Луиза Аллен - Невеста авантюриста
– Ваша светлость? – Тримбл ждал своего нового хозяина.
Квин тотчас развернулся и, широко шагая по отполированному мраморному полу, последовал к лестнице. На ступенях он остановился и обернулся. Мисс Хаддон шла по коридору, ее движения были легки и деликатны, как и благоухание ее духов; шелк соблазнительно облегал плавные линии ее бедер и тонкую талию. Это вынужденное возвращение в Англию обещало быть более увлекательным, чем он предполагал, решил Квин, стремительно поднимаясь по лестнице вслед за дворецким и вдохновенно перепрыгивая через ступени.
Глава 2
– Этот язычник, слуга нового хозяина, был здесь и что-то вынюхивал! – негодуя, воскликнула миссис Бишоп, повариха, когда Лина появилась на кухне в половине седьмого вечера, чтобы убедиться, что все готово.
– Я уверена, он не язычник, – попыталась успокоить ее Лина. – Грегор, как мне кажется, возможно, исповедует православие, но в любом случае он наверняка христианин.
Миссис Бишоп была вынуждена выполнять обязанности экономки целых полтора года с тех пор, как последнюю довольно грубо выгнал старый лорд Дрейкотт, а потому с радостью приняла Лину.
– У него такой сильный акцент, что я не могу разобрать ни слова из того, что он говорит, – пылко жаловалась повариха.
– Наверное, он просто хотел поужинать, – предположила Лина.
– А где Тримбл разместил его? Кстати говоря, я почти уверена, что он не слуга. Лорд Дрейкотт назвал его своим товарищем, с которым они вместе путешествовали.
– Мистер Тримбл выделил ему комнату в мансарде, но он покосился на нее с видимым недовольством.
– Это лучшее, на что он может рассчитывать в настоящее время, если не хочет поселиться в чулане, – сказала Лина. – По крайней мере, там чистота и порядок, чего нельзя сказать о гостевых комнатах и покоях хозяев этого дома. Вы принесли им горячей воды?
– Горячая вода! – Повариха вдруг густо покраснела и ударила ковшом по столешнице. – Они опустошили весь котел! Его светлость увидел в комнате лорда этот сарко… как он называется, и сказал, что из него выйдет отличная ванна. Он наполнил его горячей водой, вы можете себе представить? Они разделись донага и оба забрались туда, как рассказывал лакей, после того как омылись водой во дворе.
– Это уж слишком! – воскликнула Лина. Мысль о лорде Дрейкотте, обнаженном, под звенящими струями воды, показалась ей возмутительной, но чрезвычайно волнующей. Она была потрясена до глубины души.
– Все лакеи то и дело бегали вверх и вниз по лестнице с ведрами воды. Они велели Тримблу увести всех женщин, а затем, капая водой, побрели через весь дом к своему сарко…
– Саркофагу, – договорила за нее Лина. Его светлость, старый лорд Дрейкотт, хранил в своей спальне большой мраморный гроб. Было чрезвычайно удивительно, что барон не стал настаивать на том, чтобы его похоронили именно в нем. – И что же, они забрались в него вместе? – Сосуд, несомненно, был достаточно велик, чтобы в нем уместилось двое мужчин.
– Даже не знаю, как и рассказывать дальше! – таинственно сказала повариха. – Вы же не думаете, что он один из этих… ну, вы понимаете, из этих… женоподобных… ведь нет?
– Нет, – уверенно ответила Лина. – Кем бы ни был этот новый лорд Дрейкотт, я не думаю, что его привлекают мужчины. Он много времени провел на Востоке, вполне возможно, там принимают ванну несколько иначе. Я уверена, что очень скоро он обживется и превратится в традиционного члена английского высшего общества, – попыталась успокоить повариху Лина. Впрочем, бродить по дому нагим и мокрым… Нет, ни в коем случае, не стоило даже думать об этом.
Эти длинные, мускулистые ноги, эти широкие плечи… Да, к молодому лорду ее влекло не только любопытство. Подобных мужчин в ее жизни встречалось очень немного, что отчасти объясняло столь неожиданные ощущения.
Звон колокола, возвестившего об ужине, разнесся по всему дому и заставил взволнованное сердце Лины биться чаще. Она улыбнулась поварихе и заторопилась вверх по лестнице. Тримбл придержал дверь в столовую, чтобы она могла войти.
– Его светлость только что спустился, мисс Лина. – Он едва заметно приподнял брови, намереваясь, очевидно, таким образом придать особый смысл своим словам.
И уже через мгновение стало понятно, что именно он вкладывал в этот жест. Лорд Дрейкотт внимательно разглядывал портрет своего двоюродного дяди, висящий над камином. Казалось, двое мужчин наконец встретились лицом к лицу и оценивали друг друга. Впечатление от этой сцены было особенно ярким оттого, что Саймон Эшли был запечатлен на этом полотне как раз в возрасте своего внучатого племянника.
Человек на портрете носил напудренный парик и широкополый камзол из роскошного синего шелка. Запястья обрамляли пышные манжеты, пальцы были унизаны дорогими перстнями. Весь облик его излучал мужественность, глаза, освещенные пытливым умом, казалось, заглядывали в душу. В последние недели Лина часто смотрела на портрет и каждый раз думала, каким был этот живой и полный энергии человек, пока старость не оставила от него ничего, кроме силы духа.
Теперь она словно воочию видела это, ибо сходство старого барона с его наследником было поразительным. Кроме того, молодой лорд Дрейкотт тоже в своем роде был щеголем. Длинные черные брюки были заправлены в голенища мягких темно-красных замшевых сапог, из-под длинного жилета темно-зеленого шелка была видна белоснежная батистовая рубашка с вышитым воротником и глубоким вырезом. Лина готова была поклясться, что не издала ни звука, подойдя к столовой, но едва оправилась от потрясения, как лорд Дрейкотт обернулся. Она на мгновение зажмурилась, напуганная неожиданным движением в затененной задней части столовой. Грегор тоже, обернувшись, взглянул на нее. Лицо его было совершенно бесстрастным. Он был одет точно так же, как барон, за исключением того, что все на нем, кроме белой рубашки, было темно-синего цвета, а волосы коротко острижены.
– Мисс Хаддон. – Лорд Дрейкотт сделал шаг вперед. – Надеюсь, вы простите мое экстравагантное одеяние; у меня при себе нет европейского костюма, подходящего к такому случаю, как сейчас.
– Конечно, милорд. – Кто стал бы возражать против торжественного ужина с героем сказки из «Тысячи и одной ночи» или поэмы о Чайльд Гарольде? Она чувствовала себя жалкой невзрачной птичкой рядом с великолепным павлином.
Он встал со своего кресла во главе стола и проводил ее к месту по правую руку от себя. Грегор встал позади лорда.
– Я объяснил Грегору, что было бы маловероятно, если бы вы решили отравить мою еду, а значит, нет нужды пробовать ее первому, – заметил лорд Дрейкотт, усаживаясь за стол.
