ее муж. Вряд ли она могла забыть и то, что они занимались любовью. Но ее мучили слова, которые она выкрикнула, потеряв контроль над собой.
«Я люблю тебя». Элли осторожно повторила их про себя и подавила стон. Это правда. Она любит его. Как это случилось?
Джек не сказал ей этих слов. Элли их и не ждала. Но она хотела, чтобы они были на равных. А теперь он все знает. Он торжествует? Смеется над ней? Сейчас она жалела, что не смогла держать рот на замке.
— Ты проснулась?
Его голос оторвал ее от размышлений. Джек надел рубашку, на ней же ничего не было. Элли села, прикрывшись простыней и придерживая ее руками.
Его улыбка показалась ей самодовольной, а шаги уверенными, но у нее не было времени на размышления. Подойдя к кровати, Джек приподнял Элли подбородок и наградил долгим и властным поцелуем.
В его глазах была улыбка.
— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил он.
Если бы ее не сотрясала внутренняя дрожь, она придумала бы подходящий ответ.
— Замечательно. — Это все, что пришло ей на ум. — А как ты? Джек снова поцеловал ее, потом широко зевнул.
— Удивлен, — сказал он, — но глубоко удовлетворен. — Джек сел с ней рядом на кровать. — Я хочу сказать, что по поведению Авроры я давно понял, что у тебя пылкая натура, но не представлял, насколько далеко заведут тебя эти поцелуи. Если бы знал, то не сдерживался бы так долго.
Итак, он не торжествует. Кажется, он очень доволен. Ее страх начал отступать.
— Если бы я знала, что для того чтобы быть добрым, ты будешь жестоким, то держала бы тебя на расстоянии до Страшного суда.
Расхохотавшись, Джек откинул простыню и устроился рядом с ней. Ее натянутые нервы завибрировали, когда он задел ее ногой.
— Ну этого мне не стоило опасаться, — беззаботно возразил он. — Аврора бы этого не позволила. Я знаю, знаю, ты и Аврора — это одно и то же существо. Но вынужден сказать, что временами не знаю, кого обожаю больше.
Элли готова была стукнуть его, но при слове «обожаю» рука замерла в воздухе. Это было почти признание. В такой момент подойдет и это.
Джек вопросительно смотрел на нее.
— Что? — сказала Элли. Он пожал плечами:
— Я задумался об Авроре. Откуда она взялась?
Элли вздохнула. Он все еще не понимает ее.
— Я Аврора, Джек. И всегда ею была. Я старалась сопротивляться этому. Дочь викария в отличие от других девочек лишена свободы. От нее ждут, что она станет примером для дочерей прихожан ее отца. Только не думай, что мои родители пытались вырастить из меня послушного маленького педанта. Мы любили их и слушались, насколько способны. Но это не означает, что мы не скучали по приключениям.
У Джека закололо сердце. Бесхитростные слова Элли вернули его в лагерь тех строгих прихожан, которым ей приходилось подчиняться. Должен бьи быть средний путь. Аврора была восхитительна, но ее жизнь пугала Джека.
— Не помню, чтобы ты была послушным маленьким педантом. Ты педантично демонстрировала свои познания в латинской и греческой грамматике. Но послушной? Никогда!
— Дело в том, что ты всегда пробуждал во мне мятежный дух.
— Аврору? Элли улыбнулась:
— Стала бы послушная дочь священника устраивать свидание с молодым повесой под фальшивым предлогом?
— Но я-то думал, что встречусь с дочкой мельника!
— В этом я не виновата. Я не прикидывалась Бекки. Виной всему твое слишком пылкое воображение.
Элли вздрогнула, когда он чуть прикусил ее плечо.
— Я готов был поколотить тебя.
— Знаю. После этого ты можешь представить, с каким трудом мне приходилось держать в узде Аврору.
— И сколько это длилось?
— Пока не возникали обстоятельства и причины для ее появления. А их не было, пока мне не понадобились деньги, чтобы покинуть дом моего кузена Кардвейла. — Элли повернула голову, чтобы лучше видеть Джека. — Бедная Аврора. Для нее было обузой здравомыслие Элли, а для Элли — мукой безрассудность Авроры.
Джек рассмеялся:
— Когда я решил, что все понял, ты снова удивила меня. Элли нахмурилась:
— Мне казалось, что это довольно ясно.
Он поцеловал ее нахмуренные брови. Она поцеловала его шею.
— Джек!
— Ммм…
— Я чувствую то же, что и ты: удивление и глубокое удовлетворение.
Элли проговорила это, почти касаясь лбом его губ, и почувствовала, что он улыбается.
— Я рад.
— И все еще ищу приключений, — невинно добавила она.
— Что? — Джек приподнял голову.
Элли рассмеялась низким, грудным смехом.
— Я же тебе говорила. Мне столько надо наверстать. Давай не будем терять ни минуты.
Джек всегда знал, что она быстро обучается. И Элли вновь доказала это. Ее феноменальная память подсказывала ей, где поцеловать и коснуться, чтобы довести его до безумного желания взять ее. Требовательно и властно ее руки исследовали каждый дюйм его тела. Под ее пальцами вспыхивали очаги чувственного жара.
Он подумал, что она проверяет на практике все вновь обретенные знания. Иначе Элли не была бы Элли. Она осваивала его, как когда-то осваивала трудности спряжения греческих глаголов. Скорее всего желательного наклонения. Он не этого от нее хотел. Он хотел, чтобы она была раскрепощенной, необузданной и безрассудной, как Аврора.
Его маленькая ученица делала грандиозные успехи в науке любви. Она звала его к решительным действиям. Джек прижал ее собственным весом, придерживая ее руки над головой.
