Элизабет Бойл - Скандальное красное платье
Но это все равно, что заглянуть в прошлое, снова увидеть Дэша, каким он был в ту ночь на берегу в Гастингсе. Юношески заносчивый и поразительно красивый. Волосы и подбородок те же самые, но нос и глаза другие, и она подозревала, что этот мужчина ниже Дэша.
Но у него сверхъестественное сходство с… Она оглянулась на окна гостиной, осознавая скандальность своего поступка.
Если дети ее заметят и выйдут, ей придется объяснить… то, что объяснить нелегко.
- Леди Госсетт? - спросил молодой человек, в его резком тоне сквозила американская самоуверенность.
Он поднялся, сняв шляпу, под которой виднелся красный шарф. Без шляпы он еще больше походил на пирата, и ее сердце забилось быстрее.
Она кивнула, потирая руки, по которым побежали мурашки. Голос. Он так знаком.
Снова глянув на дом, она схватила молодого человека за руку и потащила через площадь.
- Меня зовут Натаниел. Натаниел Дэшуэлл.
Она чуть споткнулась. Конечно, он Дэшуэлл! Его имя не должно удивлять ее. Она быстро взглянула в его загорелое красивое лицо.
- Дэшуэлл? - повторила она.
Он остановился. К счастью, они были довольно далеко от дома, и если Джон и Джинджер случайно выглянут в окно, они ее не заметят.
- Капитан Дэшуэлл мой отец. Вы ведь его знали? Вы помните его?
«Помните»?! Он что, безумен? Как будто она могла забыть капитана Томаса Дэшуэлла!
Но от шока она могла лишь кивнуть.
Он мял в руках шляпу, а потом произнес слова, которые изменили ее жизнь. Он предложил ей нечто скандальное, чего она долгие годы избегала. Если ее дети убеждены, что ее сиреневое платье выходит за рамки приличий, то слова Натаниела свели бы Джона в могилу, взбудоражили бы все лондонское общество.
- Леди Госсетт, я прошу вас пойти со мной. Понимаете, вы нужны ему. Думаю, вы единственная, кто может его спасти.
Две недели спустя
На борту «Эллис Энн»
Капитан Дэшуэлл, вздрогнув, проснулся и потянулся за стоявшей всегда рядом бутылкой. Но под рукой было пусто.
- Черт!
Пригладив волосы, он сонно смотрел в окно. Ночь все еще утверждала свои права на небо. Судя по качке, свежий ветер, наполнивший паруса на закате, не стих, и судно резво шло по волнам.
Он поднялся, на нетвердых ногах двинулся к шкафчику, остановился перед ним, чтобы удержать равновесие, и сунул внутрь руку. Вместо того чтобы наткнуться на бутылки, его пальцы хватали пустоту.
Он глянул на полку, где держал личный запас. Пусто. Стянули! Обворовали! Дэш грязно выругался.
Куда, черт возьми, подевался весь запас бренди?
Он поглядел на шкафчик. Дело рук Нейта, не иначе. Нахальство, вот что это такое. Он, Томас Дэшуэлл, пока еще капитан этого судна, и пора сыну понять это.
«Не важно, что команда тебя пустым местом считает, - предательски нашептывал ему внутренний голос. - Люди без колебаний идут за Нейтом, потому что он ведет корабль верным и выгодным курсом».
Дэш тряхнул головой, отбрасывая мысль, что не он здесь главный. Это его корабль, черт подери. Его!
Пошарив внутри, он надавил на заднюю панель. Фальшивая стенка открылась, и он вытащил оба пистолета.
Много воды утекло с тех пор, когда он в кого-нибудь стрелял, но целиться не разучился. И сейчас он в достаточно отвратительном настроении, чтобы доказать, что не зря заслужил скверную репутацию.
Сделав несколько шатких шагов к двери, он почувствовал, что появилась еще одна проблема. Нужно облегчиться. Прекрасно, он сначала займется этим, а потом прикончит ублюдка, который забрал его бренди.
Он накинул сюртук, надвинул на брови шляпу и вышел на палубу, стуча каблуками.
С фонарем он прошел на корму, поставил фонарь и уже собрался спустить брюки, когда раздавшийся из тени нежный голос заставил его похолодеть.
- Дэш, это ты? - шептала женщина.
Он застыл на месте, вцепившись в пояс брюк. Внизу плескалось море.
Господи! Сколько он не пил? Слишком долго, если волны разговаривают с ним. Этому нет другого объяснения.
- Дэш?
Потом он вспомнил, как Нейт что-то говорил о пассажирке, но тогда он не придал этому значения. Теперь он об этом жалел.
Что, черт возьми, сказал Нейт? Какая-то вдова заказала каюту до Балтимора и заплатила золотом.
Золото - единственное, что его тогда заинтересовало. Теперь он понимал, что нужно было задать еще один вопрос.
Какая женщина?
- Это я, - сказала она. - Я пришла к тебе.
Судно поднималось на волнах и падало вниз. Дэш подумал, что его вывернет. Сорок лет он в море, и с ним такого не было никогда - до сегодняшнего вечера.
- Дэш, я вернулась, - сказала женщина, подходя ближе. - Это я.
Голос! Он знал его слишком хорошо. Подобно сирене этот голос манил его в ночных видениях, преследовал его.
Не она. Нет, Господи, только бы не она!
Это не может быть она, сказал он себе. Это какая-то скверная шутка. Наверное, развлекается та же дрянь, что украла его припрятанный алкоголь. Есть только один способ прекратить эту шутку.
Он медленно потянулся за фонарем и, сунув руку за пазуху, вытащил пистолет. Повернувшись, он поднял фонарь и прицелился.
О Господи, нет! На него в ужасе смотрели голубые глаза, которые он так хорошо знал. Глаза лазурные, как моря Вест-Индии, и полные печали.
Однажды он уже испытал такое потрясение, оказавшись с ней лицом к лицу, и воспоминания о том дне обрушились на него.
Лондон, 1814 год
Зимняя ярмарка на Темзе
Проклятый мороз. Чертова река. Дэш тряхнул головой и нахмурился. Весь Лондон резвился на льду Темзы на зимней ярмарке, но у Дэша было свое мнение об этой мерзкой погоде. Мнение, которое не разделяли многочисленные зеваки, наслаждавшиеся новизной прогулок по замерзшей реке и предвкушавшие карнавал.
«Я торчу здесь у всех на виду. Меня арестуют, это так же верно, как и то, что у меня яйца от холода отвалятся», - думал он, потирая руки над кустарной жаровней и периодически покрикивая:
- Каштаны, жареные каштаны!
- Один пакетик. - Какой-то франт швырнул на столик монету, прижимая к носу платок. Он прошелся взглядом по Дэшу, потом оглянулся на ожидавшую его молодую леди и повел бровями. - Побыстрее, приятель, леди чертовски холодно. - Он подмигнул девушке, и она хихикнула.
Оба были в тяжелых пальто, отделанных мехом, в толстых перчатках и крепких башмаках, в такой одежде ни холод, ни ветер не страшны.
- Да, милорд.
Дэш не забывал вставлять в свою речь чисто английские обороты. Он, американец, на земле англичан. Бог с ним со льдом, но их страны воюют, достаточно одного промаха, стоит кому-нибудь его узнать, и его повесят на ближайшей рее как шпиона.
