Сандра Паретти - Потерять и обрести
– Хорошо, что вы привезли с собой – улыбнулся Лебланк. – Я поговорю с ним. На том языке, который он прекрасно понимает.
– Нет! На карту поставлена свобода герцога. Вы выдадите ему своего пленника!
– Я представляю интересы герцога, – сказал Лебланк. – И я бы нарушил их, если бы последовал вашему распоряжению, – он склонил голову. – Если за мной и есть вина, то лишь та, что я был недостаточно предусмотрителен и осторожен. И это в самом деле непростительная ошибка. Что же касается той торговли, для которой мы используем некоторые корабли… мир уродлив и грязен… Не я его сотворил, я всего лишь неплохо ориентируюсь в нем, графиня. Было время после революции, когда не оставляли камня на камне от замков аристократии, старинные аллеи и парки вырубались на дрова, а герцоги эмигрировали в Лондон и сидели в нетопленых мансардных комнатенках, когда гордость и цвет французской нации скрывались за вывесками булочников и винокуров. А герцогу Беломеру удалось спасти не одну сотню жизней, благодаря сохраненному состоянию. Он боролся с Наполеоном, в то время как я, его слуга, наводнил всю Европу мраморными бюстами императора. И пока наши корабли, нарушая законы и запреты, контрабандой ввозили в страну специи и сахар, герцог смог спасти из Венсена от верной смерти вашего отца… – Похоже, он говорил теперь уже не только для нее. Он беспокойно мерил шагами комнату, уходя из освещенного кружка и снова возвращаясь в него. – Во имя добра совершено так много зла, почему один раз не совершить добро во имя зла? – Он остановился перед Каролиной и бросил на нее испытующий взгляд.
Безошибочное чутье подсказывало ему, что выдачей Рамона Стерна он ни в коей мере не поможет герцогу. Но как объяснить это ей? Он все же попытался.
– Послушайте меня, пожалуйста, еще минутку, графиня, потом можете решать. Вы хотите, чтобы я выдал этого человека в обмен на призрачное обещание. Он обладает ценной тайной: описанием и чертежами будущих кораблей, более быстрых, чем самый быстроходный клипер. Понимаете, что это означает? Тот, кому принадлежат эти корабли, тот…
Каролина слышала его слова и чувствовала на себе его взгляд, полный надежды. Она все время спокойно слушала, хотя это стоило ей немалых усилий. Теперь терпение ее лопнуло. Не тот был миг, чтобы раздумывать! Начни она философствовать, дело не сдвинется с мертвой точки, и, может быть, жизнь герцога будет в опасности из-за ее нерешительности!
– Да пусть этот человек хоть золото умеет делать из камней! Освободите его!
Лебланк посмотрел на Каролину взглядом человека, испытывающего ужас лишь перед одним на свете: поступками, продиктованными чувствами. Грусть была в его взляде, выражающая всю пропасть между разумом и страстью. Он чуть склонил голову.
– Ваш покорный слуга, графиня.
Ничего больше не говоря, он отвернулся и раздвинул портьеру в торце комнаты. Показалась дверь, тут же бесшумно открывшаяся.
Сколькими коридорами она прошла, следуя за Лебланком? Наконец управляющий остановился перед дубовой дверью. Ее удивило, что дверь была не заперта. Они вошли в комнату, погруженную в темноту, однако сквозняк заставил вспыхнуть тлеющий древесный уголь в чане. Лебланк сдвинул в сторону занавеску и поднял лампу. Здесь тоже было темно.
– Разве вам не принесли света? – озабоченно спросил он.
– Я его погасил, – ответил чей-то голос. – Дни для меня достаточно длинны.
Каролина опешила, услышав этот голос, забытое звучание которого задело какие-то струны в глубинах ее памяти. Лебланк поставил лампу на мраморный стол. Комната отнюдь не напоминала тюремную камеру. Пол был устлан дорогими коврами, у стены стоял книжный шкаф, матово мерцала золотая рама зеркала. Открытая стрельчатая дверь вела в другую комнату с большим чертежным столом. К настольному мольберту был прислонен эскиз корабля.
– Вас ждут, – объявил Лебланк. – Сожалею, что не смог убедить вас, что ваше изобретение было бы здесь в хороших руках.
Мужчина поднялся. Он подошел к книжной полке и вынул тонкий кожаный томик с серебряными накладками.
– Я готов.
Когда пленник обернулся, свет лампы упал на его лицо. Каролина содрогнулась. Второй раз стоял он перед ней, словно восстав из мертвых, как тогда, неожиданно вынырнув из темноты и бури у дверей ее парижского дворца. Только у одного человека в мире были эти глаза: у Рамона Стерна, брата корсара. Она бросилась к нему.
– Вы? Как, ради всего святого, вы сюда попали? Почему вы не появились, когда обещали? Вы нашли завещание вашего брата?
Он во все глаза смотрел на нее. Лицо его было спокойно, хотя внутри все полыхало.
– Да, я нашел его, графиня. Но, как видите, другие оказались сильнее.
Каролина повернулась и поймала взгляд Лебланка:
– Двух быстрых лошадей, седла… – приказала она.
Если все происходящее и удивило Лебланка, он, как и прежде, остался невозмутим.
– Как прикажете, графиня, – ответил он. – Я распоряжусь.
– Нет! Только покажите нам дорогу к конюшням. И предоставьте все остальное нам!
– Как угодно, графиня.
Шаги Лебланка стихли в тишине. Каролина нащупала задвижку на массивной двери, она со скрипом открылась. Перед ними лежал небольшой двор, в который выходили конюшни и комнаты челяди. Где-то в одной из поилок капала вода. Зарница осветила дальнюю из четырех угловых башен, прокричала сова. Этот звук нисколько не испугал Каролину, а лишь подзадорил ее. Она пошла вперед и открыла дверь в конюшню. Потревоженные животные вскинули головы. Девушка прошла вдоль стойла и остановилась около жеребца с белой звездочкой на лбу. Отвязала коня и вывела вперед, в ту часть конюшни, где висела сбруя. Стерн тоже выбрал себе лошадь.
Ведя под уздцы вороного, Каролина показала дорогу к воротам замка. Через решетку боковых ворот она выглянула наружу. Туман немного рассеялся, она увидела обоих мужчин на пританцовывающих лошадях. Графиня повернулась к Стерну:
– Что бы ни случилось, нам нужно держаться вместе.
Она медленно и осторожно отворила ворота и взлетела в седло. Почувствовала под собой теплую шерсть коня, его мощные мускулы и крутые бока. Прикосновение было знакомым и успокаивающим. Ничто и никто больше не остановит ее.
Зубы коня нервно жевали уздечку, будто ее нетерпение передалось животному. Каролина знала, что ему не нужны шпоры, достаточно легко нажать шенкелями и причмокнуть губами. Жеребец рванул вперед. Копыта забарабанили по деревянному настилу. Всадники слишком поздно заметили их. В конце насыпи, соединявшей Сен-Мало с сушей, туман окончательно расступился. Лунный свет лился на изборожденную низкими изгородями землю, и ночью сохранявшую свою суровую прелесть.
