Сьюзен Виггз - Золотое королевство

Эван не возражал. Хокинз был прав. Какое бы предательство ни готовили испанцы, англичане сдержат свое слово. Эвану вовсе не улыбалась перспектива умереть во имя чести, но еще менее ему хотелось жить, зная, что он нарушил данное слово. Оставив в каюте кинжал, Эван направил маленькую шлюпку к низкому острову, ощетинившемуся стволами орудий.

Ботинки совершенно промокли, и, когда он ступил на каменистый берег, окутанный вечерним туманом, хлюпающие неприятные звуки сопровождали его первые шаги к форту.

Увиденное вселяло надежду. Оружия не было ни у испанцев, ни у англичан. Группа мужчин играла в карты, на перевернутом, вверх дном бочонке. Языковой барьер был преодолен жадным интересом к игре. Рядом на шесте, воткнутом в песок, висел фонарь, а над костром коптилась вязанка рыбы.

Дрейк сидел на каменистой земле, скрестив йоги по-турецки и прижимая карты к груди.

– Эван, дружище, – позвал он, – присоединяйся к нам. Я выиграл у наших хозяев целую пригоршню этих серебряных штучек. В следующей партии хочу рискнуть и поставить все.

Карты начал сдавать испанец. У Эвана, стоящего в стороне от игроков и чуть выше, была позиция, выгодная для наблюдения. Отсюда он прекрасно видел, что сдающий карты мошенничает.

ГЛАВА 2

– Энни! – Филипп Блайт остановил ее взглядом, в котором читались одновременно и гнев, и испуг. – Какого черта ты делаешь тут, на острове? Ты ведь должна быть на материке. Здесь ты можешь стать жертвой насилия…

– Я приехала в шлюпке дона Яго, – ответила Энни без тени раскаяния. – Отец, мне нужно поговорить с тобой. Дон Яго сказал, что ты отправляешься к англичанам в качестве заложника, – вспомнив неприятную улыбку дона Яго и плохо скрытую угрозу в его взгляде, девушка вздрогнула. – Я не хочу, чтобы ты ехал.

Энни взяла руку отца и прижалась к ней щекой:

– Это слишком опасно.

Дочь и отца окружали высадившиеся на острове англичане и испанцы, старательно изображавшие дружеские намерения, в которые Энни не верила.

Филипп мягко улыбнулся:

– Я должен подчиниться. Этого требуют условия договора.

– Но почему именно ты?

– Наместнику трудно было искать добровольцев, согласных исполнить роль заложников. А кроме того, дорогая, не забывай, в моих жилах течет наполовину английская кровь.

Энни сосредоточенно рассматривала прибрежную гальку, прислушиваясь к шепоту волн и издаваемому ими шуршанию.

– Английская кровь прольется так же легко, как и любая другая, когда пираты обнаружат обман.

Филипп насторожился:

– Почему ты думаешь, что готовится какой-то обман?

– Я не верю ни дону Мартину, ни дону Яго, – ответила она, не поднимая глаз.

Филипп устало вздохнул, и Энни взглянула на отца. Какой неизгладимый след оставили на его лице прожитые годы! С тех пор как она помнит себя, отец страдал тропической лихорадкой и несколько раз был при смерти. Но кроме следов болезни Энни видела на его лице признаки крайней усталости от жизни. Жизни очень хорошего человека, который всю ее провел в неравной борьбе с алчностью и беспринципностью. Будучи членом совета Вест-Индии, Филипп пытался добиться более гуманного отношения к покоренным индейцам. Но результатом его усилий стала лишь враждебность и неприязнь к нему самому со стороны подавляющего числа испанцев, считавших местных жителей просто рабочей скотиной. Филипп наверняка уже лишился бы и своей должности, и своего положения, если бы не влияние голубой крови де Карвалей, семьи его давно умершей жены. Де Карвали имели огромный вес в высших кругах испанского общества.

– Я должен ехать, – повторил он. – Кроме того, я – единственный, кто прилично говорит по-английски.

Со стороны батареи пушек послышался взрыв смеха. Оглянувшись, Энни узнала в группе мужчин того смуглого сильного англичанина, который напал на дона Яго, защищая ее.

Энни не переставала удивляться – почему он набросился на испанского дона? Почему рисковал жизнью ради нее? Но он – враг, и ей никогда не представится возможность спросить его об этом. Энни повернулась к отцу:

– Я говорю по-английски так же хорошо, как и ты.

Филипп твердо положил ей на плечи руки и притянул к себе.

– Никогда, слышишь, никогда даже не думай о том, чтобы вмешиваться в политику Англии и Испании, моя отважная девочка, – он посмотрел в глаза дочери. – Послушай, я не могу больше задерживаться. Ты должна вернуться на материк.

– Хорошо, отец.

Обещая, Энни уже знала, что обманывает отца.

– Возьми вот это.

Филипп протянул ей три вещицы: похожий на трилистник железный ключ на большом кольце, кожаный мешочек со старым вышитым носовым платком и кольцо с рубином, которое снял с пальца и повесил ей на шею на кожаном ремешке.

К горлу подкатил комок, и Энни с трудом смогла спросить:

– Отец, почему ты отдаешь эти вещи мне?

– Для твоей безопасности. Как я уже говорил тебе раньше, воспользуйся ими только в крайнем случае, когда не будет другого выхода. Бог был милостив – у меня никогда в жизни не возникло необходимости в них. Но, Энни, если что-нибудь случится, воспользуйся ими, чтобы доказать твое истинное происхождение. Эти вещи спасут тебя.

«Или будь я проклята во веки веков», – подумала Энни и внезапно похолодела до кончиков пальцев.

– Отец, пожалуйста…

– Хватит, Энни. Ты должна быть храброй. Если со мной что-нибудь случится, Родриго отвезет тебя на Эспаньолу к моей матери.

– Пресвятые угодники, с тобой ничего не случится, – она сердито топнула ногой, – потому что ты не поедешь на этот английский корабль.

Он слегка приподнял ее подбородок:

– Перестань спорить, дорогая. Я должен ехать. Этого требует моя честь. Отправляйся обратно на материк и разыщи Родриго. Думаю, он собирает припасы для наших английских гостей.

Сквозь пелену слез Энни мученически улыбнулась:

– Родриго – защитник вдов и сирот.

– Он хороший человек, несмотря на свои диковатые привычки.

Филипп нежно расцеловал дочь в обе щеки.

– Не отчаивайся, малышка. Я вернусь прежде, чем ты успеешь соскучиться.

Он подтолкнул ее к шлюпке, где уже сидели два испанских моряка:

– Отправляйся, Энни, отправляйся.

Наблюдая, как он идет к другой лодке, Энни прикрепила к своему корсажу мешочек и ключ. Кольцо на груди оттягивало шнурок, как мельничный жернов.

Филипп встал в лодке во весь рост и на прощание поднял руку. Энни почувствовала внезапный страх и едва не закричала, когда моряки взялись за весла и направили шлюпку к английскому флагману.

– Значит, последний заложник уже на пути к англичанам? – спросил дон Яго, неожиданно, как всегда, оказавшись у нее за спиной.