Бертрис Смолл - Обрести любимого

— Ну да, — сказал герцог. — Вы знаете его?

— Моя мать когда-то была герцогиней Бомонт де Жаспра, — сказал Патрик. — Она была замужем за герцогом Фаброном. Когда он умер и Никола унаследовал герцогство, он хотел жениться на моей матери, но вместо этого она вышла замуж за старого друга, — закончил Патрик.

Он не считал необходимым рассказывать о стамбульских событиях, связанных с бурным романом его матери и герцога Никола: внезапное возвращение его отца, отчаянная попытка его матери спасти его, ее неудача, и, в конце концов, ее брак с Адамом де Мариско. Это слишком сложно. Патрик отвернулся от кузины и герцога, чтобы положить себе с блюда, поданного слугой, небольших перепелок.

— Никола Сен-Адриан был женат на Маделене де Монако, — объяснил Себастьян де Сан-Лоре! що. — Его сын Никола родился в 1571 году, но прошло еще двенадцать лет, прежде чем жена принесла ему дочерей-близнецов, Луизу и Маделену. Жена умерла при родах. Мой тесть никогда больше не женился. Луиза вышла замуж за человека из семьи венецианских герцогов, их старшая дочь Джиованна сейчас вышла замуж за моего свояка Никола-младшего. Моя дорогая Маделена умерла при родах наших сыновей. Как грустно, что у вас нет детей, мадонна, — закончил Себастьян, снова переключая внимание на Валентину.

— Эдвард и я были женаты меньше месяца, когда его сбросила лошадь, — ответила Валентина.

— Вы были еще новобрачной, мадонна, — вскричал герцог. — Значит, у вас не было времени узнать, что такое любовь, не так ли? Как я завидую вашему мужу даже из-за тех нескольких уроков, которые он успел преподать вам.

Валентина почувствовала, как кровь снова прилила к ее щекам.

— Ваше высочество! Вы слишком дерзки и заставляете меня краснеть!

— Вы прелестны, когда краснеете, мадонна!

— Вы порочны, — ответила она. — Мои кузены и граф услышат.

— Разве вам никогда не хотелось стать чуть-чуть порочной, мадонна? — лукаво спросил он.

— Прошу вас, монсеньор, — предупредила Валентина. Он тихо засмеялся.

— Они слишком увлечены разговором с моим иезуитом, чтобы слышать, о чем мы говорим.

Валентина на секунду посмотрела в сторону остальных и увидела, что герцог говорит правду. Мурроу, Патрик, Том и личный духовник герцога, который присоединился к ним за ужином, горячо обсуждали пятидесятилетний разрыв Англии с Римом. Они нисколько не интересовались ею.

Герцог взял ее руку, помог встать из-за стола и увлек в тень балюстрады.

— Вы прекрасны, мадонна, но я, конечно, не первый мужчина, который говорит вам это, — сказал он и прижался к ее мягкой щеке. — Мы только встретились, но меня необъяснимо тянет к вам. Я жажду похитить вас отсюда и любить вас.

Валентина ахнула. Ей никогда не приходилось встречать таких дерзких мужчин.

— Вы застенчивы, — сказал герцог. Потом довольно улыбнулся. — Вы ведь были девственницей, выходя замуж, не так ли?

— Монсеиьор! За кого вы меня принимаете? — спросила оскорбленная Валентина.

Вместо ответа он обнял ее и стал целовать. Первым ее порывом было оттолкнуть его, но после первого потрясения Валентина вдруг поняла, что ей не хочется сопротивляться теплым губам герцога. Он целовал ее очень умело, хотя ноги ее не подгибались так, как от поцелуев Патрика.

Она закрыла глаза, наслаждаясь объятиями, позволив его языку раскрыть ее губы и играть с ее языком.

— О, мадонна, — бормотал он ей на ухо. — Теперь я понимаю, как хочу вас, — и, откинув ее немного назад, стал осыпать горячими поцелуями ее шею и грудь.

Валентина слишком поздно поняла, что намерения герцога самые серьезные. Она не могла сопротивляться, потому что он крепко держал ее руки. Испуганная, она крикнула, задыхаясь:

— Монсеиьор! Прошу вас, нет! Не нужно!

Себастьян де Сан-Лоренцо был опытным любовником. Он легко распознавал, когда женщина жеманничала, а когда говорила правду. Валентина испугалась по-настоящему. Он сразу же прекратил свой любовный натиск.

— Мадонна, простите меня, — сказал он ей ласково, ослабляя объятия. — Вы прекрасны, и мое влечение к вам совершенно искренне, но вижу, что я вел себя слишком дерзко, потому что вы не искательница приключений. Я и в самом деле готов добиваться вас, но сейчас давайте присоединимся к остальным.

— Попала в небольшую переделку? — тихонько пошутил Мурроу, когда Валентина вернулась к столу.

— Он так ведет себя со всеми женщинами? — прошептала Валентина. — Он чуть не задушил меня, Мурроу.

— Он считается великолепным любовником среди тех, которые сами считают себя знатоками в таких делах, дорогая кузина, — ответил Мурроу. Потом сказал задумчиво, понизив голос:

— Он ищет себе жену, Вал. Неплохой был бы улов для тебя.

— Сегодня у него на уме не женитьба, Мурроу. — Она засмеялась. — Он просто и откровенно хотел меня соблазнить. Даже я поняла это. Кроме того, разве вам не кажется, что и двух поклонников достаточно для старой вдовы в двадцать один год?

Капитан весело хохотнул.

— Когда у женщины нет притягательной силы девственности, чтобы привлечь любовника, — сказал он, — слабый привкус выдержанного меда является отличной приманкой для получения предложения руки и сердца. Из тебя выйдет отличная графиня де Сан-Лоренцо.

— Мурроу! Вы говорите, как ваша мать. Может быть, герцог подойдет вашей Гвинет?

— Она недостаточно родовита для него, — ответил Мурроу.

— А я? Глупости, кузен! Мы побеги одного и того же дерева, нашего дедушки Дубдхара О'Малли.

— Но у тебя в качестве козыря есть ослепительная красота, Вал. Красота, подобная твоей, — это величайшая ценность, а мои дочери, благослови их Бог, похожи на свою мать, мягкие по характеру и довольно хорошенькие. У тебя в придачу к твоей красоте есть сообразительность и ум. Ты гораздо больше похожа на мою мать, чем думаешь.

— Себастьяну де Сан-Лоренцо не понравилась бы такая жена, — осторожно прошептала Валентина, чтобы их не услышал хозяин. — Он человек, которому нужно верховодить. В конце концов он женится на какой-нибудь мягкой, покерной католической принцессе или дочери герцога, которая будет уступать ему во всем, рожать бесконечное количество детей и толстеть от его любовных утех и слишком большого количества сладкого.

Мурроу расхохотался над такой проницательностью, и глаза сидящих за столом людей обратились к нему.

— Семейная шутка, — объяснил он, посмеиваясь.

— Не расскажете ли ее нам, Мурроу? — спросил его герцог, сидящий во главе стола.

— Ее нельзя понять, не зная предыстории, Себастьян, — извинился Мурроу. — Вал созорничала, вспомнив о ней.

— Вы шалили, мадонна? — осведомился герцог. — Хотел бы, чтобы вы были шаловливы со мной. — Его янтарные глаза заблестели.