Джорджетт Хейер - Жертва любви
– Так ты берешь меня?! – воскликнула она радостно.
Он пожал плечами:
– Беру. Но если бы я был твоим мужем, то немедленно занялся бы твоим воспитанием, моя милая.
Маркиз помог кузине залезть в карету и отрывисто спросил:
– Тетя знает об этом?
– Дело в том, что ее сейчас нет дома. Но я оставила письмо, где все объяснила, насколько это возможно в спешке.
– Очень хорошо. – Вайдел захлопнул за ней дверцу, а лакей тут же поднял подножку.
Форейторы уже сидели на своих местах, грум стоял возле лошадей. Маркиз натянул перчатки и вскочил на гнедого.
– Пале-Ройяль! – бросил он форейторам, осадил жеребца, сдерживая и пропуская вперед карету.
На первой же остановке мисс Марлинг попросила выпустить ее из кареты и появилась перед маркизом донельзя разгневанная. Пока меняли лошадей, она упрекала кузена в том, что рессоры этой дрянной кареты никуда не годятся, жаловалась, что ее растрясло. Возмущалась его отвратительными манерами – она поражена, как джентльмен мог посадить даму в такой жесткий, неудобный экипаж! Если бы она знала раньше, что придется путешествовать с такими неудобствами, то ни за что бы не рискнула отправиться с ним.
– Я тебя предупреждал, – ответил маркиз спокойно, – в следующий раз не будешь вмешиваться в мои дела.
– В твои дела? – возмутилась Джулиана. – Ты вообразил, что я поехала из-за твоих дел? Я еду из-за своих собственных, Вайдел!
– Тогда терпи, – последовал краткий ответ. Мисс Марлинг ничего не оставалось, как вернуться к карете, кипя от негодования. На следующей остановке, пока меняли лошадей, она даже не выглянула из окна. Но через двенадцать миль все-таки снова вышла, плотно завернувшись в плащ, чтобы укрыться от пронзительного вечернего ветра.
Наступили сумерки, окрестности уже тонули в полумраке, с земли поднимался туман. Рядом уютно светились окна маленького постоялого двора. На карете по приказанию маркиза зажгли фонари.
– Вайдел, мы не можем здесь переночевать? – спросила мисс Марлинг упавшим голосом.
Маркиз, который разговаривал в это время с конюхами, сделал вид, что не слышит ее просьбы, и ничего не ответил кузине. Закончив переговоры, он неторопливо подошел к съежившейся от холодного ветра Джулиане. Сам маркиз облачился в теплый дорожный плащ из плотной коричневой ткани.
– Устала? – спросил он.
– Конечно устала, ты, жестокий идиот! – крикнула в сердцах мисс Марлинг.
– Иди в гостиницу, – скомандовал он, – мы здесь пообедаем.
– Клянусь, я не смогу проглотить ни кусочка!
Не обратив внимания на крик души кузины, маркиз подошел к своему груму и отдал какие-то распоряжения. Мисс Марлинг, пылая ненавистью к Вайделу, направилась к гостинице, там была встречена хозяином и препровождена в отдельную комнату, где уже пылали дрова в камине. Джулиана подвинула кресло поближе к огню и, усевшись, протянула к теплу замерзшие пальцы.
Скоро пришел маркиз. Сбросив плащ на стул, он подошел к сердито молчавшей Джулиане и, взяв каминные щипцы, разбил крупные угли. Весело заплясали языки пламени.
– Так-то лучше, – сказал маркиз отрывисто.
– Но теперь здесь полно дыма, – голосом, полным затаенного страдания, произнесла мисс Марлинг.
Он с усмешкой взглянул на нее сверху вниз:
– Ты голодна и чертовски зла, Джу.
– Ты обращался со мной отвратительно, – сердито заявила она, тяжело дыша от негодования.
– Вздор! – был ответ безжалостного кузена.
– Засунул меня в эту отвратительную карету, как какую-то неодушевленную вещь. Меня так трясло и болтало, что зубы стучали. Кроме того, по всем правилам хорошего тона ты должен был сесть со мной.
– Я предпочитаю ездить верхом, – равнодушно ответил маркиз.
– Не сомневаюсь, что, если бы на моем месте была Мэри Чалонер, ты был бы рад составить ей компанию.
Маркиз, в это время снимавший нагар со свечи, поднял голову и посмотрел на кузину. В глазах его зажегся опасный огонек.
– Но ведь это, согласись, совсем другое дело. В ответ мисс Марлинг назвала его жестоким варваром и невоспитанным грубияном. Маркиз лишь весело рассмеялся, и это подлило масла в огонь, вызвав новую, не менее сердитую тираду. Он прервал ее:
– Моя милая кузина, скажи-ка мне: ты хочешь, чтобы мы поймали наших беглецов, или нет?
– Конечно хочу! Но неужели для этого надо мчаться, рискуя сломать себе шею? Ведь им потребуется два-три дня, не меньше, чтобы доехать до Дижона, и у нас есть в запасе время, чтобы их настигнуть.
– Я хочу поймать их сегодня же ночью, – мрачно сказал маркиз, – они сейчас от нас в трех часах езды, не больше.
– Что? Мы так быстро их догнали? О, тогда, Вайдел, я беру обратно все свои слова. Поехали сейчас же дальше!
– Сначала пообедаем, – последовал невозмутимый ответ.
– Что касается меня, я не смогу проглотить ни кусочка. – Джулиана бросила на кузена трагический взгляд. – Сама мысль о еде вызывает у меня отвращение. Не понимаю, как ты можешь спокойно есть в такой момент?
– Хочу тебе сказать, – задумчиво сказал маркиз, – что нахожу тебя чрезвычайно нудной и утомительной, Джулиана. Сначала ты ругала меня за слишком быструю езду и за неудобства в пути, хотя, если ты помнишь, я тебя предупреждал и отговаривал от этого путешествия. Потом ты произнесла много слов о моей грубости и неуважительном к тебе отношении, о своей чувствительности и моей невоспитанности. Теперь ты отвергаешь обед, как будто он отравлен, и, если быть кратким – ты ведешь себя как героиня плохой мелодрамы.
Мисс Марлинг не успела ответить, потому что в комнату вошли двое слуг. Они накрыли на стол, предварительно постелив чистую скатерть, приставили к столу стулья. Когда лакеи вышли, мисс Марлинг, сдерживаясь, уже спокойнее произнесла:
– Ты сейчас обвинил меня в мелодраматизме и излишней чувствительности, вынес мне порицание за несносное поведение, но подумай, Вайдел, неужели ты ожидал, что я не буду возмущена? Впрочем, если честно, я сожалею, что пеняла на скорость нашего передвижения, несмотря на то что ты действительно оставил меня совершенно одну трястись час за часом в карете с плохими рессорами, как будто испытывая мое терпение, – да от такого обращения возмутилась бы сама Мэри Чалонер!
– А вот и нет, – сказал маркиз, усаживаясь за стол. Он, очевидно, вспомнил что-то, и несвойственная ему нежная улыбка вдруг промелькнула, смягчив на мгновение суровое смуглое лицо. – Иди сюда, Джу, садись рядом, – позвал он.
Подойдя к столу, мисс Марлинг не стала садиться, капризно заявив, что стакана вина будет вполне достаточно, чтобы поддержать ее силы.
Маркиз пожал плечами:
– Как тебе будет угодно. Потягивая вино, мисс Марлинг посмотрела, как маркиз режет каплуна, и содрогнулась.
