Джойс Брендон - Изгнание из рая
Она задрожала и теснее прильнула к нему. Ее руки как бы сами собой поднялись вверх и обхватили его напряженную шею. Тиа была неизвестна наука любви, и то, что он с ней делал, по ее мнению, не могло быть поцелуем. Ведь только на прошлой неделе она целовалась с Эльмо. У него губы были морщинистые и сухие. А рот Джонни похож на спелый абрикос, когда с него снимают кожицу, — он таил в себе тепло солнечного света и аромат и был мягким и требовательным одновременно. Очень скоро девушка неожиданно для себя обнаружила, что повторяет его движения. Тиа целовала Джонни с такой жадностью, что, задумайся она об этом, ее бы напугало подобное проявление чувств. Но длилось это безумие всего несколько секунд, поэтому у нее не было времени для размышлений. Томление, которого она никогда раньше не испытывала, охватило ее всю, и Тиа вздохнула, решив, что никуда отсюда не уйдет, пока не удовлетворит свою плоть.
Джонни снова навалился на нее всем телом. Его рубашка и оголенная часть спины были мокрыми от пота. Тиа обнимала его изо всех сил, но их объятия ей все равно казались недостаточно крепкими.
Вдруг она услышала громкий голос, который произнес: «Найдите этого мерзавца и приведите ко мне». Перед ее мысленным взором возникли искривленные губы отца… Никто не произносил этого слова так зло и раздраженно, как он.
Вернувшись к реальности, Тиа открыла глаза и попыталась освободиться, но только неловко повернулась и попала Джонни в глаз углом шляпки.
— Сними эту штуковину, — попросил он, пытаясь стащить шляпку с головы Тиа. — Ты чуть не лишила меня глаза.
— Нет… — сказала она. Это была самая элегантная, по ее мнению, шляпка. Если Черный Кот обнаружит их, она обязательно должна быть в ней. Джонни снова поцеловал ее. И тут Тиа вспомнила, где она и кто находится за стеной магазина. Это был вовсе не папин голос. Это был голос Черного Кота. Она немного успокоилась и вновь вернулась в объятия Джонни. Но он уже взял себя в руки и перевел дыхание.
— Мне нужно идти, — прошептал он.
— Да, тебе действительно нужно идти…
— Ты живешь здесь?
— Да.
— Давай встретимся завтра или послезавтра! Или через два дня… Я вернусь сюда, как только смогу. Встретишься со мной?
Она кивнула, соглашаясь. Джонни коснулся ее щеки.
— Тиа, — шепнул он, — она тебе идет. Вот, — продолжал он, залезая в карман и вытаскивая два доллара, — купи эту чертову шляпку, раз она тебе так нравится.
Тиа хотела было запротестовать, но Джонни так сильно обнял ее, что ей показалось, у нее затрещали ребра. И все-таки этого было недостаточно, чтобы удовлетворить ее разбуженную плоть.
— Сиди здесь, — приказал он. — На улицу даже не выглядывай. Они могут увидеть тебя. А их слишком много, мне тогда тебя не спасти.
Джонни отпустил ее и пополз к задней двери магазина. Вскоре он исчез. Не в состоянии перебороть себя, Тиа приподнялась и выглянула в окно. Она увидела на улице трех повешенных мужчин, которые несколько минут назад были еще живы.
Ей показалось, что крестьяне посходили с ума, опьянев от свободы, которую им дал их защитник Черный Кот. Город наполнился праздничными звуками — смехом, музыкой, громкими восклицаниями и воплями ликующих детей.
Тиа встала и осторожно подошла к задней двери магазина. Ее жеребец, по кличке Кактус Флауэр, был привязан к столбу через два дома от нее и находился в поле зрения бандитов. Придется ей идти пешком…
На узкой улочке никого не было, кроме ободранного рыжего кота, который громко замяукал, увидев ее. Тиа пошла быстрым шагом, держась середины, чтобы успеть ускользнуть в сторону, если кто-то проедет на лошади и захочет схватить ее. Путь до дома показался ей очень долгим. Джонни и след простыл.
Солнце палило нещадно. Улица вскоре перешла в переулок, с двух сторон которого стояли низкие деревянные хижины. Теперь, когда звуки веселья почти смолкли и Тиа слышала лишь лай собак, фырканье лошадей и свои мягкие крадущиеся шаги, она быстро взяла себя в руки.
На улице пахло горящим жиром, дымом мескитового дерева и вареными бобами. Запах толченой кукурузы с мясом и красным перцем говорил о том, что не все мексиканцы отправились веселиться с Черным Котом.
Большая черепаха объедала только что распустившиеся желтые цветы опунции. Вчера прошел дождь… Лето — сезон дождей, и все животные, которые обычно днем спят, в это время выходят из своих нор, чтобы понежиться в лужах и полакомиться цветами и молодыми побегами. Угловатая желто-зеленая голова черепахи была похожа на голову змеи.
В самом конце пыльной дороги под сенью высоких тополей стоял маленький покосившийся одинокий домик, в котором жила она с мамой и сестрой Андреа. От пустыни их отделяла только узкая полоска земли, на которой росли дикие травы и высокий бурьян. На востоке пустыня плавно переходила в холмистую местность. Еще одна группа тополей скрывала здание школы, в которой преподавала Андреа. Интересно, знают ли уже мама и сестра о тех событиях, которые произошли сегодня в городе? Мама, наверное, знает. Сегодня она работала в салуне «Блонд Рашн». А оттуда ей, должно быть, было все видно. Андреа, скорее всего, еще в школе и ни о чем не догадывается.
Вдруг дорогу перед ней перебежал длинноухий американский заяц. Он был похож на маленькую антилопу с очень длинными ногами. Шерстка на его боках вспыхнула белизной в свете солнца и тут же стала коричневой. Тиа удивленно моргнула. Если она проживет в пустыне даже всю жизнь, все равно никогда не сможет привыкнуть к тому, что эти зверьки на бегу меняют окраску. Папа говорит, что так они сбивают с толку своих преследователей.
Быстро шагая по дороге и оглядываясь время от времени назад, Тиа мечтала о том, чтобы папа сейчас был с ней и защитил ее от бандитов Черного Кота. Она представила себе, что влюбилась в главаря банды или в Джонни и кто-нибудь из них защищает ее от бандитов. Она знала, что отец не дал бы ее в обиду, если бы был здесь. Но он, к сожалению, не мог быть с нею всегда. Тиа любила маму, но отца она просто боготворила. Ее сердце наполнилось теплом и нежностью, когда она подумала о нем. Конечно, Андреа больше на него похожа, зато Тиа ездит на лошади почти так же хорошо, как отец. За что он любит ее даже больше, чем сестру. Отец часто говорил: «Никто не умеет ездить на лошади так, как моя Тереза». И за ту гордость, которая всегда звучала при этом в его голосе, Тиа готова была отдать все на свете.
Обычно Тиа любила побыть дома одна, но сейчас она страстно молила Бога, чтобы мама и Андреа оказались дома и спокойно дожидались ее возвращения.
Крыша дома сверкала на солнце, сам дом был деревянный, почти квадратный, а за ним располагался небольшой огород. Они с Андреа выращивали там перец, кукурузу, лук, дыни, бобы и помидоры. Слабый горячий ветерок теребил белые листья тополей. Поднявшись на крыльцо, Тиа почувствовала ароматный запах тушеного мяса, но по тишине, царившей в доме, поняла, что он пуст.
