Дженнифер Блейк - Аромат рая
Распахнулась дверь. В комнату вошел Райан в халате, со спутанными волосами, будто только что встал с постели. Под глазами темнели круги, а в давно не бритой бороде промелькнуло серебро, словно она поседела. Он посмотрел на Дивоту и доктора с неодобрением и раздражением и спросил:
– Из-за чего столько шума?
Они начали объяснять. Их голоса отозвались громкими криками в ушах Элен. С тихим стоном она закрыла глаза.
– Достаточно! – сказал Райан.
Голоса замерли. Райан медленно подошел к кровати.
– Дорогая? – обратился он к Элен.
С трудом открыв глаза, Элен посмотрела на человека, склонившегося над ней.
– Так жарко... – прошептала она.
– Я знаю. Постарайся не разговаривать. Райан пристально смотрел на нее сверху вниз и чувствовал, как сердце разрывалось у него в груди. Она умирает, он знал это, умирает, потому что он привез ее в Новый Орлеан. Если бы только он оставил ее на Сан-Доминго... Как бы ему хотелось сейчас отдать Элен свою силу, а ее болезнь забрать себе. Почему это произошло с ней? Почему?
Райан чувствовал свою беспомощность... Возможно, ему следует разрешить пустить Элен кровь; говорят, что самопроизвольное носовое кровотечение за два дня до этого помогло Луссату, правда, чуть не погубив его. Префект много часов пролежал с помрачненным сознанием, прежде чем профессор химии, которого он привез с собой из Франции, не объявил, что опасность миновала.
А может, нужно снова вымыть Элен губкой; кажется, это помогает снять жар. Райан взглянул на Дивоту, собираясь предложить ей это сделать, но женщина стояла с закрытыми глазами, губы ее шевелились в языческом заклинании. Райан опять посмотрел на Элен.
Она не отрывала свой взгляд от него, взгляд, в котором сквозила мольба. Ее голос прозвучал словно вздох, когда она проговорила:
– Наружу?
– Я не советую, – решительно произнес доктор Дюкейл. – Ночной воздух, вы понимаете, довольно пагубный.
Дивота открыла глаза.
– Внутри песчаного круга Элен защищена, – твердо сказала она.
Рука Элен дернулась и медленно потянулась к Райану. Он подошел к кровати и в едином порыве откинул простыню к ее ногам.
– Я предупреждаю вас, месье, – сказал доктор, – вы рискуете заразиться, если позволите себе что-либо большее, чем просто прикоснуться к ее коже.
Райан взглянул на него с презрением. Он бережно поднял Элен с кровати и, прижав к себе, бросился к двери, ведущей на галерею.
На его пути встала Дивота. Синие глаза Райана потемнели, когда он натолкнулся на взгляд служанки, хотя его голос из уважения к женщине, которую держал на руках, прозвучал мягко:
– Открой дверь.
Служанка резко отступила назад и повернулась, чтобы выполнить его просьбу.
Райан протиснулся сквозь открытую дверь и зашагал по галерее. Стояла темная и теплая ночь. Он спустился по ступеням, направляясь во двор. На мгновение остановился, потом направился в сторону густой тени дуба.
Позади него раздались шаги. Дивота принесла деревянную скамью и поставила ее под деревом. Райан рухнул на нее, опершись спиной о ствол дерева и устраивая поудобнее Элен на своих коленях. Он потянулся, чтобы зачесать назад ее волосы, расправляя длинные спутанные пряди, и прикоснулся к ее щеке. Жар не ослабевал. Наклонив голову, Райан прижался губами к ее подбородку.
Свежий воздух, нежные и ласковые прикосновения Райана так подействовали на Элен, что она вздохнула и, свернувшись калачиком, прижалась к мужчине, который держал ее в своих сильных руках.
Разгоряченная кожа благоухала, и этот аромат казался неотделимой ее частью. Дивота втирала бальзам в ее кожу даже во время болезни. Воздух вокруг Райана пропитался этим запахом, восторженное состояние души перемешивалось с полузабытыми ощущениями, хранившимися в памяти вместе с тысячами пылких желаний.
– Элен, я люблю тебя, – прошептал он, и его шепот, казалось, потерялся в шелесте легкого ветерка, заблудившегося в листьях над головой.
Но Элен услышала его. Она вздохнула и, попытавшись улыбнуться, закрыла глаза.
Возможно, в течение часа, пока она спала, в болезни наступил перелом, и на ее теле выступила испарина. Пот, смешанный с духами, пропитал надетый на нее тонкий халатик и халат Райана. Ощущая это сладкое, влажное тепло, он наполнился восторгом и странным ощущением непреходящей радости.
Медленно тянулись жаркие летние дни. Каждый день во второй половине шли дожди. Из-за беспрестанной жары и влажности Элен выздоравливала медленно. Прошел июль и вслед за ним август, прежде чем Райан рассудил, что она достаточно окрепла, чтобы принимать посетителей.
Первым посетителем оказалась мадам Туссар. Райан не стал оставлять их наедине, правда, Элен предложила ему отправиться по своим делам, которые а она была уверена в этом он забросил, но Райан ее не послушался. Причиной мог послужить тот факт, что он уже знал новости, которыми не терпелось поделиться мадам Туссар.
Сначала они обменялись обычными любезностями – расспросами о здоровье Элен, выражениями сожаления по поводу ее болезни. Затем последовало упоминание о выздоровлении префекта. Они обсудили эпидемию лихорадки, которая заставила некоторых жителей Нового Орлеана убежать в верховья Миссисипи и оставаться там с друзьями и родственниками, пока не пройдет опасность.
Мадам Туссар и ее муж тоже подумывали о том, чтобы уехать из города, но стоимость переезда оказалась недоступной для них, да и путешествие показалось им затруднительным, поскольку таверны по пути практически перестали существовать и им приходилось бы рассчитывать только на гостеприимство землевладельцев, хозяйства которых они встречали бы на своем пути.
– Как неприятно то, что случилось с Мазэном: говорят, что он и его дочь обсуждали возможность покинуть город как раз перед его смертью, – с грустью проговорила гостья.
Прошло мгновение, прежде чем случайно оброненные этой женщиной слова обрели смысл.
– Вы имеете в виду, что месье Мазэн мертв? Отец Флоры? – переспросила Элен.
– Да-да... Такая трагедия.
– Он умер из-за лихорадки?
– Мне не хотелось бы вводить вас в заблуждение. Сначала врачи уверяли, что у него желтая лихорадка или какие-то колики из-за его обычного расстройства желудка. Но затем доктор химии из Франции, которого привез с собой префект, рискнул осмотреть его тело. Он сразу же объявил, что причина смерти вовсе не лихорадка или колики. А та, о которой вам, милочка, никогда не догадаться!
Пока мадам Туссар сделала паузу, чтобы дождаться реакции Элен, та в ответ покачала головой:
– Я уверена, что не догадаюсь. И какая же причина?
– Мышьяк, моя дорогая. Вы можете в это поверить?
