Лиз Карлайл - Один маленький грех
Аласдэр растерялся.
— Ачанолт не признал ребенка?
— Официально он не объявил, что это ваш ребенок, нет, — отвечала мисс Гамильтон. — Он слишком горд для этого. Но его поступки говорят больше, чем слова, ведь так? Сорча целиком зависит от вашего милосердия. Вы ее последняя надежда.
— Ню… как насчет семейства вашего отца? Не могли бы они приютить вас?
Она покачала головой.
— У моего отца не было семьи и почти не было средств. Боюсь, он еще один смазливый никчемный вертопрах. Как и второй муж моей матери. И третий. Мамочка не могла устоять перед ними.
— Но Ачанолт вряд ли вертопрах.
— Нет, но его привлекательность обманчива. Ужасное заблуждение с ее стороны.
— И больше… у вас никого нет? Девушка как-то жалко засмеялась.
— У мамы есть старшая сестра, но около двух лет назад она уехала в Австралию, — сказала она. — Я не знаю, намеревалась ли она вернуться и жива ли вообще. Я писала, но… надежды мало.
— Понимаю, — произнес Аласдэр, все больше пугаясь. Неожиданно девушка склонилась над спящим ребенком и начала осыпать его поцелуями.
— Теперь я должна идти, — сказала она, поднялась и быстро заморгала глазами. — Извините, но мне пора.
Аласдэру показалось, что земля закачалась у него под ногами.
— Мне надо уехать рано утром с первой почтовой каретой. — Она порылась в кармане и извлекла из него маленькую коричневую бутылочку. — У Сорчи сейчас режется зуб, — торопливо добавила она. — Крайний верхний коренной. Если она будет плакать и вы не сможете успокоить ее, просто вотрите немножко вот этого в десну на том месте, где режется зуб.
Аласдэр широко раскрыл глаза.
— Втереть?..
Мисс Гамильтон улыбнулась сквозь слезы.
— Это настойка с камфарой, — объяснила она. — Просто засуньте палец ей в ротик и нащупайте твердое место в десне. Это зуб, который пробивается через ткани. Поверьте, если у меня получилось, получится и у вас. А завтра вы сможете нанять няню, ладно? Вы ведь наймете няню? И непременно очень опытную. Сорча хороший, спокойный ребенок. У вас не будет с ней много хлопот, клянусь вам.
Аласдэр уставился на коричневую бутылочку, которую она сунула ему в руку.
— О нет, мисс Гамильтон, — воскликнул он, вскакивая. — Нет, нет и нет. Я не буду делать этого. Мне не нужна бутылочка. Я никуда не засовываю пальцы. Я не умею прощупывать десны.
— Думаю, ваши пальцы побывали в местах куда хуже этого, — сказала она.
Но Аласдэр был настолько охвачен ужасом, что не заметил оскорбления. Она действительно собиралась оставить ребенка. У него перехватило дыхание. Ответственность — весь ее ужас — сваливалась на него, и он не знал, как отвертеться.
А мокрый воробушек натягивал перчатки и смаргивал слезы.
— Подождите, — запротестовал он. — Не надо так! Что… кто… куда вы отправляетесь?
— В Борнемут, — отвечала она, заканчивая натягивать вторую перчатку. — Я устроилась гувернанткой и очень рада, что мне предложили это место. У меня нет опыта. Но доктор Кэмпбелл знал одного джентльмена — отставного полковника — и навел справки насчет меня. У меня нет выбора.
— Нет выбора? — Этого он не мог себе представить. Мисс Гамильтон посмотрела на него очень серьезно.
— Видите ли, я сейчас осталась совсем без средств, — призналась она. — Но ведь Сорча другое дело, правда? У нее есть вы. Пожалуйста, Маклахлан. Вы не можете бросить ребенка.
— О Боже, я не собираюсь бросать ее! — возразил он. — Я даже не беру ее.
Мисс Гамильтон отступила на два шага по направлению к двери.
Аласдэр уставился на нее.
— Но… ребенок! Подождите, мисс Гамильтон! Разве вы не можете взять ее? Она… она такая маленькая! Ей немного надо!
— Почему вы так жестоки ко мне? — зарыдала мисс Гамильтон. — Никто не возьмет в услужение гувернантку с маленьким ребенком. Они, конечно же, подумают, что ребенок мой, и сразу откажут от места.
Аласдэр настороженно смотрел на нее.
— А это интересная мысль, — сказал он. — Откуда я знаю, что девочка действительно не ваша?
Внезапно глаза мисс Гамильтон запылали гневом.
— Откуда, эгоистичный негодяй? Вы продолжаете отрицать, что у вас были матримониальные отношения с моей матерью?
— Было что? — с недоверием откликнулся он. — Я отрицаю даже то, что знаю, как пишется слово «матримониальные»! Но если вы спросите меня, не мог ли я наскоро доставить удовольствие какой-нибудь даме, с которой уединился за занавесками во время развеселой встречи Нового года, тогда да, я сказал бы, что такая вероятность существует — вероятность, не более того. Я не могу точно припомнить.
— Боже мой, — прошептала она в ужасе. — Вы негодяй, да?
— Виноват! — воскликнул он, воздевая обе руки к небу. — Виноват! Именно так. И счастлив быть им!
Губы мисс Гамильтон презрительно скривились.
— Сожалею, сэр, что я вынуждена совершить такой поступок по отношению к ребенку, которого очень люблю, — сказала она. — Но быть незаконной дочерью негодяя все же лучше, чем расти в приюте для сирот или в тех условиях, которые я могу предложить ей, как бы это ни печалило меня.
Она смахнула слезу, шмыгнула носом и схватила лежащую на диване намокшую сумочку.
Аласдэр остановил ее на полпути к двери: — Мисс Гамильтон! В самом деле! Вы не можете впутать меня в неприятность и удалиться!
Мисс Гамильтон решительно повернулась и подошла к нему совсем близко.
— В неприятность, сэр, вы вовлекли себя сами благодаря вашей привычке обольщать и соблазнять! Это да еще пристрастие к рюмке, или двум, или двадцати! Так что даже не думайте перекладывать вину на меня!
Но Аласдэр уже хохотал.
— Обольщать и соблазнять, мисс Гамильтон? В самом деле!
Она подняла руку, как если бы собиралась дать ему пощечину.
— Не смейте смеяться надо мной!
Он перестал смеяться, взял ее руку и поспешно прижал к своим губам.
— Ладно, — сказал он. — Прошу меня извинить. Пусть это будет поцелуй мира. Мисс Гамильтон, мы наверняка можем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих. Я не вижу причин, по которым мы не могли бы договориться.
Она посмотрела на его разбитый лоб.
— Кто-то стукнул вас по голове, — пробормотала она, — и это повлияло на ваши мозги.
— Мисс Гамильтон, послушайте меня, — запротестовал он. — Вы ведь не хотите бросить свою сестру? А я очень богатый человек.
— Что? — Она смотрела на него с недоверием, но с проблеском надежды. — Хорошо, говорите, Маклахлан. Какая замечательная мысль пришла вам в голову?
Аласдэр невинно пожал плечами и постарался придать лицу самое ангельское выражение, которое никогда не могло обмануть Старушку Макгрегор. Мисс Гамильтон, однако, была менее тверда или, возможно, в более отчаянном положении, потому что ее взгляд немного смягчился. Он замечательно умел притворяться! А она была такой хорошенькой, когда смотрела не так сурово.
