Барбара Картленд - Великая сила любви
Перед отплытием он написал Гарри записку, в которой объяснил, что ему необходимо увидеть дочь полковника Лэнгли, свою подопечную.
«Я буду отсутствовать дня два-три, – писал он. – Мне необходимо уладить дела, связанные с ее наследством».
Он просил также, чтобы Гарри продолжал готовиться к званому обеду в Дубовом замке.
Маркиз был уверен, что Гарри заинтересуется, какие же дела заставили маркиза уехать столь срочно, но решил, что по возвращении в Лондон у них будет возможность обо всем поговорить.
Яхта скользила параллельно берегу, и маркизу казалось, что она увозит его от сетей, расставленных Жасмин.
Однако он понимал, что она попытается настоять на факте своей беременности и привлечет некоторых друзей, а те подтвердят, что их часто видели вместе в последнее время. Ему вряд ли удастся опровергнуть эти разговоры.
Сейчас, обдумывая все случившееся, он приходил к выводу; что Жасмин была полна железной решимости в тех случаях, когда ей необходимо было добиться своего.
Он вспомнил, что Жасмин всегда сама назначала их встречи.
Ослепленный ее красотой, он был готов на все, лишь бы иметь возможность провести с ней время наедине.
Он вдруг подумал о том, что чаще сам служил предметом охоты, чем предпринимал попытки покорить кого-то.
Невероятно, но женщине всегда удавалось запустить в него свои коготки прежде, чем он успевал узнать ее имя.
Это было довольно странно, ведь маркиз обладал сильным характером.
Однако он вынужден был признать, что перед красивой женщиной он всегда таял. Красавицы могли вить из него веревки.
«Будь я проклят, если позволю подобному повториться!» – говорил он себе.
Но тут же он подумал, что женщины и лошади были смыслом его жизни.
К вечеру море стало неспокойным, поэтому, насладившись великолепным ужином, приготовленным одним из его личных поваров, Рейберн отправился в свою каюту.
Он с особой тщательностью относился к меблировке своей яхты. Вся обстановка, включая матрац его кровати, была изготовлена по особому заказу. И теперь, ложась спать, он мог быть уверен, что качка не доставит ему никакого беспокойства.
Рейберн терпеть не мог неудобств.
К середине следующего дня впереди показался берег Корнуэлла, так что к вечеру судно уже входило в бухту Фелмут.
За ужином маркиз поблагодарил капитана за успешное плавание. Затем он попросил первого помощника капитана, человека способного и энергичного, сойти на берег и нанять самых быстрых лошадей и самый лучший экипаж, который только можно было достать.
Еще не подошло время завтрака, как маркизу доложили, что экипаж, хотя и несколько старомодный, но весьма надежный, стоит готовый к отъезду.
– Прекрасно! – одобрил маркиз и добавил, обращаясь к первому помощнику:
– Говорят, Винтон, что вы прекрасный стрелок.
– Был когда-то, милорд, – ответил моряк. – Я служил в королевском флоте, но с тех пор не держал в руках ни пистолета, ни ружья.
– Подобные вещи не забываются, – сказал маркиз. – Я хочу, чтобы сегодня вы отправились со мной и прихватили с собой оружие.
Он поднялся и направился к бюро, стоявшему у стены. Из нижнего ящика маркиз достал три пистолета. Один из них он протянул Винтону.
– Чуть позже я расскажу вам, зачем нам понадобятся пистолеты, – сказал маркиз. – Мы отъезжаем в одиннадцать часов.
– Хорошо, милорд.
Маркизу нравилось, что моряк не задает лишних вопросов.
Прежде чем нанять человека в команду «Единорога», маркиз знакомился с каждым. Про Винтона говорили, что он прекрасно владеет огнестрельным оружием.
Да и сам он как-то хвастался, что мог бы прострелить подброшенную в воздух игральную карту точно посередине.
Сойдя на причал, маркиз нашел экипаж точно там, где ему описал Винтон.
Дорога до Фелмута, протяженностью в пять миль, пролегала по живописным окрестностям, и маркиз наслаждался открывающимися из окна видами.
Маркизу не приходилось бывать в Корнуэлле ранее, но он сразу понял, почему местные жители так гордятся своим графством.
У некоторых его друзей была недвижимость в этих краях. О своих поместьях они могли говорить часами.
Вдруг маркиз вспомнил, что так и не рассказал Винтону о цели их путешествия.
– Я могу ошибаться, Винтон, но я подозреваю, что в монастыре, куда мы сейчас направляемся, не все чисто. Я хочу, чтобы вы понаблюдали за происходящим, пока я буду беседовать с настоятелем. Поговорите с людьми, может быть, они расскажут что-нибудь интересное.
Маркиз взглянул на моряка, чтобы убедиться, что тот слушает внимательно, и продолжал;
– Я постараюсь покончить с делами как можно быстрее.
Но если кто-нибудь попробует помешать мне покинуть монастырь, используйте оружие. Не стреляйте в человека, просто напугайте его.
– Я так и сделаю, милорд.
Неожиданно для себя маркиз услышал нотку возбуждения в собственном голосе. Как и все молодые люди, он любил если не опасности, то по крайней мере приключения.
Был уже полдень, когда маркиз и его спутник, следуя инструкциям Баррета, подъехали к стенам замка. В прошлом замок. видимо, являлся частной резиденцией.
Маркиз был уверен, что это именно то место, которое они ищут. Экипаж остановился перед огромными воротами из кованого чугуна, увенчанными гербом древнего рода.
Увидев подъезжающий экипаж, привратник отпер ворота.
Подъехав ближе, маркиз велел остановиться и спросил у подбежавшего сторожа:
– Я ищу монастырь Страстей Господних. Это здесь?
– Так точно, милорд, – с сильным акцентом ответил привратник. – Вас уже ожидают.
– Спасибо.
Маркиз въехал в небольшой двор. Внутри находился замок – привлекательное строение, с красивыми фронтонами. Трава была подстрижена и ухожена, а весь дом утопал в зелени.
Рейберн остановил лошадей перед входной дверью, на которой был изображен тот же самый гордый герб, что и на воротах.
Маркиз передал вожжи Винтону и спрыгнул с подножки.
Входная дверь отворилась, и на пороге появился человек, облаченный в рясу. Он неуклюже поклонился гостю. Маркиз отметил про себя, что у монаха был очень самоуверенный вид: подбородок задиры и тяжелое тело спортсмена. Ему бы больше подошел боксерский ринг, чем храм.
– Я приехал, чтобы увидеться с отцом Протеусом, – объяснил маркиз. – Надеюсь, вы знаете, о чем идет речь.
– Следуйте за мной, – сказал человек, тяжело переступая с ноги на ногу. Его обувь явно не соответствовала монашескому одеянию.
Он проводил гостя в большую гостиную, выходящую окнами в сад.
Маркиз был удивлен убранством комнаты: диван и кресла были затянуты дамасской узорной парчой, а на стенах висели картины, явно подлинные.
