Лиза Клейпас - И снова магия
– Продолжай, – шепнула Алина, слыша стук собственного сердца. Она покрывала поцелуями скулы, щеки – каждую частичку его лица, до которой могла дотянуться. Найдя чувствительное место на шее, она сосредоточилась и приникла к нему влажными губами, пока все его тело не задрожало. – Не останавливайся, —лихорадочно шептали ее губы. – Не останавливайся. Нас никто не видит. Люби меня, Маккена... пожалуйста, люби меня.
Слова, казалось, сломили его сопротивление, он издал горловой звук, а пальцы быстро начали расстегивать ряд пуговиц. Алина была без корсета, ничего, кроме тонкой батистовой сорочки, облегавшей полную грудь. Маккена спустил сорочку вниз, открывая розовые бутоны сосков. Алина смотрела в напряженное лицо, радуясь его сосредоточенному выражению и тому, как глаза юноши сузились от страсти. Он коснулся ее груди, проведя ладонью по округлым изгибам, большими пальцами прошелся по соскам. Склонившись, он стал ласкать их языком. Алина стонала от удовольствия, ее мысли трепетали как пламя и превращались в пепел, когда он вбирал в рот то один сосок, то другой. Он сжимал, поглаживал, ласкал их, пока горячий поток желания не проник в каждую клеточку ее тела и сокровенное место между бедер не начало пульсировать в лихорадочном ожидании. Шумно выдохнув, Маккена прижался щекой к ее разгоряченной мягкой груди.
Не в состоянии остановиться, Алина просунула пальцы под пояс его брюк, не расстегивая ремня. Поверхность живота была рельефной и шелковой, за исключением той части, что была покрыта жесткими курчавыми волосками. Дрожащей рукой она взялась за верхнюю пуговицу на брюках.
– Я хочу прикоснуться к тебе... там, – шептала она. – Я хочу почувствовать тебя там...
– Черт, нет! – взмолился Маккена, хватая ее за запястья и поднимая руки Алины вверх над головой. Его бирюзовые глаза сверкали, словно бриллианты, пока ненасытный взгляд путешествовал от ее рта к груди. – Ради Бога, я не смогу контролировать себя. Если ты дотронешься до меня, я не смогу остановиться и не познать тебя.
Она беспомощно корчилась под ним.
– Я этого и хочу.
– Я знаю, – бормотал Маккена, вытирая вспотевший лоб рукавом, но продолжая удерживать ее запястья. – Но я не могу сделать это. Ты должна сохранить девственность.
Алина сердито потянулась, пытаясь высвободить руки.
– Я делаю что хочу! И пошла она ко всем чертям!
– Слишком смелые рассуждения, – иронично заметил он. – Интересно, что ты скажешь мужу в вашу первую брачную ночь, когда он поймет, что кто-то уже лишил тебя невинности?
Невинность. Это прозвучало так нелепо, что заставило Алину саркастически улыбнуться. Девственность – вот единственная ее ценность. Она смотрела в его глаза и чувствовала, как землю накрывает тень. А он был единственным лучиком света.
– Я выйду только за тебя, Маккена, – прошептала она. – И даже если ты бросишь меня, я останусь одна до конца своих дней.
Его темная голова вновь склонилась над ней.
– Алина, – сказал он приглушенным голосом, каким, наверное, читал молитвы. – Я никогда тебя не оставлю, если ты сама не прогонишь меня.
Его губы припали к ее обнаженной груди. Алина импульсивно придвинулась всем телом, предлагая себя без колебаний, вскрикнув, когда он взял тугой, налитой сосок в рот. Он смочил его языком, и она застонала от наслаждения.
– Маккена, – судорожно проговорила она, напрасно пытаясь высвободить пойманные руки, – не мучай меня... пожалуйста, сделай что-нибудь, я умираю от желания...
Он спустился ниже, чтобы поднять ворох юбок. Полнота желания натянула брюки, когда он прижался к ее бедрам. Алина хотела прикоснуться к нему, обследовать его тело с той же нежностью, какую он открыл ей, но он не позволял. Его рука проникла сквозь ворох батиста, шелка и кружев к панталонам. Он готов был спустить их, но замер, заглядывая ей в глаза.
– Мне следует остановиться. – Его теплая рука лежала на ее животе. – Это очень рискованно, Алина. – Он прижался лбом к ее лбу, так что их пот смешался и дыхание одного наполняло уста другого. – О Боже, как я люблю тебя! – почти прокричал он.
Прикосновение руки заставило ее задрожать. Инстинктивно она раздвинула ноги еще шире и приподняла бедра, стремясь почувствовать его пальцы там, где больше всего хотела. С великой осторожностью он проник под покров тонкого хлопка и положил руку меж ее широко расставленных ног. Он наслаждался треугольником мягких шелковистых волос, кончики его пальцев нашли самое чувствительное место. Алина застонала, когда он раздвинул влажную плоть и, лаская тугой лепесток, приблизился к отверстию... Она горела от страсти и смущения, мотая головой, пока он нежно, но последовательно продолжал свое путешествие по ней. Он был знаком с лабиринтами женского тела, точно знал наиболее чувствительные места, его пальцы легко двигались по изгибам ее лона. Прикосновения рождали чувство столь сладкое, что она сходила с ума и вновь не смогла удержаться от стона.
– Тсс... – прошептал Маккена, лаская ее возбужденный лепесток, а сам тем временем, приподняв голову, осматривал луг за высокой травой. – Нас могут услышать.
Алина прикусила губу, она не могла ослушаться, хотя тихие вскрики продолжали слетать с ее губ. Маккена, не отводя глаз от луга, продвигался все дальше в своих ласках. Он вошел в нее одним пальцем и подождал, пока она расслабится. Алина закрыла глаза, щурясь от солнца, и решила не возражать, когда Маккена коленом раздвинул ее ноги пошире. Он ласкал ее пальцем и замер, когда почувствовал, как она дернулась... Его губы коснулись ее лба, и он снова прошептал:
– Милая... я не хочу сделать тебе больно.
– Я знаю. – Ощущая его палец внутри себя, Алина пыталась лежать тихо. Ее голос сел от волнения. – Это ощущение такое странное...
Маккена погружал и доставал палец снова и снова, пока не почувствовал неистовую пульсацию ее плоти. Затем он нащупал упругий лепесток и стал ритмично ласкать его, а палец тем временем проникал все глубже...
– О... – Алина не могла остановиться, ее бедра поднимались вверх, в такт движениям его руки. – О Маккена!
Он скользнул свободной рукой под ее спину, приподнял, снова стал целовать груди; язык играл с набухшими сосками. Возбуждение росло, затем отступало, заставляя ее стонать от предвкушения... Маккена не спешил, терпеливо ласкал ее. Его зубы покусывали соски, пока они не покраснели и не стали твердыми. Алина лишь чувствовала глубокое проникновение его пальца, неспешные движения ладони, приносившие удовольствие, которое теплой волной растекалось по всему телу, и не могла думать ни о чем, кроме его рук, губ, тяжести его тела. Она воображала, как его плоть входит в нее, ударяет и наполняет... и внезапно замерла, когда сладострастные спазмы начали сотрясать ее тело... Волны облегчения были столь сильны, что она закричала, и тогда он закрыл ей рот своими губами. Дрожа и рыдая, она впитывала наслаждение, стремясь к его вершине, поднималась и опускалась, пока его пальцы не утолили ее желание в полной мере...
