Джулия Лэндон - Опасный джентльмен
— Неподалеку от Фарлингтона, буквально в трех милях отсюда, — спокойно заявил он.
К великому своему удивлению и досаде, Джулиан вдруг обнаружил, что находится в Килинге. Видимо, арендатор, с которым он рано утром немного выпил, показал ему неверную дорогу. Черт побери, значит, он дальше от своего места назначения, чем рассчитывал? Медленно двигаясь по оживленной улице, Джулиан обдумывал, как ему поскорее отсюда выбраться. Он в двух часах езды от Лондона и не успеет туда до темноты, а кто знает, какие бандиты могут ждать на дороге одинокого всадника.
Не вернуться ли ему в Лонгбридж? Мысль не из приятных, зато он будет в полной безопасности, а рано утром отправится в Лондон. Конечно, можно снять комнату здесь, только еще не известно, с кем он столкнется в Килинге — не дай Бог, с гнусным лордом Бенедиктом. Да и чем заняться в этой проклятой деревне?
Значит, Лонгбридж.
Приняв решение, Джулиан спешился, отряхнул плащ и направился к ближайшему магазину, чтобы купить для лошади фунт сахару, и в сотый раз напомнил себе, что должен поблагодарить сестру Юджинию за этого обжору чалого. Он уже взялся за ручку двери — и застыл в изумлении.
Черт побери, это же леди Олбрайт, и она разговаривает с мужчиной — видимо, хозяином магазина! Джулиан быстро спрятался за угол и оглядел улицу, предполагая увидеть карету Эдриана. Не обнаружив ее, он надел пенсне и снова заглянул в магазин, чтобы удостовериться, что не ошибся. Но в этот момент леди Олбрайт вышла, и ему пришлось вжаться в стену. Не зная, почему он ее избегает, Джулиан тем не менее прятался в тени и наблюдал, как она, перейдя на другую сторону улицы, вошла в гостиницу.
Довольно странно, что Эдриан отпустил жену без провожатых, и если он тоже в гостинице, значит, в Лонгбридже никого нет. Следовательно, он может спокойно там переночевать, оставив другу записку. Джулиан купил у очаровательной жены хозяина фунт сахару и отправился в путь.
Измученная Лилиана отказалась от еды, предложенной горничной, и сразу поднялась в свою комнату. Последние два дня были посвящены путешествию в прошлое Эдриана, части головоломки постепенно занимали свои места, но ей пока не хватало последнего кусочка, без которого она не могла вернуться домой. Лилиана окунула перо в чернильницу и быстро набросала записку. Когда чернила высохли, она сложила лист и сверху написала: «Лорду Бенедикту Спенсу, Килинг-Парк».
Господи, сколько Эдриану пришлось вынести в детстве! Ложь, унижения…
Немудрено, что он такой замкнутый и осторожный. Лилиана подумала о своей матери, вспомнила ее нравоучения и то, как хотела, чтобы у нее была другая мать, которая бы разделяла ее взгляды на жизнь. Теперь, узнав о семье Эдриана, она благодарила Господа за любовь ее матери. За ее доброту. За нежность отца, за Каролину и Тома, двух людей, которые никогда ее не обижали. Какой пустой оказалась бы ее жизнь без родных, без их любви и привязанности, а ведь она считала это само собой разумеющимся.
И ей очень хотелось, чтобы Эдриан тоже узнал, что такое быть любимым.
Но сначала она должна решить последнюю задачу.
Бенедикт ворвался в номер гостиницы и быстро огляделся в поисках Лилианы. Она сразу отослала Полли, и та удалилась с недовольным фырканьем.
— Я выехал сразу, как только получил вашу записку. — Бенедикт поднес ее руку к губам.
— Благодарю. — Лилиана отняла у него руку и указала на стул.
— С вами все в порядке? Ничего не случилось? Вы ужасно бледны, Лили. Что-нибудь выпьете? Может, вина?
— Со мной все в порядке.
— Эдриан здесь? — прошептал Бенедикт. Она покачала головой.
В его карих глазах вдруг отразилось странное торжество. Он снова огляделся вокруг и наклонился к ней.
— Между вами непреодолимая пропасть, не так ли? Меня это не удивляет, дорогая, и я должен что-то сделать, чтобы вам помочь… Только скажите, чего вы ждете от меня.
Лилиана посмотрела на человека, сидевшего напротив, за которого должна была выйти замуж, если бы его почему-то не опередил Эдриан. Она никогда его по-настоящему не видела, никогда не замечала этот странный блеск в глазах, манеру сжимать губы. Он никогда не делал ничего такого, что можно было бы счесть предосудительным, но Лилиана твердо знала, что он пытается их развести, уничтожить их счастье, к которому они с Эдрианом так стремились. Господи, до чего же надо быть наивной, чтобы не видеть, что он хочет отомстить ей за ее брак с Эдрианом! Вот почему мать так из-за нее беспокоилась.
— Лили, вы кажетесь совершенно больной, позвольте мне заказать для вас немного вина.
— Нет.
— Тогда скажите, чем я могу вам помочь. — Он накрыл ее руку ладонью, и Лилиану передернуло от отвращения. — Вы знаете, ради вас я готов на все, даже укрыть вас от моего брата, если понадобится.
— Вы можете сделать одну вещь, Бенедикт. — Она выдернула руку из-под его ладони. — Я хочу съездить в Килинг-Парк…
— Конечно. Где ваши вещи? Там вы будете в безопасности.
— Там есть портрет, который мне нужно увидеть.
— Портрет?!
— Да, в вашей семейной галерее. Я часто любовалась им, когда была ребенком.
— Лилиана! — нервно засмеялся Бенедикт. — Портрет из вашего детства? В такое время?
— Для меня это очень важно. Я должна кое в чем убедиться.
— Кое в чем? В чем именно? Простите, но сейчас я вряд ли могу это сделать, принимая во внимание ваши отношения с мужем…
— Пожалуйста, я должна его увидеть. Какой в этом вред?
С подозрением глядя на нее, он барабанил пальцами по столу, и она почти видела, как в его мозгу прокручиваются тысячи причин для отказа.
— Ладно, — наконец согласился он. — Если вам так нужно взглянуть на портрет, я вас отвезу. Но полагаю, вы останетесь в Парке. Если Эдриан приедет за вами, я не хочу, чтобы он нашел вас здесь одну.
Господи, как люди одной плоти и крови могут быть так жестоки друг к другу?
— Он не приедет за мной, — ответила Лилиана. — И тем не менее я должна увидеть портрет.
Бенедикт нахмурился и снова наклонился к ней.
— Что бы вы ни рассчитывали найти, Лили, этого недостаточно. Я пытался вас предостеречь, говорил, что он не заслуживает доверия, что в конце концов погубит вас…
— Портрет, Бенедикт. — Ей больше не хотелось слушать этого негодяя.
Пока они ехали в Парк, он убеждал ее оставить Эдриана и продолжал уговоры, когда они уже шли по длинному коридору в семейную галерею. Лилиана попросту игнорировала его, думая только о портрете и замирая от страха — вдруг ее предположения ошибочны? Но ведь это не плод ее воображения! Она резко остановилась.
Вот он! Правда, не такой большой, каким она его помнила, краски потемнели от времени, однако мужчина на нем все тот же. Самоуверенный и гордый, каштановые волосы откинуты назад, карие глаза, казалось, заглядывают ей в душу.
