Гэлен Фоули - Ее тайные фантазии
Тихо вздохнув, он закрыл за собой дверь.
— Вернулся? Ну, чем все кончилось?
Приглядевшись, Дерек заметил старшего брата, полулежавшего на диване у камина с газетой «Таймс» в руках. Пока раненый воин медленно и осторожно устраивался в сидячем положении, Дерек подошел ближе и швырнул папки с делами конногвардейцев на стол, вырезанный полумесяцем.
— Помнишь, как мы заблудились в пустыне к западу от Лукнау?
— Да, а к чему это ты?
— Тогда я меньше страдал от жажды. Видит Бог, мне нужно выпить! Я сам возьму, — бросил он своему доверенному слуге Аади, который бесшумно вошел в комнату, как всегда, босиком.
— Да, сахиб.
Аади осторожно снял мундир хозяина и унес. Оставшись в сорочке и жилете, Дерек подошел к шкафчику с напитками.
— Тебе налить? — спросил он брата.
Гейбриел коротко качнул головой.
— Пурнима еще не разрешает мне пить спиртное. И даже заварила мне чайник чая.
— Тогда делай, как она велит. Пурниме лучше знать. А вот мне требуется кое-что покрепче.
С этими словами он опрокинул в рот рюмку лучшего французского бренди. Пусть ни один английский офицер не питает особой любви к этой нации, но такой прекрасный напиток вряд ли найдешь в какой иной стране. И Дерек намеревался наслаждаться прелестями европейской цивилизации, пока это возможно.
— Все так плохо? — допытывался Гейбриел.
— Собственно говоря, нет.
Дерек повернулся к нему и поднял бокал, за собственный успех.
— Чертовски неприятное дельце, но я счастлив доложить, что миссия выполнена.
— Как, уже?! — воскликнул брат. Дерек кивнул, расплывшись в улыбке.
— Голосование состоялось, и необходимое количество голосов набрано. Армия скоро получит все, что ей причитается.
Гейбриел изумленно уставился на него.
— Молодец! Хорошая работа, младший братец.
— Всех этих парней было необходимо убедить, — скромно заметил Дерек.
— Не могу поверить, что тебе все удалось за один день!
— А вот я не могу поверить, что во всем чертовом комитете есть только один член с чертовым военным опытом! — фыркнул Дерек. — Эдвард Ланди, набоб из Ост-Индской компании. Когда-то он был одним из полевых офицеров в войсках компании, но теперь работает за письменным столом. И, насколько я понял, занимает высокую должность.
— Значит, теперь они привлекли к работе людей из компании?
Дерек кивнул:
— Троих. В комитете всего девять членов: трое из палаты лордов, трое — из палаты общин, и трое из верхних эшелонов компании, как когда-то наш отец. Насколько я понял, заправляют всем лорды. Мне предложено через день-другой посетить председателя, лорда Синклера, чтобы узнать, когда деньги будут готовы к перевозке.
— В армии этому будут очень рады! Три миллиона фунтов стерлингов, говоришь? Должно быть, их просто убивает мысль о необходимости расстаться с такой суммой!
— Знаю, — ухмыльнулся Дерек. — Но, заметь, они не имеют никакого права удерживать наше жалованье! Парламент всего лишь поручил им отсылать золото армии. Им просто нравится сидеть на мешках с деньгами. Возможно, надеются, что все о них забудут.
— Будем надеяться, что промедление не привело к чересчур большим потерям, — пробормотал Гейбриел.
Братья обменялись мрачными взглядами.
— Для них как Индия, так и эта война не являются чем-то реальным, — кивнул Дерек и, тряхнув головой, добавил: — Проклятые штафирки!
— Точно, — согласился Гейбриел, и Дерек налил себе еще бренди, отсекая кошмарные воспоминания о последней битве и стреле, прошившей тело его брата.
В тот ужасный день, в пылу битвы, Дерек схватился сразу с тремя противниками и совершенно забыл о лучниках. Гейбриел вовремя заметил угрозу и заслонил брата собой.
Дерек так и не смог простить себя за то, что оказался недостаточно проворен и не увидел, что происходит. Гейбриел был не просто его братом и сослуживцем, но и лучшим другом, и чем-то вроде идола.
Дерек много дней ухаживал за ним, особенно после того, как в рану попала инфекция.
Но, слава Богу, за последние месяцы Гейбриел, обладавший железной волей, так и не выказал намерений пересечь реку Стикс, но перенесенное испытание породило немало опасных вопросов в уме Дерека. Стоит ли их солдатская профессия таких страданий? И чем все это кончится?
Но пока что он не смел искать ответы на эти вопросы, особенно теперь, когда все невзгоды остались позади.
И лучше обо всем забыть.
Отбросив сомнения, он снова приложился к бренди, после чего повернулся к брату:
— Как ты себя чувствуешь сегодня?
Гейбриел пожал плечами.
Дерек молча ждал.
— Так хорошо, как можно было ожидать при таких обстоятельствах. Особенно для человека, который давно уже должен был лежать в могиле, — ответил наконец Гейб и тут же сменил тему, словно не желая говорить о физической боли, которую приходится терпеть. Точно так же, как Дерек не хотел говорить о боли душевной.
— Итак, что теперь будет? — спросил Гейбриел.
Вполне справедливый вопрос.
— Морское министерство соберет флотилию, чтобы сопровождать все эти сокровища в Индию, где их так ждут.
— Но это означает, что скоро ты нас покинешь!
Дерек молча смотрел на брата.
— И ты планируешь быть на борту одного из судов, когда они отплывут в Индию?
Почему Гейб спрашивает? Он достаточно хорошо знает ответ. Одна школа, один полк. Они почти не разлучались. Неприятно обсуждать их неминуемое расставание.
— Знаешь, мы все хотим, чтобы ты остался, — пробормотал Гейбриел. — И отец, и Джорджиана, и я.
— Не могу.
— Это опасное дело, парень. Нам повезло выйти оттуда живыми.
Гейбриел поморщился и прижал руку к едва зажившей ране.
— Что с тобой? — поспешно спросил Дерек.
— Все в порядке, — отмахнулся брат. — Мне кажется, что нам дали второй шанс. Зачем рисковать?
Дерек присмотрелся к брату. Будь на месте Гейба другой человек, можно было бы заключить, что встреча со смертью лишила его необходимой отваги, но Гейбриел Найт не из таких.
— Нужно ли напоминать тебе, брат, что ты первенец? — ответил Дерек нарочито беспечным тоном. — Это ты унаследуешь состояние отца, а мне, как младшему сыну, приходится искать удачи и славы в битвах. Надеюсь, ты не желаешь обречь меня на неизвестность?
— Лучше быть обреченным на неизвестность, чем просто обреченным.
— Так ты растерял все свои амбиции?
— Я просто радуюсь, что выжил.
— Естественно, но давай не забывать, кто мы. Мы с тобой не рождены посредственностями, а что может предложить гражданская жизнь, кроме унылого бесцветного существования?
