Сьюзен Виггз - Круги на воде
Все придворные застыли, затаив дыхание. Король бросил ему «перчатку», вызывая одного из тех немногих, кто осмелился возражать ему.
Стивен де Лассе был не настолько глуп, ему слишком дорога была собственная жизнь. Годы, проведенные при дворе, научили его избегать открытой конфронтации, отвечать двусмысленно, увиливать от прямого ответа.
– Ваша воля будет выполнена, сир, – четко, чтобы всем было слышно, произнес Стивен, зная, что если пробормочет свое обещание, король обязательно заставит повторить.
Все члены Тайного Совета одновременно испустили вздох облегчения. Они обожали смотреть, как унижают им подобных.
Генрих тяжело опустил в кресло свое большое тело.
– Я верю, что на этот раз ты выполнишь мою волю.
Стивен поднялся с колен. Король коротким кивком позволил ему удалиться. Почти одновременно Генрих начал отдавать распоряжения своим слугам.
– Оседлайте мою лошадь. Я отправляюсь на прогулку.
Стивен покинул Приемный зал, прошел через вестибюль. Затхлый запах держался даже здесь. Сандаловое дерево, горящее в камине, издавало тяжелый запах, от тростниковых ковриков исходил запах гниения, поскольку их не меняли месяцами.
Еще до аудиенции у короля Стивен попросил приготовить ему лошадь, чтобы сразу же уехать. Грумы из королевских конюшен пообещали подготовить неаполитанскую кобылу и подвести ее к западным воротам.
Стивен быстро прошел через двор мимо восьмиугольных башен. Он чуть задержался под входной решеткой, пики которой были направлены прямо в голову.
Как ему и обещали, оседланная лошадь стояла наготове, под развесистым дубом, недалеко от ворот.
Барон нахмурился, не увидев рядом с лошадью грума. Разве можно оставлять без присмотра такую ценную лошадь? И где, черт возьми, эсквайр Ким, сопровождавший его?
Подняв голову, Стивен вдруг заметил какое-то движение около лошади. Быстрая тень метнулась к ней.
Какая-то грязная цыганка пыталась украсть его лошадь.
Юлиана[6] не могла поверить своему счастью. Ей крайне нужна была лошадь для продажи на ярмарке в Раннимеде. Для этого она перебралась через реку на территорию дворца. Когда девушка ползла под буковыми деревьями, поглядывая на поблескивающие стены и золоченые башенки Ричмондского Дворца, неожиданно появился грум. Он вел такую великолепную кобылу, какую ей вряд ли приходилось ранее видеть. На лошади была серебряная сбруя, марокканское кожаное седло. Если продать эту лошадь, то на вырученные деньги весь табор сможет прожить дней десять.
Павло, ее гончая, напугала грума, и тот моментально скрылся. Юлиана часто пользовалась этим приемом. Англичане никогда не видели борзых и часто принимали огромную белую собаку за мифического зверя.
Девушка оглянулась – нет ли кого поблизости. Двое стражников, одетых в кентские зелено-белые ливреи, стояли у ворот в двухстах шагах от нее. Их взгляды были бессмысленно устремлены вдаль на холмы за Темзой, и они совершенно не обращали внимания на лошадь, спокойно стоящую в тени деревьев.
Юлиана дотронулась до своего амулета – брошь с кинжалом, которую она приколола к внутренней стороне пояса юбки, и осторожно вышла из-за буковых деревьев. Ее босые ноги ступали по влажной упругой траве, дешевые металлические браслеты тихо позванивали на ногах при каждом шаге, длинные юбки, сшитые из разноцветных кусков ткани, скользили по земле.
После пяти лет жизни среди цыган она стала походить на настоящую нищенку и вела себя соответственно, когда это было нужно. Юлиана внешне смирилась с судьбой, но тайная цель продолжала гореть в ее сердце.
Она никогда не забывала своего имени – Ульяна Романова, дочь знатного вельможи, помолвленная с русским боярином. И когда-нибудь, поклялась девушка, она вернется на свою родину и разыщет тех, кто убил ее семью. Она добьется, чтобы убийцы понесли наказание.
Это была неосуществимая мечта для девушки, оставшейся без гроша в кармане. Первые месяцы были особенно трудными для нее. По пути в Англию они с Ласло, который называл себя отцом Юлианы, продавали одежду и драгоценности. По прибытии в Англию у девушки не осталось ничего, кроме броши, украшенной драгоценными камнями, со скрытым внутри кинжалом и девизом семьи Романовых, выгравированном на задней стенке, – «Месть, верность и честь».
Эта брошь осталась единственным напоминанием о прежней жизни, и она никогда ее не продаст.
Со временем шок от потери близких превратился в тупую боль. Юлиана осваивала новую жизнь с той же решительностью и упорством, с которыми она когда-то обучалась верховой езде и танцам у своих учителей в Новгороде.
Она умела подлечить больную лошадь, скрыть ее дефекты и с выгодой продать гаджо. Девушка появлялась на базарах, умела выглядеть такой жалкой и грязной нищенкой, что люди давали ей деньги, только бы избавиться от нее. Юлиана научилась проделывать на лошади трюки, от которых захватывало дыхание, затем она с обольстительной улыбкой подбирала брошенные восхищенными зрителями деньги.
Так жизнь, возможно, протекала бы и дальше, если бы не Родион.
Мысль о нем заставила девушку вздрогнуть. Этот молодой, по-своему красивый цыган не спускал с нее глаз. Сидя у костра, он испепелял ее властным и жестоким взглядом.
Вчера вечером случилось неизбежное – Родион предложил ей выйти за него замуж. Ласло советовал Юлиане принять предложение Родиона. В отличие от нее, Ласло давно уже отказался от мысли вернуться на родину.
Но нет, Юлиана не откажется от своей цели.
Намерения Родиона побудили ее искать выход. Пришло время расстаться с цыганской жизнью. Надо было найти способ предстать перед королем и просить его о вооруженном сопровождении для возвращения в Новгород.
Прежде всего необходимо было приобрести достойную одежду: понадобились деньги. Юлиана привыкла воровать продукты с тележек на базаре, при помощи крючка крала какие-то вещи. Но как достать красивое платье?
Раньше все, что она зарабатывала, у нее отбирали в таборе. Но эта красавица лошадь будет принадлежать только ей.
Улыбка появилась на губах девушки. Ярмарка в городе Раннимеде начинается на рассвете. На такую лошадку быстро найдется покупатель. Когда появятся деньги, она быстро осуществит свой план.
– Сиди здесь, Павло, – прошептала Юлиана.
Огромный лохматый пес бросил тревожный взгляд на хозяйку, но остался лежать, опустив вытянутую морду на передние лапы.
Низко пригнувшись, Юлиана подошла к лошади спереди.
– Ну, ну, моя хорошая, – прошептала она, стараясь не волновать животное, – какая прекрасная лошадка, просто замечательная.
Лошадь перестала щипать клевер у подножия дерева. Ноздри ее раздувались, Юлиана услышала слегка встревоженное пофыркивание. Лошадь повела своими красивыми ушами.
