Лей Гринвуд - Виолетта
— Пока нет. Я проинформирую вас, если что-нибудь произойдет за эти две недели.
— Отлично. До свидания.
Джефф повернулся и вышел, не дожидаясь прощального кивка женщины. Он был возмущен тем, что мисс Гудвин собиралась рекомендовать исключить девочек из школы за плохое поведение. То, что она янки, угнетало его еще больше.
Интересно, о чем думала мисс Сеттл, принимая на работу такого человека? Подобная женщина не имеет права учить девочек! Что она может знать о том, как превратить их в настоящих леди?! Разве только научить одеваться так, что все станут обращать внимание на их броские наряды! Леди же, считал Джефферсон, обязана быть спокойной, смиренной, соблюдающей приличия и не должна привлекать внимания ни к своей одежде, ни к своему мнению. Мисс Гудвин не соответствовала ни одному из этих критериев. Чем раньше она уедет в свой Массачусетс, тем будет лучше.
— В жизни не встречала более грубого человека, — сделала вывод Виолетта.
— Что ему действительно нужно, так это жена, — глубокомысленно заметила Бет, приводя в порядок комнату, в которой Джефф переставил с места на место добрую половину предметов: — Умная женщина быстро усмирит его.
— Если не наоборот. А откуда ты знаешь, что он не женат?
— У него нет обручального кольца. Кроме того, этот мистер Рандольф ведет себя как человек, привыкший все делать по-своему. Нет, не похож он на мужа.
Женщины рассмеялись. Потом Виолетта подошла к окну и посмотрела вслед удалявшемуся по дорожке мистеру Рандольфу. Ее внимание снова привлек пустой левый рукав его пальто. Чтобы тот не развевался на резком осеннем ветру, Рандольф привычным движением заправил его в карман. Увидев это, Виолетта почувствовала, что ее гнев понемногу начал проходить.
Она с горечью подумала о брате, который отказался жить после того, как война жестоко изуродовала его прекрасное молодое тело. Именно поэтому Виолетта вполне могла представить, как мистер Рандольф страдал все эти годы. Впрочем, боль не оправдывала такое грубое поведение, хотя делала его более понятным и простительным.
— Мистер Рандольф совершенно не понимает детей и считает, что я несу за девочек больше ответственности, чем он, — задумчиво проговорила Виолетта.
— Мистер Рандольф — банкир, — напомнила Бет.
Однако Виолетта усомнилась в этом. Мистер Джефферсон Рандольф вел себя отнюдь не как подобает банкиру. Возможно, его семья просто владеет акциями банка, в котором он служит, или же полностью банком. Вряд ли кто-либо позволит такому грубияну работать с клиентами. Вероятнее всего, мистер Рандольф все свое время проводит где-нибудь наверху, в офисе. Может быть, его семья даже специально придумала должность для родственника. Именно это могло послужить причиной столь скверного характера мистера Рандольфа. Кому же понравится получать милостыню, пусть даже от своей собственной семьи!
Между тем мистер Рандольф вышел на улицу и направился к городу. «Если бы он действительно был такой важной персоной, какой изображает себя, его, наверняка бы, ждал экипаж», — подумала Виолетта и, пожав плечами, отвернулась от окна.
— Пойду лучше посмотрю, как там двойняшки. Они казались порядком расстроенными, когда уходили.
— Эти-то две бестии? — переспросила Бет, махнув рукой. — Ничуть не удивлюсь, если они уже не замышляют что-нибудь ужасное, особенно после того, как дядя так разозлил их.
— Я об этом и не подумала! — воскликнула Виолетта и поспешила к двери.
Она облегченно вздохнула, несколькими минутами позже обнаружив девочек сидящими в обнимку на кровати Аурелии. Правда, Виолетта не заметила даже намека на слезы, которые близнецы столь обильно проливали всего лишь несколько мгновений назад.
— Дядя Джефф собирается вызвать маму, — сообщила Джульетта, когда Виолетта поинтересовалась причиной их плохого настроения.
— Папа тоже приедет, — добавила Аурелиц. — Он никогда не разрешает маме ездить одной.
— Мама не понимает, почему мы не можем быть такими же, как Элизабет и Вильям Генри.
— Вот если бы Йорди и Адам были нашими братьями, никто бы не обращал на нас внимания, — мечтательно произнесла Джульетта. — Йорди ведет себя просто ужасно. Дядя Хен говорит, что собирается пристрелить его, как койота.
— Ты, наверное, шутишь, — усомнилась Виолетта.
— А тетя Лорел говорила маме, что Йорди следует приковать к кровати, — поддержала сестру Аурелия.
Виолетта, кажется, начала понимать, что из себя представляют эти Рандольфы. В ее семье все относились друг к другу иначе: с нежностью и любовью, стараясь, чем только можно, помочь ближнему. Мать, на которой все держалось в их доме, самоотверженно ухаживала за ранеными заключенными и умерла, не выдержав вида человеческих страданий. Отец настолько любил свою жену, что так и не смог оправиться после ее смерти.
— Хотела бы я, чтобы нашим отцом был дядя Монти, — мечтательно сказала Аурелия. — Он никогда бы не обращал внимания на наши проделки.
— Сколько же у вас дядей? — недоуменно спросила Виолетта, потеряв счет родственникам двойняшек.
— Шесть. И семь двоюродных братьев.
Теперь Виолетте стало все ясно: в окружении такого количества мужчин девочки просто не могли научиться правильно себя вести. Не было также ничего удивительного в том, что, имея столько активных здоровых братьев, Джефф Рандольф так переживает по поводу своего физического недостатка. Виолетта снова вспомнила о Джонасе, который тоже пришел с войны инвалидом, но до самого конца оставался человеком добрым и мягким. Однако он не обладал твердым характером Джефферсона и силой воли, чтобы преодолеть все трудности. Ему не хватило сил выстоять в жестокой схватке с жизнью. Виолетта с горечью подумала о том, что вытерпела бы и гнев, и оскорбления со стороны брата, лишь бы только Джонас оказался борцом. Да, действительно, Джефф груб, как вермонтский крестьянин, у которого ничего нет, кроме дочерей, но он все еще не сдается. Виолетта не могла не уважать его за это. Она даже восхищалась Джефферсоном Рандольфом, но при этом он ей не нравился.
— Твои племянницы терроризируют всю школу, — сообщил Джефф. — Даже священник не находится в полной безопасности.
— Они также и твои племянницы, — напомнила Ферн.
— Ну уж, нет! Я отказываюсь от них и больше не собираюсь появляться в школе и беседовать с этой женщиной-янки.
— Ее зовут мисс Гудвин.
— Меня не интересует, как тампона себя называет. У нее непомерное самомнение.
— Но я по-прежнему не могу подняться с постели, — проговорила Ферн.
— Не беспокойся, я вызову Розу.
Ситуация, действительно, складывалась довольно серьезная. Прошло уже четырнадцать лет, а Джефф до сих пор так и не простил Розе того, что она была дочерью офицера. Впрочем, Ферн это мало беспокоило. Уж она-то никогда не боялась сказать Джеффу прямо в лицо, что думает о его поведении.
