Линда Ли - Изумрудный дождь
— Элли, что с тобой?
Она подняла глаза и встретила озабоченный взгляд Мириам.
— Ничего, Мириам, просто задумалась. Джонас слез с колен матери и, звонко хохоча, затопал через комнату. Все вокруг были так откровенно счастливы, что малыш, безусловно, это почувствовал. Если бы только она тоже могла быть беззаботно счастлива. Если бы она могла безоглядно доверять невероятной удаче. Но жизнь так часто обманывала ее ожидания, что она не могла заставить себя поверить в чудо.
Невнятно извинившись, Элли торопливо выскользнула из дома, чтобы побыть одной и подумать. Она шла куда глаза глядят по раскаленным, душным улицам Нью-Йорка. Безотчетно она вышла к гранитной башне, на которую ее затащил Николас в тот вечер, когда она помешала ему купить дома на Шестнадцатой улице. С трудом преодолевая высокие гранитные ступеньки, Элли взобралась на верхнюю площадку.
Вот когда она оказалась в долгожданном уединении. Элли всегда вела замкнутый образ жизни, большей частью общаясь с такими же, как она. Но когда в ее жизни появился Николас, ей открылось очень много такого, о чем она просто не знала.
Правда ли это, задумалась она, глядя в тусклое от жары августовское небо. Она жила своими картинами, потому что это был понятный ей мир. А можно ли жить без картин, просто жить, а не искупать своей жизнью чужую вину? Жить и не быть рабой собственных страхов? Можно ли получать от жизни такую же радость, какую ей дарит творчество?
Да, Николас дал ей пример такой любви, которой у нее никогда не будет. Но Элли была убеждена, что без него она бы никогда не узнала, что такое материнская любовь. Сейчас сама мысль о том, что Джонаса могло не быть в ее жизни, казалась ей невыносимой. Но у нее есть ребенок — вопреки всему.
Холодок восторга пробежал у нее по спине; «'Мириам тоже справилась», — подумала Элли. Мириам, брошенная и униженная, не сломалась, а выстояла. Они стали подругами, настоящими, и могут доверять друг другу.
И вдруг Элли поняла, что она больше не дочь своего отца. Она художник, мать, подруга — короче говоря, преуспевающая женщина, имеющая право на счастье. Она стала больше, чем просто Элиот Синклер, незаконнорожденная дочь Гарри Дилларда. Эта мысль поразила Элли в самое сердце, и ее охватило забытое ощущение счастья. Как странно, что к этой мысли ее подтолкнул Николас, когда раскрыл ее псевдоним. Не скажи он правду, она так бы и жила с Чарлзом, скрывая свою любовь к живописи. Никто бы не узнал, что М. М. Джей — это она. И конечно, она никогда не решилась бы написать его портрет. И разве сумела бы она доказать миру, что заслуживает в этой жизни большего?
И тут на нее снизошло просветление, такое же пронзительное, как боль от утраты Шарлотты. Николас никогда не пытался обидеть ее. В тот день, когда они виделись в последний раз и были близки, она увидела в его глазах окончательное, убийственное признание того, что им никогда не быть вместе, потому что им не дано отказаться от прошлого. И глубоко в душе Элли знала, что Николас показал портрет Смайту как ее прощальный подарок. Какой-то частью своей души он мог глубоко ее ненавидеть, но не менее глубоко продолжал любить. Вот настоящая причина его поступка.
В сердце вошла щемящая грусть. Но самое главное — Элли поняла, что их история закончилась. Все возможности исчерпаны. Счастливого конца не будет. Как она все это переживет?
Но Элли сумела справиться с острой болью потери. Она подавила страх от мысли, что без Николаса никогда не сможет жить полной жизнью. И на вершине этого гранитного монолита Элли торжественно поклялась, что никогда больше не позволит страху управлять ее жизнью.
В душе Элли затеплился слабый огонек надежды. Она будет писать. И много. Она выстоит. Пусть не будет Николаса, она все равно выстоит. Она Элиот Синклер, самостоятельная, независимая женщина, и у нее еще все впереди.
Неожиданно Элли вспомнила слова, сказанные ей когда-то Николасом: «Желай, и это сбудется. Трудись изо всех сил и будь настойчива». Она никогда не боялась тяжелого труда. Всю жизнь она боялась только себя.
Перед Элли приоткрылись такие горизонты, о которых она не смела и мечтать. С бьющимся от радости сердцем она повернулась, чтобы пойти домой, разделить радость с близкими ей людьми и начать жить заново. Захваченная своими мыслями, Элли только сейчас заместила, что не одна.
Внизу, ступеней на двадцать ниже, стояли трое. От их ухмылок у Элли кровь застыла в жилах. — Да, парни, — проговорил самый здоровый, — ждали-ждали и наконец дождались. Кажись, удача нам улыбнулась. Элли содрогнулась. Тип осклабился:
— Парни, да вы невежи — даже не представились дамочке! Меня зовут Руди. — Толстой, как свиной окорок, ручищей он ласково обнял за плечи стоящего рядом детину: — А это вот Билли и наш дружок Бо.
Элли незаметно передвинулась в сторону, поближе к лестнице. Что это за компания, ясно было без слов — от таких следует держаться подальше.
Руди в притворном удивлении приподнял брови:
— Кажись, дамочка очень торопится нас покинуть. Увы, — он с сожалением пожал плечами, — придется ей маленько обождать.
Элли сделала еще один шаг, но типы дружно шагнули ей навстречу.
— Ну нет, красавица, придется тебе остаться. Мы не затем столько дней тебя караулили, чтоб вот так отпустить. Нам должок один надо отдать, понимаешь? Отчего бы это сейчас и не сделать?
— О чем вы говорите? Я первый раз вас вижу!
— Тебе очень не повезло, милашка, что мы знаем одного твоего дружка. Николас Дрейк его кличут. Все найти его не могли, решили, что смотался куда-то. А тут, с неделю назад, Бо увидал, как он из твоего дома вышел. — Руди слегка повел широченными плечами. — Ну, мы решили поначалу, что он наведался к этому придурку Джиму, а он…
— Так это вы! — возмущенно выпалила Элли, па минуту забыв о своем положении. — Это вы приставали к Джиму!
— Нам не нравится слово «приставали». Верно, парни?
— Точно, босс.
— Верно, вы не приставали. — От возмущения кровь бросилась Элли в лицо. — Вы делали еще хуже. Ты и твои дружки трусливые слабаки, которые только и способны на то, чтобы обирать слабых. Вы самые настоящие подонки! Паразиты, о которых такие люди, как Николас Дрейк, не захотят марать руки. Да вы сами это знаете. Вот и решили отыграться на женщине. Мерзавцы!
Взбешенный Руди бросился к молодой женщине, но она сумела увернуться и помчалась вниз по ступеням. Ей почти удалось уйти от негодяев, когда она наступила на подол своей длинной юбки и потеряла равновесие. Элли закричала и отчаянно замахала руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Ухватиться было не за что, и Элли головой вперед полетела в разверзшуюся перед ней пустоту.
Часть IV
ЗАМОК У МОРЯ
Глава 37
Август 1899 года
Николас толкнул дверь и влетел в больницу. Как сумасшедший, он мчался сюда через весь город. Давно ли здесь отчаянно и безнадежно боролась за жизнь Шарлотта? Но сегодня прошлое было забыто, осталось лишь рвущее душу желание увидеть Элли и с облегчением понять, что Джим все перепутал.
— Где она? — бросился к дежурной медсестре Николас.
Женщина удивленно заморгала и непонимающе уставилась на неизвестно откуда появившегося взлохмаченного человека.
— Простите, сэр, где — кто?
— Элли Синк… Монро.
— А, понятно. Вы, должно быть, мистер Монро. — И она с сочувствием посмотрела на него.
Николас хотел было ее поправить, но тут она добавила, что к Элли допускаются только ближайшие родственники и то ненадолго. Николас решил остаться мистером Монро. Его провели в сумрачную палату с голыми стенами и без окон. Сердце сжалось от невыносимой боли, когда он увидел распростертую на постели, по-детски беззащитную фигурку Элли. Если поначалу он не поверил Джиму, то сейчас сомневаться в правдивости его слов не приходилось. Глаза молодой женщины были закрыты, грудь едва заметно приподнималась и опускалась в такт слабому дыханию. Волосы ее были зачесаны назад, голова перебинтована. Подойдя ближе, он увидел, как сильно она разбилась. Вид у нее был такой, как будто ее долго и безжалостно били.
— Нет! — простонал Николас. — Элли! Нет!
— Нет надежды, что она выживет. Николас резко обернулся и увидел стоящего в дверях Барнарда.
— Что вы такое говорите?
— Ушибы тяжелейшие, понимаете? — сдерживая слезы, через силу ответил Барнард. — И страшно разбита голова.
— Как это случилось? — глухо спросил Николас.
— Она упала с лестницы на гранитной башне неподалеку от дома. Вы знаете, где это? «Еще бы мне не знать», — подумал Николас. Он снова подошел к кровати и взял Элли за руку, показавшуюся ему теперь такой маленькой и хрупкой. «Почему ты там оказалась? — мысленно спросил он ее. — И как получилось, что ты упала? Но она не ответила. Дрейк переговорил с лечащим врачом. Через час приехал известный травматолог, которого пригласил Николас. Тщательно осмотрев Элли, худощавый хмурый доктор лишь подтвердил неутешительный прогноз. Тяжелая травма головы. Шансов остаться в живых практически нет.
