Барбара Картленд - Заговор красавиц
И вам того же, — ответила Лина.
Она села в кеб и назвала кучеру адрес, который дала ей миссис Хант. Пока экипаж катил по улицам Лондона, Лина думала, что с низшим классом, к которому она теперь присоединилась, она, должно быть, уживется. Осталось научиться обходиться с теми, кого она теперь должна считать господами…
Глава 2
Войдя в гостиную дома номер двадцать три на Белгрейв-сквер, вы, несомненно, застыли бы в изумлении. Три дамы, кружком сидевшие у камина, этого заслуживали.
Все они славились своей красотой. В ту эпоху в Лондоне было немало Красиных женщин, но этим трем равных не было.
Принц Уэльский, признанный знаток женской красоты, утверждал, что, пока он не встретился с маркизой Хоулм, он и представить себе не мог столь ослепительной красавицы.
Но графиня Пендок уступала ей немногим. У нее были золотые, как солнце, волосы и голубые, как море, глаза. Что до леди Берчингтон, то она при своей незаурядной красоте обладала еще и редким обаянием, перед которым могли устоять лишь немногие мужчины.
Китти Берчингтон была в новом туалете, который ей удивительно шел. Это платье сшили ей у Люсиль, лучшей модистки Лондона. А фасон был создан специально для леди Берчингтон.
Когда Китти вошла в столовую, ее подруги восхищенно и завистливо axнули. Она же со скромным видом опустилась на атласную софу.
Софа служила отличным фоном не только для ее нежного матового лица и огненно-рыжих кудрей, но и для бледно-зеленого платья. А замысловатая отделка из серебряного кружева! А мелкие перламутровые пуговки! Да, тому мужчине, который вздумает их расстегнуть, придется немало потрудиться.
Едва подруги расселись по местам, Китти Берчингтон воскликнула:
— Ах, у меня такие новости! Я нарочно разослала вам записочки, чтобы вы пришли к чаю, — мне не терпелось вам рассказать!
— А что случилось? — поинтересовалась Дэйзи Хоулм.
Большие бриллиантовые серьги качнулись в ее маленьких ушках, и страусовые перья на шляпке заколыхались в такт ее словам, словно подчеркивая ее темные волосы и брови вразлет над бархатно-черными глазами.
Китти Берчингтон стиснула руки от волнения.
— Ах, — воскликнула она, — вы просто не поверите!
— Ты опять влюбилась? — предположила Эви Пендок.
Китти звонко рассмеялась:
— Конечно! Но дело не в этом.
— А в чем же?
Китти выдержала драматическую паузу, наслаждаясь вниманием скромной аудитории.
— Фабиан порвал с Алисой! Ее подруги остолбенели. Наконец Дэйзи воскликнула:
— Я не верю! Это невозможно! Чтобы Фабиан порвал с женщиной так быстро!
— Вот именно! — поддержала ее Эви. — Они ведь всего несколько месяцев как сошлись, а Фабиан всегда говорит, что останется верен своей возлюбленной, пока бьется его сердце! К тому же Алиса такая красивая!
Последнее было сказано саркастическим тоном, совершенно опровергавшим смысл комплимента. Дэйзи и Эви уставились на Китти, ожидая объяснений.
— Алиса была у меня вчера вечером, — начала было Китти, но подруги ее тут же перебили, воскликнув в один голос:
— Как? Алиса в Лондоне?
— Я и не знала! А почему мне никто ничего не сказал?
— Потому что она не хотела видеть никого, кроме меня, — с важностью ответила Китти. — Она опустошена!
Сердце ее разбито! Впрочем, Алиса всегда была немного истерична.
Подруги явно были согласны с ней, поэтому Китти продолжала:
— Она все никак не может понять, почему Фабиан ее бросил. Она говорит, что он сделался беспокойным, все время искал предлог, чтобы не уединяться с ней в спальне, и наконец признался, что ему скучно.
В гостиной наступило продолжительное молчание.
Наконец Дэйзи нарушила тишину:
— Ну что тут скажешь? Должно быть, Алиса повела себя на редкость глупо, — предположила она. — Два месяца назад я видела их вместе. Фабиан настойчиво ухаживал за ней — буквально брал ее штурмом и, казалось, готов был пойти за ней хоть на край света.
— Ну да, — сказала Эви. — Фабиан всегда себя так ведет. Но чтобы он расстался с женщиной так быстро! Такого с ним еще не бывало…
— Вот именно, — подтвердила Китти. — Нам-то повезло с Фабианом куда больше. Потому я и подумала, что вам это будет интересно…
— Мне очень хотелось бы знать, что между ними произошло, — задумчиво сказала Дэйзи.
Снова наступило молчание. Наконец Эви сказала:
— А по-моему, Алиса в самом деле довольно скучна.
— Да, конечно, — согласилась Дэйзи. — Но ведь Фабиан со своими любовницами почти не разговаривает…
— У него на это просто нет времени, — вздохнула Китти. — Когда ты с Фабианом, тебе ничего не хочется, кроме его поцелуев… и всего остального. А что самое неприятное — следует признаться, что Фабиан всегда насыщается первым.
Она помолчала, потом добавила:
— Может быть, это очень дурно с моей стороны, но я втайне надеялась, что хотя бы Алиса его чему-то научит. Она ведь довольно холодная женщина. Хотя, конечно, научить Фабиана уму-разуму… Это было бы настоящее чудо!
— Ты хочешь сказать, — спросила Эви, — что Фабиан был влюблен в Алису сильнее, чем она в него?
— Вот именно! — кивнула Китти.
Она вздохнула и добавила с улыбкой:
— Наверное, не родилась еще та женщина, которая не влюбится в Фабиана без памяти и не почувствует, что сердце ее разбито, когда он ее бросит.
— Ну да, — тихо сказала Дэйзи, мы все это знаем.
Некоторое время подруги задумчиво молчали.
— Мне кажется, — продолжала Дэйзи, глядя в огонь, — я никогда не чувствовала себя такой несчастной, как тогда, когда Фабиан объявил, что решил расстаться со мной. Но у меня по крайней мере хватило достоинства не скулить из-за этого и не жаловаться всем, какая я несчастная. Я доверила свои сердечные тайны только вам, близким подругам.
— Ты же знаешь, — сказала Китти, — мы понимаем это и сочувствуем тебе, как никто другой. Я всегда жалела, что не смогла удержать его больше двух лет.
— Восемнадцати месяцев! — тихо уточнила Эви, но Китти не обратила внимания на ее реплику.
— И все-таки, — продолжала Дэйзи, — как бы я ни страдала, я все равно всегда буду отчасти благодарна Фабиану. От него я узнала о любви столько нового… Он научил меня любить по-настоящему. Наверное, французы от рождения знают о любви так много, что англичанину этого за всю жизнь не узнать.
— Еще бы! — воскликнула Китти. — Они ведь начинают думать о женщинах с колыбели и влюбляются в том возрасте, когда англичане еще учатся играть в крикет и считают, сколько фазанов они подстрелили с тех пор, как впервые взяли в руки ружье.
— Ну да, — рассмеялась Эви, — а французы считают разбитые женские сердца!
